Маша и её друзья

– Ну, как же, как же?! Так нельзя, Машенька, не так грубо, золотце. – Принялся Самсонов фальшивые улыбки расточать. – Кузнецов, нам, конечно, не конкурент… Нет, нет, что это я?! – Притворно удивился наигранной оплошности. – Конечно же, мы ему не конкуренты. Низко плаваем. – Пояснил, тон значительно понизив. – А у этого Кузнецова дочь. – Добавил Самсонов со значением и деловито прищурился. – Так вот она, она и никакая другая женщина станет моей женой. Понимаешь?

После слова «жена» сознание прояснилось и фамилия, которая казалась смутно знакомой, приняла чёткие очертания. Кузнецов… Кузнецов и его дочь. Имя известное в бизнес-кругах, но личность закрытая для посторонних глаз. За столько лет работы в одной сфере, они ни разу не пересеклись. Верная догадка как удар в голову прояснила всё окончательно.

– Так, ей же ещё восемнадцати нет… – Слабо улыбнулась Маша, отмечая явную не состыковку в планах. Правда, едва ли тем самым Самсонова задела. – Да и какой у тебя капитал? – Будто опомнилась, факты признавая. – О каком слиянии говоришь? Ты для них ноль. Они и не подозревают о твоём существовании.

Руками развела, не понимая его довольной ухмылки, а тот пояснять не торопился. Как павлин хвост распушил и пустым бокалом в ладони поигрывал.

– Права, права как всегда, за что тебя и люблю! Это сейчас я никто, но ты ведь не будешь отрицать, что за последние два года мы делаем семимильные шаги по продвижению вверх? Нет?

– Нет. – Беззвучно подтвердила, свою слабость признавая.

– Во-от! – Медленно Самсонов шеей повёл, вроде как соглашаясь. – Так ведь и жениться я собираюсь не завтра. Потому и девочка успеет подрасти, и мой капитал. А за пять – семь лет мы с тобой таких дел наворотим… – Потянул мечтательно, чем вызвал на губах Маши непроизвольную улыбку.

– Мы?

– Мы, детка, мы. – Беззастенчиво кивать принялся. – Брось! – Игриво отмахнулся. – Я ни на секунду не поверил твоим словам. Ну, куда ты от меня уйдёшь? Зачем? Разве нам плохо вместе? – Глянул умилительно и едва ли разделял желание самой Маши закатить скандал.

– Ты предлагаешь оставаться мне твоей любовницей после того, что наговорил?

– Умница! – Похвалил тот, приободрившись. – Именно любовницей! Любимой женщиной, моей опорой, надёжным тылом. И всё у нас будет, верь мне.

– Ты бредишь.

– Вовсе нет. Я давно это решил! – Заверил, с места подхватываясь. Прямо перед Машей остановился и за руки её взял, не позволяя ладони вырвать или оттолкнуть. – А раз уж у нас такой разговор… в общем, ты сама понимаешь, не хочу больше вводить тебя в заблуждение. Ни к чему нам это. Я говорю так, как будет, а ты хочешь – принимай мои условия, хочешь не принимай. Как тебе больше нравится. Только одно признай: я предлагаю тебе будущее. То, чего ты хочешь. Ну, не будет у тебя этого статуса, зато будут деньги и власть. Думай, девочка моя, думай…

Голосом внушал уверенность, а Машу начало подташнивать и от его слов, и от их смысла, и, особенно, от того, кто это говорит. Всё было похоже на злую шутку, на глупый розыгрыш… Да на что угодно, только не на правду.

– Между нами ничего не измениться. Поверь, всё будет как прежде. – Проговорил, решительно улыбнулся, и рискнул коснуться её щеки кончиками пальцев. Коснулся и не понял даже, в какое мгновение ошибся, вот только от прикосновения Маша пусть и неуверенно, но отстранилась. От слов пусть и непроизвольно, но довольно ощутимо скривилась. Едва заметно головой качнула, а там и отступила вовсе.

– В том-то и дело, Дим. В том-то и дело… Я тебе говорю, что нам пора что-то изменить, в корне пересмотреть, а ты предлагаешь оставить как есть. Всё, что сказал – полнейший бред. Откуда, вообще, такая фантазия? Лиза Кузнецова… – Хохотнула, эмоций не стесняясь. – Да кто ты для неё? Престарелый мужик, который жаждет денег? С чего, вообще, взял, что она будет с тобой общаться, что в твою сторону посмотрит? Откуда такая уверенность?!

