Самый лучший день (ЛП)

— Да, полагаю, у тебя все так и случилось. Но это путь, который выбирают многие женщины, прекрасный путь.

— Даже когда я обнаружила, что ты был неверен во время нашей помолвки, — заявляет она, когда официант подает ей чашку и начинает наливать горячую черную жидкость. Запах напоминает мне об утре, об офисе, о Кэролайн. Я знаю, что хмурюсь. Официант теперь ненавидит меня еще больше. Почему Миа рассказывает о нашем прошлом перед этим незнакомцем с ледяными глазами?

— Сахар? Сливки? — спрашивает он. То, как он это произносит, заставляет меня представить, что он говорит ей: «Свидание сегодня вечером?»

— Нет, спасибо. — После того, как он кланяется и уходит, Миа смотрит на меня и краснеет. Она должна знать, что я в ярости, что начинается пожар.

— Я не хотела тебя расстраивать, Пол. Просто сейчас, когда мы вместе, решилась поговорить с тобой. Ну, на самом деле, последние несколько месяцев я много думала. — Мне не нравится, когда Миа много думает. Я просто хочу, чтобы она сидела дома, заботилась о детях, о доме, радовала родителей и посылала наличные. Ей просто нужно перестать думать и перестать разговаривать с любопытными соседями, такими как Дорис и Бак.

— Дорогая, тут не о чем думать. — Напряженно качаю головой, надеясь, что она просто выпьет свой чертов кофе. Почему она вспоминает бессмысленную связь на одну ночь десятилетней давности?

Она как будто меня не слышит.

— Мы уже разослали приглашения на свадьбу, до церемонии оставалось несколько дней, когда я узнала о ней. Кто-то в офисе оставил эту записку в ящике моего стола: «у вашего жениха интрижка с клиенткой». Я до сих пор помню, как держала в руках карточку, на которой были написаны эти слова. Мои руки дрожали, но даже когда читала ее, я знала, что это правда. Я видела, как ты флиртовал с той женщиной в офисе. Я видела, как она смотрела на тебя.

Мне было слишком стыдно отменять свадьбу. Но ведь ты знал, что так оно и будет? Вот почему ты признался мне в измене, когда я показала тебе записку. Это была игра власти. Ты доказал, что можешь делать все, что захочешь, и я все равно выйду за тебя замуж, останусь с тобой. Все эти годы назад ты уже победил.

Да, я всегда выигрываю. Но все же я понимаю, что сжимаю челюсти. Прошлое — это именно прошлое. Если она хочет зацикливаться на нем, может делать это в свое свободное время. Я не чувствую вины за свою интрижку с той клиенткой. Это была последняя гулянка перед старыми добрыми цепями и наручниками. Многие парни так делают. Но я действительно хотел бы вспомнить ее имя. Мне кажется, она переехала в Мичиган или что-то в этом роде. Ну да и ладно.

— Миа, это действительно беспокоило тебя все это время? Как уже говорил тебе, это была ошибка. Я хотел признаться сам, чтобы начать наш брак честно и доверительно. Я не горжусь тем, что кто-то другой добрался до тебя первым, и помни, я извинился на коленях. — Вспоминаю тот неловкий момент в ее кабинете. Я мгновенно решил признаться, возложив вину на клиентку, и попросил прощения у Мии. Это сработало идеально. Я быстро соображаю на ходу, умею перестраиваться.

— Помни, дорогая, она сама пришла ко мне, та клиентка. Ты сама это видела. Моим единственным преступлением была ошибка в суждениях. Я слишком сильно хотел заполучить этот контракт. Это было глупо, и, как ты знаешь, больше никогда не повторялось. И, конечно, наша свадьба прошла без сучка и задоринки. Все получилось, верно? — напоминаю ей. Но я не хочу слышать ее ответ прямо сейчас, поэтому добавляю. — Я рад. Посмотри на нас — мы идеально подходим друг другу. У нас двое замечательных сыновей и лучшая жизнь. Я люблю тебя. Счастливого лучшего дня.

Миа делает глоток кофе, смотрит на меня поверх чашки. Через мгновение она возвращает чашку на блюдце, прерывая наш зрительный контакт.

— Это верно, самый лучший день на свете. Что еще у тебя запланировано для нас сегодня вечером?

