Осиное гнездо

«Еще бы, десять процентов от одиннадцати миллионов – это не просто большие, это целая уйма денег», – думал я, вводя адвоката в кабинет Гленды. Мне начинало казаться, что Палмер больше тревожится о своем вознаграждении, чем о Хэмеле и его жене.

Гленда сидела за столом. Хоть она и не в моем вкусе, внешность ее, можно сказать, радовала глаз. Высокая, смуглая красотка, в темно-синем платье с белыми воротничком и манжетами, с безукоризненной прической – Гленда выглядела такой, какой на самом деле и была: честолюбивой, целеустремленной и стопроцентно эффективной в работе.

– Мистер Палмер, – пояснил я и, оставив гостя наедине с холодной улыбкой Гленды, ретировался к себе.

Снова закинув ноги на стол, Чик изучал одну из анонимок. Я заметил, что он освежил свой напиток, поэтому, прежде чем усесться, тоже налил себе.

– Ты только послушай. – Чик принялся читать мне вслух: – «Пока вы строчите свои бредовые книжки, ваша похотливая женушка разминается с Уолдо Кармайклом. Рысак всегда обскачет тяжеловоза, тем более – старого». – Чик посмотрел на меня, потянувшись за вторым письмом. – А второе послание просто обхохочешься: «У Кармайкла это получается куда лучше, чем у тебя, и Нэнси от него в восторге. Секс – для молодых, а старикашкам он противопоказан». – Чик уронил письмо на стол. – Обе анонимки подписаны «Ваш не-поклонник». Будь мне столько же, сколько Хэмелу, я б от такого послания забился в угол и заскулил.

Я рассмотрел оба письма. Напечатаны на машинке. На конвертах штампы места отправления – Парадиз-Сити.

Затем я взял в руки фото Нэнси Хэмел и пригляделся.

– Представляю, какие пошлые мыслишки сейчас у тебя на уме, – сказал Чик. – Думаешь небось, что на ее месте любая девица, муж которой пашет с девяти утра до семи вечера и оставляет жену одну-одинешеньку, точно заведет себе кого-нибудь на стороне.

– А ты – нет?

– Я – да. И?..

Я взглянул на часы. Пять минут после полудня.

– Палмер говорит, Нэнси сейчас должна быть в «Загородном клубе». Я как раз успею перекусить и – сразу туда. Побуду там с ней, пока она не поедет домой. А ты, может, попробуешь выяснить, что за тип Уолдо Кармайкл? Раскопай о нем что-нибудь.

По пути к лифту я заглянул к Гленде.

– Приступлю к работе исключительно после плотной трапезы, – сообщил я. – Сколько можно потратить?

– В разумных пределах, – ответила Гленда. – Я заключила с Палмером неплохую сделку.

– Не сомневаюсь. Даже у нас в кабинете был слышен его визг. На какую сумму?

– Спроси у полковника, расскажет, если сочтет нужным. – И она вновь принялась что-то писать.

Все оперативники детективного агентства Парнелла являлись членами «Загородного клуба», «Яхт-клуба», клуба «Казино» и всех перворазрядных ночных заведений. Каждый детектив был обладателем кредитной карты Парнелла, предоставляющей ему право бесплатного заказа еды, напитков – всего, чего душе угодно, – в городских клубах. Это, наверное, стоило Парнеллу кучу денег, но расходы были оправданными, поскольку приносили плоды. К тому же наш бухгалтер, бдительный и неумолимый Чарльз Эдвардс, не пропускал ни единой чрезмерной траты. Кредитная карта служила пропуском в любой клуб, когда того требовала работа.

Я сидел в роскошном вестибюле «Загородного клуба», листал, не читая, журнал «Тайм» и одновременно не упускал из виду входную дверь ресторана, когда появилась Нэнси. Я сразу узнал ее по фотографии, но красотка на снимке меркла в сравнении с этой женщиной во плоти.

На Нэнси была белая футболка и белые шортики, а от вида ее фигуры у меня едва челюсть не отпала. В Парадиз-Сити на каждом шагу встречаешь красоток и соблазнительных женщин, но Нэнси являла собой нечто феноменальное. С ней рядом шагала женщина лет на десять старше, с короткими ножками и широкими бедрами, светленькая и аппетитная, похожая на плюшевую игрушку, – в общем, из тех, кого хочется потискать, если вам нравятся такие… Мне – нет. Пенни Хайби, догадался я. Обе оживленно болтали. Они прошли совсем рядом, и я услышал, как Пенни воскликнула:

– Поверить не могу! В ее-то годы!

