Страница 6 из 8
У пастуха была бесхитростная душа, не знавшая коварства, и он сказал князю, кто эта искусная мастерица.
Князь приехал в аул и попросил одного из жителей показать ему девушку. Он был поражен ее красотой. Нечистые мысли закрались в его голову.
– Надо быстрее забрать к себе красавицу, – решил князь. И послал к ней своих бейголей с приказанием: чтоб явилась сейчас же.
Девушка не привыкла подчиняться чьей-либо воле, кроме воли родителей, и не пошла. Тогда князь приказал привести ее насильно.
Бейголи выполнили приказ: схватили ее, силой притащили в замок и заперли в башню.
Сидя в башне одна, девушка с тревогой думала о своей дальнейшей судьбе. Вдруг она увидела пастуха, который гнал мимо башни стадо баранов, продела сквозь решетку руку и бросила вниз белый платок.
Пастух поднял голову и увидел в окошке любимую. Лицо его сделалось чернее тучи.
До сих пор он знал, что мужчины в ауле относятся к женщинам с уважением, да и друг друга не обижают, и никогда не встречал такой подлости. Он привык говорить с людьми прямо и честно, а потому и на этот раз вошел во двор и потребовал разговора с князем.
Князь встретил пастуха с кривой усмешкой:
– Что тебе понадобилось в замке?
– Князь, – сказал пастух, – зачем тебе девушка? Ее ждут дома старики-родители. Это моя невеста.
– Можешь попрощаться со своей невестой, – захохотал князь в ответ, – теперь она моя. Я здесь хозяин. Что хочу, то и делаю.
Пастух распрямил могучие плечи.
– Не бывать злодейству. Не освободишь добром – будешь иметь дело со мной.
Князь созвал слуг и велел им выбросить вон дерзкого простолюдина. Но, сильный и ловкий, пастух раскидал в стороны княжеских прихвостней, трусливых, как шакалы.
– Отпусти ее! – с гневом закричал он, наступая на князя.
Князь струсил.
– Чего ты так рассердился? Ведь я только пошутил, – заговорил он притворно-ласковым голосом.
А сам подумал: «Погоди же ты у меня! И от тебя отделаюсь, и невесту твою заберу».
Девушку выпустили из башни и свели вниз. Увидя пастуха, она бросилась к нему с радостью. Оба шли в аул довольные, веселые, а вслед им из окна замка смотрели злые глаза князя.
И опять для влюбленных настали счастливые дни. Пастух пас свои стада, девушка шила, работала по дому, ухаживала за стариками-родителями. Вот, думали они, высушим сено, заготовим корм для скота, а к осени и свадьбу справим.
Но не так думал князь, замысливший злодейское дело: уничтожить пастуха и завладеть красавицей. Он велел своим бейголям следить за ними.
Наступила осень. Короче стали дни, холодно было в горах. Пастух уже не гонял стада далеко, а пас их возле аула.
Однажды девушка пришла на свиданье к любимому. Они стояли над обрывом и мечтали, как после свадьбы заживут своим домом.
Вдруг пастуху послышался сзади шорох. Оглянулся – и видит: за деревьями притаились княжеские бейголи. Юноша загородил собою девушку и спрашивает:
– Что вы здесь ищете?
– Мы пришли посмотреть, не запустил ли ты скотину на землю князя.
– Неправду вы говорите.
Бейголи стали окружать пастуха. Он велел девушке спрятаться за камень, а сам начал обороняться. Но пока сражался с одними, другие незаметно подкрались сзади, схватили его за руки и связали. А потом начали насмехаться злорадно:
– Так, значит, ты не хочешь подчиняться?
Пастух молчал и думал об одном: только бы не нашли его любимую за камнем.
Злодеи подняли пастуха, раскачали его и бросили с обрыва вниз.
Раздался отчаянный крик. Из-за камня выбежала испуганная девушка, бросилась к обрыву и увидела далеко внизу окровавленный труп любимого.
Бейголи хотели схватить красавицу, но отступили в страхе: девушка, неподвижная от горя, на их глазах стала превращаться в камень, а из глаз ее потекли слезы. Они текли долго, пока глубокая чаша в Земле не наполнилась до краев вровень с обрывом. Так из слез девушки, синих, как ее глаза, похожие на весенние лесные цветы, образовалось озеро.
