Страница 36 из 38
Женский пол высших званий отдается также на воспитание в чужие дома, где содержат девиц в строгом повиновении, заботятся о сохранении наружной их красоты и обучают рукоделиям, особенно вышиванию золотом и серебром. В этом заключается все воспитание, по окончании которого и по выходе в замужество девицы часть полученного калыма выделяется воспитаннице.
Черкесы – небольшие охотники до земледелия и производят хлеба столько, сколько потребно для своего продовольствия; гораздо охотнее они занимаются скотоводом и пчеловодством, пользуясь для того всеми удобствами. Из фабричных занятий черкесов заслуживает внимания только приготовление огнестрельного и белого оружия, которое составляет существенную потребность жизни и потому ценится выше всего. Прочие фабричные и мануфактурные изделия, за исключением малого числа приготовляемых дома, приобретались преимущественно посредством контрабандной торговли, которой способствовали малодоступные для наблюдения берега Черного моря. Кроме бумажных, шелковых и суконных товаров черкесы получали этим путем соль, в которой особенно нуждались, серу для приготовления пороха, имея у себя дома селитренную землю, а отчасти порох и оружие. Взамен этих товаров они отпускали свои произведения, преимущественно воск, мед, невыделанные кожи и скот. Отпускная торговля, так же как и привозная, имела большей частью меновой характер. Но самый дорогой из отпускных товаров, идущих в Турцию, составляли девушки и мальчики. Этот живой товар обогащал не только прямых хозяев его, но также и турецких комиссионеров, для приобретения его скитавшихся по берегам Черного моря и в самой Черкесии. Русские крейсеры строго преследовали суда, нагруженные этим товаром, но частью по легкости хода их, а частью по неприступности морского берега во многих местах им нередко удавалось скрываться от таких преследований. Теперь положен конец этому постыдному торгу.
Черкесское общество представляет четыре сословия: высшего дворянства, или князей (пши), дворян (уорк, уздень), свободных людей (твокол) и рабов (тльхо-кошао). Князья ведут свой род с глубокой древности и стараются сохранить чистоту своей крови, не смешиваясь даже с дворянами, так что сын, родившийся от князя и дворянки, не может почитаться настоящим князем. Между вольными черкесами древних княжеских фамилий сперва было немного, но число их увеличилось впоследствии пожалованием некоторых семейств в княжеское достоинство турецким правительством. Что касается до мирных, или княжеских, черкесов, то у них еще более княжеских фамилий, которые преимущественно переселились из Кабарды. Хотя князья вообще пользуются в Черкесии особенным почетом, но влияние их на общественные дела мало отличается от влияния дворян и зависит преимущественно от личных свойств и достоинств каждого. Дворяне, по большей своей численности и по большему влиянию на народ, представляли сильный аристократический элемент у черкесов. Но в последнее время от распространившегося мюридизма (воинственно-религиозной секты, игравшей великую роль в магометанском населении Кавказа), которого главный догмат составляет приведение в один уровень всех сословий народа и прямое подчинение его единоличной власти имама, а может быть, и от других жизненных условий аристократический элемент стал упадать, а народ, или свободные люди, начали возвышаться и преобладать. Вот как описывает Люлье эти события у шапсугов и натухайцев[66]: «В сих обществах было много княжеских и дворянских фамилий, но влияние их мало-помалу стало ослабевать, а в народе начали проявляться стремления к большей свободе; из этого возникли столкновения партий и безначалие. Для восстановления порядка были созваны народные собрания, но не общие, а отдельные – дворянские, или аристократические (как называет их автор), народные, или демократические; последние по своей численности одержали верх над первыми. Дворяне старались потом разными средствами удержать свое влияние, но, не успев в том, прибегли к оружию и при помощи дворян соседних бжедухов одержали было победу над народом, но это не остановило хода событий, а, напротив, ускорило его. Вся надежда дворян на успех была потеряна: права и преимущества их уничтожены, всенародно объявлено равенство и пеня за кровь определена одинаково для всех». В обществе же бжедухов дворяне даже были изгнаны из общих аулов и принуждены были жить со своими рабами, в отдельных аулах[67]. Вообще раздоры между сословиями не могли не отразиться на прочности союза, связывавшего черкесов, и послужили одной из причин его шаткости в последнее время.
Независимо от сословных преимуществ пользуются у черкесов большим уважением: старики, и особенно те из них, которые обладают даром слова, имеющего сильное влияние на весьма воспламенительный черкесский народ; люди благочестивые, посещавшие гроб Магомета и носившие почетное название хаджи; удалые храбрецы, гаджериты, известные у нас под именем абреков, которые обрекали себя на все опасности, сопряженные с заклятой местью русским[68]; наконец, народные барды, гекуокамы, сохранившие в памяти геройские подвиги своего народа или особенных личностей, отличавшихся необыкновенной храбростью, – все это излагалось в песнях, нередко рифмованных, которые гекуокамы пели на пиршествах и перед началом сражения для возбуждения храбрости; с усилением ислама гекуокамы стали постепенно исчезать.