Чему она отказывалась верить, осталось для меня загадкой. У выхода подруги попрощались. Пенни засеменила к «кадиллаку», а Нэнси направилась к серо-стальному «феррари».

Едва я успел дойти до служебной машины, как «феррари» тронулся с места.

Я никогда не пользовался своим «мазерати», когда вел слежку. Если б не пробки, я бы не угнался за Нэнси. Ей пришлось ползти, и я, прикрывшись чьим-то «линкольном», проследовал за «феррари» до самой гавани.

Нэнси вышла из машины и направилась вдоль причала с пришвартованными катерами и яхтами. Я тоже оставил машину и отправился следом. Нэнси остановилась у семидесятифутовой моторной яхты, взбежала по трапу на борт и скрылась внизу. Теперь нужно было ждать.

Немного погодя на палубе появился мощный негр и отдал швартовы. Через несколько мгновений моторная яхта, выбравшись из переполненной судами гавани, с ревом устремилась навстречу солнцу и открытому морю. Мне оставалось только смотреть, как она тает вдали.

Невдалеке на кнехте с банкой пива в руке сидел Эл Барни – глаза и уши портового района города. Если угостить его пивком, язык у него развяжется. Нет пива – нет «базара». Я подошел к нему:

– Привет, Барни. Как ты насчет выпить?

Он швырнул пустую банку в море, поддернул штаны на необъятном пузе и расплылся в улыбке – ни дать ни взять приветливая акула, завидевшая плывущий прямо в пасть обед.

– Здрасте, мистер Андерсон. Немного пивка не помешало бы, конечно…

Он поднялся на ноги и целенаправленно зашагал к бару «Нептун». Следом за ним я вошел в темное помещение. В это время заведение пустовало, но бармен Сэм оказался на месте. Завидев меня и Барни, он заулыбался, сверкнув белоснежными зубами.

– Приветствую, мистер Андерсон, – сказал он. – Что будете пить?

– Ему пива, сколько попросит, а мне кока-колу, – заказал я и проследовал за Барни к столику в углу.

– Хорошо сказано, мистер Андерсон, – обрадовался Барни, усаживаясь на деревянной скамье. – Хотите что-то узнать?

Принесли пиво и колу.

– Ты ж понимаешь, работа есть работа… Видел, яхта только что отошла. Что-нибудь знаешь о ней?

Барни медленно и не отрываясь выпил свое пиво и с громким стуком поставил стакан на стол. Сэм тотчас подсуетился и наполнил его снова.

– Это яхта Расса Хэмела, – сказал Барни, взявшись за стакан. – Писатель. Говорят, его книжки хорошо продаются. – Он нахмурился и изрек: – Книжки читать – только время терять.

– Точно. На борт девушка поднялась. Его жена?

Маленькие глазки Барни подозрительно уставились на меня.

– Ну да. Жена. Симпатяга. В сто раз лучше, чем первая. Бывшая – та еще стерва. А нынешняя миссис Хэмел милашка. Всегда ручкой мне помашет или поздоровается. Нос не воротит. – Он сделал глоточек, вздохнул и продолжил: – А вам какой интерес?

– Да меня больше интересует тот черный бугай, – солгал я. – Он у нее штатным матросом или как?

– Джош Джонс? – Барни скривился. – Дрянь-человек. Игрок до мозга костей. Вечно без денег. Родную мать за цент продаст, да только кому она нужна. Пашет на Хэмела. Уже два года как. Матрос толковый, вот, пожалуй, и все про него.

– Миссис Хэмел часто катается на яхте?

– Раза четыре в неделю. Хоть какое-то занятие. А то я слышал, одиноко ей.

– А о мистере Хэмеле что ты слышал? Что он за человек?

Барни допил пиво, и Сэм поспешил наполнить его стакан.

– Богатый сноб, – ответил Барни. – Такой же, как и все владельцы этих яхт. Редко его вижу. А когда он собирается выйти в море, напускает на себя такой вид, будто у него весь берег в кармане. Такой вот тип.

Я решил, что выудил у Барни достаточно и пора остановиться, дабы не возбуждать излишних подозрений. Оттолкнув стул, я поднялся.

– Джонс этот местный? – спросил я.

– Ну да. Живет недалеко от порта. – Барни внимательно глянул на меня. – Вляпался во что-то? Неудивительно. У него и раньше были нелады с полицией. Подозревали в контрабанде. Но дело пришить не удалось.