Римлянин

К первой степени в качестве материального поощрения полагается особняк в Александриненсбурге, в элитном районе, где стоимость недвижимости предполагается установить стартовой ценой в 1 500 000 рейхсталеров, личное оружие, коим является наградной шестизарядный револьвер, а также автоматическое присуждение потомственного дворянства. Естественно, первой степенью никто разбрасываться не собирался, подвиг должен быть эквивалентен тому, который совершила Зозим. И если бы Таргус лично курировал операцию, то такая награда была бы чрезмерной, но нет, в этот раз она провела всё самостоятельно от начала и до конца. Если бы Таргус хотя бы предполагал, что они задумали, он бы перехватил управление операцией в свои руки, но и так получилось великолепно. Ему было жаль, что Лингрен ушёл, но ещё не вечер.

Вторая степень даровала потомственное дворянство, статус графа, наградной палаш, а также денежное вознаграждение в виде 100 000 рейхсталеров.

Третья степень даровала личное дворянство, статус барона, а также денежное вознаграждение в виде 50 000 рейхсталеров.

Ну а четвёртая степень даровала повышение на одну ступень в воинском звании и 10 000 рейхсталеров, а если речь шла о гражданском, то преимущество при подаче заявки на вышестоящую должность и 10 000 рейхсталеров.

— Мой господин… — Зозим была растрогана не столько чрезвычайно щедрой наградой, сколько признанием заслуг. — Я никогда вас не подведу!

— С завтрашнего дня, после того как курфюрст подпишет приказ на награждение и торжественно вручит тебе орден, — Таргус посерьёзнел лицом. — Никогда больше не называй меня господином. Завтра ты станешь графиней.

//Курфюршество Шлезвиг, дворец Эйрис, 30 января 1737 года//

— А вот эти солдафоны всегда будут маршировать на том поле у стены? — Елизавета Александрина указала на гарнизонные когорты, совершающие торжественный марш в честь заступления на службу в гарнизоне.

— Всегда, — ответил Таргус. — И это не солдафоны, а легионеры, причём прошедшие битвы, которые и обеспечили на всё это.

Он обвёл рукой пространство дворца.

— Так что относись к ним с уважением, «мама», — Таргус острым взглядом посмотрел на неё, а затем расслабил мимические мышцы и на неё вновь смотрел мальчик девяти лет. — Как вам новый дворец?

— Он великолепен, весь этот мрамор… — Карл Фридрих, который явно чувствовал себя некомфортно во время прошедшей только что беседы, довольно заулыбался. — Ты не пожалел денег, это сразу видно. Сюда и кайзера пригласить не зазорно…

— Этот дворец может выдержать многомесячную осаду, в случае чего, — произнёс Таргус. — Эпизода с пиратами больше не повторится.

— Мне хочется верить, — Карл Фридрих с беспокойством посмотрел на свою жену.

Примечания:

1 — Casus belli (лат.) — юридический термин времён римского права, повод для войны. Покушение на главу государства даже сейчас, в наши охренительные времена торжества гуманизма и ядерных ракет, является веским и оправданным мотивом для начала боевых действий, а в те времена, когда оружие было буквально ядерное, по такому поводу начать войну сам Босх велел.

Глава XXIV. Массовый отравитель

//Курфюршество Шлезвиг, дворец Эйрис, 10 февраля 1737 года//

— А он точно кайзер «Священной Римской империи» или погулять вышел? Как понимать «ещё одна война сейчас некстати»?! — Таргус был возмущён до крайности.

Схваченные убийцы дали признательные показания, указали на лица, участвовавшие в организации покушений и назвали Карла Юлленборга, текущего президента королевской канцелярии. Доподлинно об этом никто из схваченных не знал, но ничего не мешало заставить их говорить то, что нужно Таргусу. Но всем и так понятно, что без него дело не обошлось.

Скандал в кратчайшие сроки достиг всех дворов Европы, причём Таргусу даже не пришлось прилагать к этому усилий.

Швецию повергли международному остракизму, франки, до этого поддерживавшие партию «шляп», открестились от Швеции и заявили, что осуждают подобные действия против знатных особ и считают поступки шведов нижайшими и недостойными.