А сама она окаменела и превратилась в утес, застывший над озером в вечной печали.
С тех пор князь и княжеские бейголи боялись посещать это место: им казалось, что утес раздавит их, а озеро заманит в свою глубину и утопит.
Но однажды в горах разразилась гроза небывалой силы. Всю ночь лил страшный дождь, сверкали молнии, и буря раскачивала не только деревья, но и вершины гор. А наутро жители аула, выйдя из своих домов, не нашли замка на его обычном месте: он исчез вместе с князем и княжескими бейголями. И поняли люди: это девушка наказала злодея за смерть пастуха.
Когда по утрам солнце встает из-за гор, оно бросает первый луч на одинокий утес, и утес начинает розоветь, а потом розовеет и озеро. Утес отражается в чистых волнах, всматривается в них, словно ищет кого-то, и в тихом шелесте слабого утреннего ветерка слышится как будто нежный голос девушки, которая зовет пастуха, шепчет ему о своей вечной любви.
Но не приходит пастух, и тогда утес чернеет, над ним собираются тучи, сверкают молнии, и в озеро вновь льются голубые слезы: это девушка оплакивает любимого, загубленного княжескими бейголями.
Гибель хуламского злодея[12]
Мы ехали вверх по течению реки Черек. Там, где дорога разветвляется надвое, подвода свернула вправо и вскоре въехала в Хуламо-Безенгийское ущелье.
Начинало темнеть. Ущелье постепенно затягивалось туманом. Очертания гор принимали в сумерках формы каких-то сказочных, невиданных зверей. Местность вокруг казалась в этот предвечерний час удивительно мрачной, угрюмой.
Мы добрались до теснины, где скалы, близко придвинувшись друг к другу, низко нависают над головой путника. Внезапно подул холодный, пронизывающий ветер, и завывания его отдавались по ущелью зловещим эхом. И, хотя лошади устали, возница, нахлестывая, погнал их вскачь. По его озирающимся взглядам было заметно, что место это внушало ему непреодолимый страх. Так мы проскакали километра три. Ущелье расширилось, ветер стих, и старик стал сдерживать разгоряченных лошадей. Наконец, мы приехали к чабанам, пасшим здесь колхозные отары, и могли дать отдых лошадям и себе.
Уже поздней сидя у костра, я спросил своего спутника:
– Тазрет! Чего ты испугался там, в теснине? Почему так гнал лошадей?
Тазрет ответил не сразу. Он смотрел на огонь и молчал, погруженный в свои думы, словно какие-то далекие картины проходили перед его глазами.
– Нехорошее это место, – наконец молвил старик.
– Отчего нехорошее? Что ты знаешь о нем? – спросил я.
– Ну, коли хочешь, слушай.
И Тазрет начал свой рассказ.
– Мне рассказывал отец. А ему тоже, когда он мальчонкой был, отец говорил… Ты слышал, когда мы проезжали там, стоны? Будто мужчина плачет, горько плачет? Эти стоны всегда слышатся в теснине по вечерам и ночью.
Я подумал, что, кроме завываний ветра, ничего не слышал, но не стал возражать Тазрету.
Старик продолжал:
– Если бы темнота не застигла нас в пути, ты увидел бы на скалах развалины старинного замка, а немного выше – башни. Когда-то они принадлежали одному богатому князю – Бзагноко[13]. Жаден был Бзагноко и властолюбив и жестоко угнетал людей, живущих на его землях. А тех, кто пытался поднять голос против, ждала тяжелая расплата; князь никому не давал спуску.
От замка глубоко вниз было прокопано подземелье, проходившее под рекою. Кроме владетеля замка да двух-трех самых близких слуг его, никто о том не знал. Княжеские слуги хватали всех непокорных, спускали в подземелье и подвергали мучительным пыткам. Стоны несчастных не достигали поверхности земли. Там они и умирали, и напрасно родные старались их разыскать.
И была у этого бесчувственного злодея дочь Салтанат – красивая, добрая девушка. Князь, давно похоронивший свою жену, поселил дочь отдельно, в верхней башне, чтобы никто не мешал ему в замке вершить его темные дела.
12
Записана со слов С. С. Прохорова. Легенда также до сих пор никем не была записана. Речь идет о Хуламо-Безенгийском ущелье, населенном балкарцами.
13
Бзагноко – мужское имя. Можно перевести как «сын зла».