Между черкесами, которые сами пользуются неограниченной личной свободой, существовало рабство в полном смысле этого слова. Всякий свободный черкес мог иметь столько рабов, сколько позволяли ему средства, и продавать их кому и как хотел. Дворянин же, а тем более князь не могли даже обойтись без рабов, потому что личный труд для них почитался постыдным[69]. Рабы приобретались или покупкой, или захватом в плен и употреблялись для всех тяжелых работ. Если они не знали какого-либо ремесла, полезного для владельца, то участь их была самая жалкая. В особенности подвергались всем возможным угнетениям русские пленные, если только не имелось в виду получить за них значительного выкупа. Дети, рожденные от рабов, оставались в том же состоянии, но с ними обращались человеколюбивее, так же как и со стариками, на основании вообще уважения, питаемого черкесами к сединам. Торговля рабами была самая выгодная для черкесов. Ею преимущественно занимались убыхи и производили ее или сами, или посредством турецких агентов, приезжавших нарочно для того из Константинополя и, конечно, получавших огромные барыши[70]. Число рабов в каждом из черкесских обществ было различное. По свидетельству Лапинского, между убыхами рабы составляли почти четвертую часть всего населения, между абадзехами – десятую, а между шапсугами – едва двадцатую.
Двор, помещавший несколько домиков, в которых жили не только владелец с семейством, но и родные его по прямой восходящей и нисходящей линии со всеми рабами, им принадлежащими, составлял у черкесов административную единицу (юнег-дом, или двор). Сто таких дворов, образующих несколько аулов, рассеянных на довольно значительном пространстве, представляли общину, или волость (юнег-ис), которая управлялась старшинами (тамата) при содействии мулл и кади. Несколько таких общин, расположенных обыкновенно по течению какой-либо реки, составляли род или область, в которую входило до двадцати и более общин. Из областей уже образовалось то, что носило название народа абадзехов, шапсугов и т. д. Так как ни одно важное дело не предпринималось у черкесов без предварительного совещания, то на советы посылалось обыкновенно от каждой общины по два и более выборных старшины (тамата). В делах же особенной важности, касающихся религии, ополчения против русских, обсуждения предложений турецкого правительства и т. п., составлялись общие федеральные советы из нарочно избранных для того старшин от каждого народа, известных своей опытностью в делах военных и административных и пользовавшихся особенным влиянием. На этих советах избирались военные начальники и определялось, сколько каждая община должна выставить вооруженных воинов, пеших и конных[71]. Такой, по-видимому, простой и приспособленный к духу и степени развития народа порядок нарушался и колебался в своем основании от необузданного своеволия черкесов, от внутренних их раздоров и беспрерывных кровомщений. Последний из трех наибов Шамиля, высланных им к черкесам для распространения между ними мюридизма, – Мегмет-Эмин, бывший при Шамиле секретарем и постигший вполне его политику, видя, что администрация и суд у них находятся в большом расстройстве, старался ввести порядок и поэтому начал учреждать мехкеме, или окружные судебные приказы, которые составляли не одни только судьи, но и лица, заведующие полицией и другими отраслями администрации. Распоряжения эти, однако ж, не нравились привыкшим к своеволию черкесам: шапсуги скоро их отвергли, а у абадзехов, где Мегмет-Эмин пользовался особым влиянием, мехкеме существовали кое-где до самого падения наиба.
66
Люлье Л. Я. О натухайцах, шапсугах и абадзехах // ЗКОИРГО. Тифлис, 1857. Кн. 4.
67
Четвертое письмо из Тифлиса генерала Фадеева // Московские ведомости. 1864. Ноябрь. № 7.
68
«Не было, – говорит Торнау в своих «Воспоминаниях…», – ни хитрости, ни вероломного обмана, считавшихся непозволенными для абрека, когда дело шло убить русского, а для казака – когда предвиделась возможность подкараулить абрека; ни казаки, ни абреки при встрече не просили и не давали пощады».
69
Когда Торнау самым вероломным образом был взят в плен, то гнусный владелец его Аслан-бек Тамбиев, кабардинский уздень чистой крови, прежде всего, спросил его: дворянин ли он по рождению или только по чину? Получив ответ, что он природный дворянин, Тамбиев объявил, что в таком случае нельзя заставлять его работать. Но тем не менее он приковал несчастного Торнау к стене и окружил его всеми возможными стеснениями. Это, по понятию истого черкеса, не нарушало преимуществ прирожденного дворянина.
70
Вот местные цены этому живому товару на наши деньги, по указанию Лапинского: обыкновенный мальчик стоил около 100 рублей серебром; отличающийся особой красотой – от 300 до 500 рублей; взрослый мужчина, годный для военной службы, – 200 рублей. На женщин не было постоянных цен, за них платилось по градусам их красоты: 5 тыс. рублей было, однако ж, максимум. В Константинополе товар этот стоил вдвое, втрое, а иногда в десять раз более против показанной цены.
71
Черкесы так же храбро сражались на коне, как и пешие, чем и отличались от других горцев. Удальство их в наездничестве и искусство в эквилибристических приемах (джигитовке) усвоены нашими казаками вполне.