— У меня есть еще несколько тузов в рукаве, — делюсь я, вспоминая сигареты в своем портфеле, спички в кармане. Сюрприз в моем бардачке. — Готова идти?

— Я попрошу счет, — произносит Миа, зная, что может привлечь нашего официанта.

— Мне нужно, чтобы ты дала ему кредитную карточку. Я, эм, забыл сделать этот перевод, — говорю я. Знаю, что мое лицо полно любви и счастья. Я тянусь к ее руке через стол. Она игнорирует этот жест.

— Да, я так и подумала, — Миа, фальшиво улыбается и неловко наклоняет голову. Мы, должно быть, похожи на какую-то чокнутую пару из рекламы хорошей жизни 1950-х годов, все напыщенные и совершенные. За исключением того, что парень не будет платить, я знаю.

— Все будет хорошо, не волнуйся, — заверяю я.

Она качает головой, прежде чем снять сумочку со спинки стула, открывает ее и достает платиновую карту «Американ экспресс», которую я никогда раньше не видел.

— Захватила ее на всякий случай. Слава богу, я это сделала, — говорит она, когда появляется официант, и Миа вкладывает карточку ему в руку.

— Вряд ли это чрезвычайная ситуация, Миа, — произношу я ей, скрещивая руки на груди. — Это временная неудача, как и все трудности в жизни, дорогая.

— О, правда? Как именно ты планируешь решить нашу финансовую ситуацию, Пол? — спрашивает она.

К счастью, прежде чем я успеваю сформулировать ответ, официант возвращается с чеком в черной кожаной папке. Я наблюдаю, как Миа открывает папку, забирает свою платиновую карточку и добавляет двадцать пять процентов чаевых для своей сторожевой собаки, прежде чем нацарапать свою подпись: М. Пилмер.

Глава 17

21-30.

Официально. Это был самый длинный ужин, который пережил со времен фиаско с зеленой фасолью, понимаю я, когда мы стоим у ресторана и ждем, когда подъедет моя машина. Интересно, Миа намеренно растянула наше совместное пребывание здесь... но зачем ей это? Парковка почти пуста, но не совсем. На самом деле есть люди, которые страдают от более длительного ужина, чем я. Замечательно.

— Звезды здесь прекрасны, — говорит она, глядя в небо. — Одна из моих любимых вещей в жизни здесь, на озере. Городские огни не могут их заглушить. Они сияют в полную силу. — Она достает свой телефон, и я смотрю, как она использует свое приложение «Звездочет», чтобы назвать созвездия. Это такое детское занятие, но я невольно улыбаюсь.

— О, смотри, это Орион, — она поднимает экран телефона в воздух, так что теперь видит только его, а не звезды. Нелепо. — Охотник. — Миа отодвигает телефон в сторону, смотрит на меня, а затем снова поднимает глаза к небу.

— На что он охотится? — спрашиваю я. На парковке жутко тихо, только мы вдвоем. Несколько посетителей, все еще оставшихся в ресторане, едва видны внутри, крошечные точки голов в окнах.

— Разве ты не помнишь греческую мифологию? Ты ведь посещал этот курс в колледже в выпускном классе?

— Да, да, посещал, но, боюсь, не слишком слушал профессора, — говорю я, глядя на свою жену. У меня на уме были другие вещи, такие как Лоис. Но Миа этого не знает.

— Орион в некотором роде нарцисс, на самом деле. Он думает, что величайший охотник в мире, но жена Зевса убивает его скорпионом, — рассказывает она. — Созвездие Скорпиона еще не появилось, оно не покажется до тех пор, пока рано утром Орион не скроется. — Миа не смотрит на меня. Она все еще смотрит в небо.

Я тоже на нее не смотрю. Больше нет.

— Ух ты, падающая звезда! Ты это видел? — восклицает она, хлопая меня по плечу рукой. Наконец, парковщик останавливает нашу машину.

— Извините за ожидание. Кто-то заблокировал вашу машину, и я не смог быстро найти ключи, и извините, — говорит он, бросаясь открывать дверь Мии. Тем временем моя жена все еще смотрит на глупого охотника. — Мэм?

— О, да, простите, — она садится в машину. Я уже внутри, готов отправиться в путь. Парковщик придерживает пассажирскую дверь открытой, без сомнения, в надежде на чаевые.

Миа замечает это и роется в своей сумочке, прежде чем вручить ему купюру. Парень ухмыляется и говорит: