Римлянин

Примечания:

1 — Cui prodest? (лат.) — Кому выгодно?

Глава XX. Седьмой год

//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, подземелье, 14 февраля 1736//

— Судя по виду, ты храбрец, ничего не боишься, да? — Таргус посмотрел на дрожащего франка, привязанного к сколоченному слугами замка Готторп Х-образному кресту. — Наверное, нам будет бессмысленно тупыми и ржавыми ножницами отрезать тебе палец за пальцем, сначала на руках, а затем на ногах? Ведь ты стойко перенесёшь всю эту адскую боль и будешь молчать?

В ответ шевалье де ля Кондом проскулил что-то жалобно-просящее и обоссался прямо в красные брюки.

— Хм… — хмыкнул Таргус, поморщившись. — Ладно, мы поняли друг друга. Я хочу знать, кто заказчик этого покушения.

— Н-н-н-н… — промямлил де ля Кондом. — Н-н-н-не знаю… Я не знаю!

— Эх… Хорошо подумай, а то Арнольд очень опечален новостями, что нам не придётся отрезать тебе пальцы тупыми ножницами… — разочарованно вздохнул Таргус.

— Я не знаю его имени! — заорал де ля Кондом. — Я не видел его лица! Но он говорил со шведским или германским акцентом!

— Сколько тебе заплатили? — захотелось Таргусу узнать, во сколько ценят его жизнь.

— Восемь тысяч экю авансом, а остальные двенадцать тысяч по выполнению! — ответил жалобно глядящий на него франк.

— Приятно знать, что меня оценили дороже, чем моего папашу, — усмехнулся Таргус. — Но этого мало. Где сейчас находятся деньги?

— В моём доме в Париже… — ответил франк.

— Ты врёшь мне, — нахмурился Таргус. — Я впечатлён твоей готовностью сотрудничать, но ложь всегда всё портит. Где сейчас находятся деньги?

— В тайнике недалеко от замка, — ответил де ля Кондом.

— Где он находится точно? — Таргус приблизился к франку.

— Близ ручья под деревом с дуплом! — испуганно заорал тот. — Рядом дом пасечника! Я оставил там пометку ножом!

— Готфрид! — заорал Таргус.

В помещение вбежал гренадёр из личной охраны.

— Да, Ваше Светлейшее Высокородие?

— Бери десяток легионеров и езжай к дому пасечника недалеко от замка, — приказал Таргус. — Там будет ручей, возле которого есть дерево с дуплом, там зарыты деньги, пальцами не трогайте, ни в коем случае, это ключевое требование. Привезите в свёрнутом виде сюда. Эй, франк, деньги ведь в какой-то ткани?

— Да, Ваше Светлейшее Высокородие! — заверил его де ля Кондом.

— Выдвигайтесь, — повернулся Таргус к гренадёру. — Увидите кого-то подозрительного, реально подозрительного, тащите его сюда.

— Есть! — шарахнул себя по кирасе гренадёр.

Гренадёр ушёл, а Таргус вернулся к франку.

— Скоро прибудет инспектор из следственного комитета и снимет отпечатки пальцев, — сказал он Арнольду. — Не трогай его до тех пор, понял меня?

Арнольд проворчал что-то недовольно-соглашающееся и с поникшими плечами покинул каземат.

Таргус поднялся наверх, в холл и увидел мило беседующих у камина Карла Фридриха и Елизавету Александрину.

Он уже не первый раз думал над тем, что у местных аристократов большие проблемы с именами. Вокруг все Карлы, Фридрихи, Кристианы, Георги, Елизаветы, Анны и Екатерины.

«То ли дело старая-добрая Грета или Брунхильда…» — усмехнулся Таргус.

Нянечку от него уже удалили, они видятся пару раз в неделю и то зачастую случайно. Также было решено, что репетиторы ему больше не нужны, так как эти занятия с большей частью неполной, а то и неверной учебной информацией, походили на бесполезную трату времени.

— Карл Петер, идём к нам, — позвала его официальная мачеха.

— Ага, — Таргус приблизился к своим «родителям» и ожидающе уставился на них.

— Я узнала, что у тебя совершенно нет друзей! — начала нести бред Елизавета Александрина. — И посчитала нужным пригласить детей местных аристократов!

Таргус был из тех людей, которые не особо нуждаются в компании друзей: друзья бывают полезны, но поддержание многочисленных дружеских отношений всегда отнимало у него много сил. Он не экстраверт, поэтому вполне неплохо себя чувствовал без «дружеского плеча», как сказал бы Арким, его уже очень давно не виденный меч-оруженосец.

— Я очень ценю все ваши усилия, «мама», — начал Таргус. — Но у меня уже есть очень много друзей, поэтому я откажусь от чести проводить время с бесполезными детишками и потрачу его гораздо продуктивнее. Отец?

— Да-а-а, дорогая, не стоит отвлекать Карла Петера от его дел… — неуверенно начал курфюрст.

— Но это никуда не годится! — заявила Елизавета Александрина. — Ребёнок должен расти в окружении сверстников!

— «Папа», можно тебя на пару слов? — потянул Таргус курфюрста за рукав. Они отошли в другой конец помещения. — Решай проблему со своей женой. Пусть не лезет в мои дела.

— Но она же из лучших побуждений… — начал мямлить Карл Фридрих.

— Знаешь, что происходит сейчас в подвале твоего замка? — Таргус сменил тон, добавив в голос стальные нотки. — Там сейчас распят на кресте франк, который попытался отравить меня. Сейчас с ним отработают свою часть инспекторы следственного комитета, а потом за работу возьмётся Арнольд, который кусок за куском освежует его, а мясо и кости следственный комитет «найдёт» в трущобах на окраине Шлезвига. Спишут на криминальные разборки уже не существующих в городе банд. О чём я, твою мать, могу говорить с детьми своего возраста? Разберись со своей женой, чтобы она не лезла в мои дела. Я и так слишком многое сделал, чтобы она здесь оказалась.

— Я тебя понял, сынок, — после непродолжительной паузы кивнул Карл Фридрих. — Я поговорю с ней.

— Не просто поговори, а убеди, — Таргус развернулся и направился к лестнице в свою комнату.

Там он безвылазно провёл несколько часов, банально проспав это время. Затем явилась Зозим, оповестившая, что час назад прибыли инспектора. Естественно, что Таргус заспешил вниз.

В подземелье было мрачновато, освещение слабое, стены из натурального камня, как, впрочем, и везде сейчас.

— Ваше Светлейшее Высокородие, — поклонился ему инспектор Пауль фон Дрезден, юрист из кильского университета, имеющий уже полгода стажа работы в следственном комитете курфюршества. — Мы уже смогли установить, что на монетах имеются отпечатки пальцев того же человека, который нанимал тех убийц, покушавшихся на Его Курфюршескую Светлость.

— Значит, наконец-то проявилась последовательность… — задумчиво пробормотал Таргус. — Хорошо! Продолжайте работу.

Было понятно, что это делает кто-то один. Кто-то, кто не против устранить и Таргуса, и Карла Фридриха. Причём необязательно в таком порядке.

Кому выгодно?

Теперь — слишком многим. Одному только Людовику XV это сейчас не выгодно, но станет выгодно после окончания войны, когда он получит свои револьверные винтовки и закроет договор.

Поднявшись в свой кабинет, Таргус засел за бумагами и думал.

Оставалось в пассивном режиме проверять зацепки и ждать следующего удара, только так можно выяснить хоть что-то.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Киль, кильский дворец, 21 февраля 1736//

— Вы зачем приехали? Я сегодня занят, мне надо в «Промзону», — Таргус увидел улыбающегося Карла Фридриха в компании его жены, Елизаветы Александрины.

— Ты забыл? У тебя сегодня день рождения! — радостно заулыбалась последняя и сжала Таргуса в объятьях. — Тебе прислали множество подарков со всех уголков Европы!

— Так, — Таргус напрягся. — Никто ничего не открывал?

— Нет, конечно же! — заверил его Карл Фридрих.

— Вот и отлично, — кивнул Таргус, направившись к выходу из дворца. — Зозим! Вели отправить все подарки в «Промзону», я там разберусь с ними!

— Да, господин! — ответила карлица из района дворцовой кухни.

Таргус сел на нового ездового пони, заказанного в Ирландии и в сопровождении сотни гренадёров поехал в «Промзону».

— А как же день рождения?! — выскочил на улицу Карл Фридрих.

— Отпразднуйте без меня, — бросил ему Таргус, а затем повернул пони к нему. — Какой день рождения, мать его?! Работать надо! Мы в полной заднице, «папа»! На нас охотятся сраные наёмные убийцы, а ты гоняешь на карете между городами! Ты с ума сошёл?! С прошлого раза не дошло?! Потеряешь бдительность и осторожность — умрёшь! Не в шутку, по-настоящему! Тебя больше не будет! Свет погаснет и наступит Тьма! Я знаю! А теперь пока! Буду через… завтра!