В общем-то, все отвернулись от шведов после такого провала, но радикальных действий никто не предпринял, ибо началась новая волна войн: русские, которые бы и не против отщепнуть от Швеции что-то ещё, были повально заняты в Крыму, на что уходят все их силы, кайзер вступил в ту же войну, что и русские, так как увидел, что у них всё хорошо получается, значит османы слабы и можно половить рыбку в мутной воде, франки всё-таки имели неплохие отношения со шведами, поэтому резкий переход от поддержки к боевым действиям никто бы не понял, даны громко осудили всё это дело и даже подтянули какие-то войска к границам, но первыми начинать не рискуют, ведь у шведов с армией сейчас всё относительно в порядке.

Вот и выходило, что вроде как все осуждают, но никто не предпринимает решительных действий.

— Он прямо запретил нам затевать войну со шведами, — с грустью в голосе ответил Карл Фридрих. — Пригрозил собрать рейхстаг, если мы начнём что-то предпринимать.

— То есть мы оставим эти действия без ответа?! — Таргус возмущённо выпучил глаза. — Ну уж нет… Есть у меня кое-что…

— Не вздумай даже! Никаких военных действий и внезапных налётов на Стокгольм! — испуганно вскочив, предостерёг его Карл Фридрих. — За прямое ослушание кайзера меня вышвырнут из Шлезвига несмотря ни на какой курфюрстский иммунитет!

— Не будет никаких военных действий и внезапных вооружённых налётов на Стокгольм или какой-то иной город Швеции, — успокаивающе махнул рукой Таргус. — Расслабься и сядь.

— Я должен знать, что ты задумал, — потребовал Карл Фридрих.

— Они хотели убить нас биологическим оружием, ведь оспа — это природное оружие (1), ведь так? — Таргус недобро улыбнулся одними губами.

— Ну, если ты так говоришь, то, наверное, да, — неуверенно подтвердил Карл Фридрих.

— Значит мы ударим оружием химическим! — стукнул Таргус по столу.

//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 13 февраля 1737 года//

— Всё готово? — Таргус указал на покрытые этилцеллюлозой герметичные бронзовые контейнеры.

— Да, Ваше Светлейшее Высокородие, — подтвердил начальник химического цеха Брант. — Клапаны проверены десятикратно, если везти осторожно, то никаких летальных неприятностей не случится.

— Никто, надеюсь, не помер при изготовлении этой партии? — спросил Таргус.

— Нет, Ваше Светлейшее Высокородие, — покачал головой Георг Брант. — На удивление, всё прошло без нежелательных происшествий.

— Чтобы никто не болтал о том, что мы произвели, хорошо? — Таргус посмотрел на него жёстким взглядом.

— Наши рты на замке без ключа, — высказался метафорой привычный к общению с Таргусом учёный. — Никто ничего не узнает.

— Вот и ладненько, — улыбнулся Таргус жизнерадостно. — Сегодня вечером прибудет группа из второй когорты первого легиона, с удостоверяющими документами. Передать им всю партию и забыть навсегда, что вы делали здесь что-то подобное.

— Будет исполнено, Ваше Светлейшее Высокородие, — заверил его Брант.

— У меня всё. Возвращайтесь к работе.

//Шведское королевство, Стокгольм, 21 февраля 1737 года//

— В честь дня рождения Его Светлейшего Высокородия… — прошептал Георг Мейзель и крутанул вентиль, после чего уронил бронзовый баллон в колодец.

Стояла глубокая безлунная ночь, как раз очень кстати для происходящей операции.

Стокгольм пил воду исключительно из колодцев, так как серьёзных рек рядом нет. Всего, согласно полученной от безымянного для Мейзеля агента информации, имелось шестьдесят шесть колодцев, ещё пять не функционируют последние два года. У них было всего пятьдесят пять баллонов, поэтому для закладки были выбраны самые популярные колодцы в городе, а в тот, который снабжает водой королевский дворец, расположенный на его территории, удостоился целых двух бронзовых баллонов.