Королева Ателии (ЛП)

‒ Звучит неплохо, ‒ несколько лет в Ателии, а я еще ни разу не видела пляжа. Когда была в Портленде, я часто ходила на пляж с моими друзьями и Джейсоном, и я скучаю по прогулке по мягкому песку подушками пальцев и наслаждению солнцем на моем теле. ‒ Пойдем, Эдвард.

Примерно через час в поле зрения появляется пляж. Сам вид освежает. Гладкий золотистый песок, бирюзовые волны, покрытые белой пеной, и лазурное небо с гроздьями облаков на горизонте. Запах моря не самый приятный, но он намного лучше, чем смог Астона, и легкий ветерок треплет ленты моей шляпы.

‒ Да! ‒ я не знаю, то ли это месяцы игр с моим сыном, то ли вид моря, но сейчас я просто чувствую себя ребенком.

Я сбрасываю туфли и снимаю чулки. Эдвард издает легкий протестующий звук, вероятно, из-за глупого желания показать мои лодыжки на публике, но не останавливает меня. Я начну мировую войну, если он прикажет мне ходить по пляжу в одних чулках.

‒ Давай, снимай ботинки. Ты на пляже, так используй это по максимуму.

Он неохотно следует моему примеру. Я хватаю его за запястье и тащу за собой.

‒ Серьезно, Эдвард, не смотри так настороженно. Ты никогда не был на пляже?

‒ Я предпочитаю проводить свободное время в саду, а не на яхте. Кроме того, было трудно добраться до пляжа, когда железная дорога еще не была построена.

‒ Тогда тебя ждет удовольствие.

‒ Кэт… подожди…

‒ Не волнуйся, я далеко не уйду. И ты знаешь, что я умею плавать, ‒ несколько лет назад, когда мы с Эдвардом посетили особняк его кузена, я спасла его племянника от гибели.

Я бегу в воду, наслаждаясь волнами, которые кружатся и плещутся у моих лодыжек. Чтобы юбки полностью не промокли, я завязываю их концы вокруг колен. Это нелегкая задача — убрать и рубашку, и юбку, но после нескольких попыток узлы кажутся надежными. Я поднимаю глаза, ожидая, что Эдвард одарит меня взглядом «Ты выглядишь смешно» или «Ты ведешь себя скандально», но он уже входит в воду с несчастным выражением на лице.

‒ Как ты себя чувствуешь?

Он стоит прямо как шомпол, скрестив руки на груди, а волны кружатся у его ног.

‒ Это… приятно.

‒ Очень приятно, ‒ повторяю я, подражая его роботизированному тону. ‒ Эдвард, ты должен расслабиться. В моем мире…

‒ Избавь мои уши от любых упоминаний о том мире. Твой мир здесь, в Ателии, ‒ говорит он поднимая руку.

Ауч. Мне больно, что Эдвард наотрез отказывается слушать мои рассуждения о современном мире, но размышляя о его хмуром настроении, я воздерживаюсь от возражений. Королева однажды сказала мне, что мне следует меньше вспоминать о «прошлой жизни», потому что это заставит Эдварда чувствовать, что он недостаточно хорош для меня. Что я выставляю себя мученицей из-за того, что пожертвовала своей комфортной, прогрессивно мыслящей жизнью, чтобы остаться в Ателии. Но именно из-за Эдварда я отказываюсь от своей прежней жизни.

Сильный порыв ветра срывает с головы шляпу. Я хватаюсь за нее, спотыкаюсь и с громким всплеском приземляюсь в воду. Через секунду моя шляпа исчезает в пенистых волнах, теряясь навсегда.

‒ Кэт!

Эдвард тянет меня вверх, выглядя встревоженным, но я смеюсь.

‒ Подумать только, я потратила столько усилий, чтобы завязать юбки, и все это было потрачено впустую за одну секунду, ‒ я осматриваю мокрое платье. ‒ Оно полностью испорчено. О, слава богу, мне не придется носить маскарадный костюм в этой крошечной деревушке, иначе Мейбл убьет меня.

‒ Ты действительно выглядишь ужасно, ‒ Эдвард позволяет себе легкую улыбку.

Я смотрю на него. Даже без башмаков и носков, в воде, пропитавшей нижние части его брюк, он умудряется сохранять царственный, величественный вид, который удается развить лишь немногим в Ателии.

‒ Это несправедливо, ‒ говорю я с внезапным желанием вести себя по-детски. ‒ Я не могу быть единственной, кто промок, ‒ зачерпнув ладони морской воды, я швыряю ее в него, отчего на его рубашке расплывается огромное мокрое пятно.

Эдвард медленно вытирает со лба каплю воды. В его глазах смертельное спокойствие, которое заставляет меня колебаться. Конечно, я его не боюсь, но иногда лучше не провоцировать. Есть причина, по которой многие слуги, независимо от того, насколько они уважают и восхищаются им, предпочитают держаться на расстоянии.

‒ Ты хоть понимаешь, что делаешь?

Я пожимаю плечами:

‒ Ты когда-нибудь слышал слово «весело»?

‒ Я могу повеселиться. Когда захочу, ‒ он закатывает глаза.

Брызги морской воды падают мне на голову, благодаря внезапному и точному прицелу Эдварда.

‒ Хэй!

Я мщу ему, плеснув на него еще одну щедрую порцию воды, он отвечает мне тем же. В этот момент мы — взрослые люди, вернувшиеся в детство и пытающиеся как можно сильнее намочить друг друга. И мне это нравится, я вытащила Эдварда из его раковины.

Когда мне удается бросить пучок водорослей на голову Эдварда, не могу удержаться от смеха.

‒ Эдвард, ты выглядишь просто уморительно! Я заработаю целое состояние, если смогу продать газетам твою фотографию в таком виде.

Он ничего не говорит, только смотрит на меня со знакомой напряженностью, и тогда я понимаю, как выгляжу. Я полностью промокла, платье прилипло к каждому изгибу, видна форма корсета, вода стекает по шее и капает на грудь.

Эдвард срывает водоросли и делает шаг ко мне.

‒ Я бы тоже тебя сфотографировал, но не смог бы найти место, где можно было бы хранить этот снимок. Никто кроме меня не увидит тебя такой.

Я закатываю глаза. Вот Эдвард снова превратился в настоящего ателийского альфа-самца.

‒ Ненавижу, ‒ говорит он, делая еще один шаг вперед. ‒ Ненавижу, что культура и обычаи в этом вашем мире настолько различны, что ты постоянно выступаешь против меня. И все же мне нравится то, что ты отличаешься от других, то, что приносишь краски и радость в мою мирскую жизнь, полную правил и ограничений.

Последний шаг и Эдвард уже достаточно близко, чтобы дотронуться. Поцеловать.

‒ То же самое я чувствую к тебе, ‒ говорю я. ‒ Любовь и ненависть. Но разве это не делает нас идеальной парой?

Я сокращаю расстояние между нами. Его губы влажные, сочные, с легким соленым привкусом моря. Он обнимает меня, прижимая к своему телу. Мы оба промокли насквозь, но никому из нас нет до этого дела.

Все остальное, кажется, уходит в небытие, когда мы изливаем в этот момент все наши чувства, нашу страсть. Мы стоим по щиколотку в воде, волосы развеваются на ветру, целуемся, как будто снимаемся в романтическом фильме.

Капля воды падает мне на голову… брызги с моря? Но затем следует еще одна капля, и еще…

Эдвард прерывает наш поцелуй и смотрит на небо.

‒ Мы должны вернуться.

Едва слова слетают с его губ, как на нас обрушивается ливень.

‒ Ух!

Мы мчимся обратно в коттедж и в гостиную вбегаем промокшие насквозь.

Я снимаю промокшие ботинки и ищу чистые полотенца и халаты. Эдвард уже подбрасывает дрова в камин и разводит огонь. Мы снимаем мокрую одежду и вешаем ее на деревянную вешалку перед камином.

‒ Какой ливень, ‒ смеюсь я, скручивая волосы на затылке и стараясь придать им презентабельный вид. Запястья все еще болят — полотенце соскальзывает на пол. ‒ Ты можешь мне помочь?

‒ С радостью.

Не помню, когда в последний раз стриглась. Мейбл любит делать прически со всевозможными причудливыми украшениями, и у меня достаточно служанок, чтобы мыть и укладывать волосы, поэтому я позволяю им расти. Сейчас они длиной до пояса. Глядя на свое отражение в простом круглом зеркале, думаю, что волосы — это лучшее во мне, густые и пышные, цвета глубокого, насыщенного каштанового с оттенками золота.

‒ Я польщена, ваше высочество, ‒ поддразниваю я Эдварда, когда он начинает вытирать мне волосы полотенцем. ‒ Я единственная женщина в Ателии, у которой принц служит горничной.

Его губы кривятся.

‒ Я с радостью окажу тебе эту услугу. Подойди, сядь перед огнем. Так будет быстрее.