На подобные возгласы Самсонов лишь вздохнул. Снова сократил расстояние до минимального, подошёл ближе, погладил по волосам, втянул в себя аромат духов, с силой надавил на плечи, заставляя опуститься на стол.

– Ты, наверно, не поняла, но я не гордый, повторюсь: я никогда на тебе не женюсь. На тебе – никогда! Точка!

– Тогда я ухожу. – Нервно сглотнула Маша противный ком, распирающий горло изнутри. Проговорила, и, казалось, сама этим словам удивилась.

Самсонов пожал плечами и вытянул из ящика стола чистый лист бумаги.

– Не смею задерживать. – Процедил, и ни один мускул не дрогнул на суровом лице, когда Маша лист из его рук приняла, когда над столом склонилась.

Она хотела, чтобы Дима её остановил… Не упрашивал, не уговаривал, а всего лишь остановил. Всего лишь сказал, что любит, что нужна, а он…

Подавив растерянность, написала заявление об уходе, со злостью черканула на листе подпись и поставила дату двухнедельной давности. На вопросительный взгляд пояснила:

– Чтобы не отрабатывать. Видеть тебя не хочу.

На этом покинула кабинет Самсонова, а потом и его офис, собрав небольшую коробку с личными вещами. Домой добралась на такси. И будто в какой-то прострации поселилась. Словно в вакууме: когда воздуха нет, а, значит, и дышать незачем. Смотрела в одну точку и растеряно улыбалась, не зная, что делать дальше. Нет, не так… Она надеялась, что Дима одумается, он ведь наверняка рассчитывал, что Маша не уйдёт, не сможет, хотя бы из-за чувства долга, ответственности, привязанности. Ведь и сама не ожидала, что всё вот так повернётся… И что она будет сидеть с коробкой безделушек на коленях. Совсем одна. С таким знакомым чувством никчемности собственного существования.

Глава 1

Весь день и вечер Маша ещё чего-то ждала. Уговаривала себя, что даёт Самсонову второй шанс. Уговаривала… но на самом деле, просто не готова была признаться даже самой себе, что это конец. Конец отношениям, конец одной большой мечте. Работа? Не-ет… Работу она всегда найдёт, дело сейчас не в этом. Дело в нежелании двигаться дальше. Как-то вдруг появилась огромная пропасть между вчера и сегодня, между сегодня и завтра. А если не работа, то, что тогда? Мужчина? Быть может, что так… Наверно, нужно попытаться построить новые отношения. Клин клином. Так, кажется, советуют в этих случаях… Но никто не говорит, что делать, если не знаешь, как это, жить с другим. Это не день, не год и не два. Это десять лет. Десять лет уверенности в завтрашнем дне, десять лет стараний, сил и вложений.

Совсем скоро настал тот самый момент, когда принялась обвинять себя. За то, что надавила, что перегнула, когда требовалось отступить. За то, что не следовало ставить ультиматум, условия… Нужно было дать время. Себе и ему. Обвинила… Как вдруг спросила у себя: а, собственно, зачем? Кому это время нужно? Эти обвинения, сомнения, размышления. Опомнилась, встряхнулась, и жизнь перевернулась третий раз за последний день. Всё ещё хотелось поплакаться и пожаловаться на судьбу, но уже не было чувства обездоленности, сожаления об утраченном. Маша вдруг поняла, что и сама давно не чувствовала этих отношений. А, может, не чувствовала и никогда вовсе? Ведь даже плакать не хочется! Да и, вообще, о работе сожалела гораздо больше, чем о мужчине. Именно эти мысли заставили подобраться, уверенно сжать кулачки, стянуть попу с дивана и в тапочках, в виде маленьких лисят, отправиться к Серёге.

Серёга – вот это действительно целая жизнь. Это мужчина, это надежда и опора. Никогда не предаст, никогда не обманет. Она и не помнит своей жизни без него, а иногда и спрашивает: а была ли раньше эта самая жизнь? Они познакомились, когда Маша только окончила школу и с тех пор не расставались. Как же давно это было…

***

– Ты поедешь учиться в Европу. – Строгим деловым тоном, едва ли свойственным для разговора матери и дочери, сказала, как отрезала, Елена Николаевна.

– Нет.

– Я даже не хочу слышать твои жалкие возгласы, дорогая. Это сейчас у тебя мечты, а уже через год всё это превратиться в пыль. Забудется, сотрётся из памяти так, словно и не было никогда. – Едва не нараспев закончила мать свою убедительную речь и небрежным жестом коснулась острого девичьего подбородка. – В этой стране у тебя нет будущего.