Маша и её друзья

Под конец танца её уже было не остановить. Яркие, ритмичные движения затмили саму мелодию, энергия жизни разливалась вокруг, да и парень танцевал ей под стать. И в этом танце они хотели друг друга, и друг друга получили.

Тягучая ревность переходила в тихое бешенство. На губах, то и дело, расходилась ленивая, но, как понимал сам Тим, угрожающая полуулыбка. Особенно острым стал момент, когда мелодия смолкла и Маша повисла на мощной шее блондина, на идеально накачанных плечах. Он сцепил челюсти, окидывая взглядом собравшихся, для которых, по-видимому, подобные представления редкостью не были. И откуда только это скопление жеребцов на сравнительно небольшой жилплощади? Тим себя уродом внешне не считал, но и к красавцам не относил. Бодренький середнячок, с привлекательной внешностью, средним ростом и ухоженным телом. Не семи пядей во лбу, но вполне успешный деловой человек с приличным капиталом, который компенсировал буквально любой его недостаток. Сейчас же самооценка нещадно ползла вниз.

Блондин чмокнул Машу в щёку, сильнее прижал к полуголому торсу, приподнял над землёй и что-то шепнул на ухо. Глухое раздражение царапало сознание, как вдруг её взгляд… Плавный, мягкий, но брошенный вскользь: она его изучала. Изучала, наблюдала, приноравливалась, но не разговаривала и не шутила, как с остальными. Дразнила, манила, возбуждала, чтобы тут же обдать ледяной водой равнодушного взгляда. В другом бы случае махнул на всё рукой и ушёл, а здесь… словно держит кто, словно запутался в липкой паутине собственных желаний. Секс. Ему от неё нужен только секс. Пропустить между пальцев длинные волосы, шептать на ухо милые пошлости… Чёткие картинки одна за другой мелькали в голове, и Тимофей пропустил момент, когда поймал взгляд её глаз. Долгий, завораживающий, так она ещё не смотрела… С трепетом, с волнением, с нерешительностью. И мозг уловил знакомую мелодию. «Студентка» Круга. Именно эта песня. Её нельзя не узнать. И показалось, что Маша сделала шаг навстречу.

Всё как по заезженному сценарию: она нашла взглядом его глаза, все вокруг расступились и они слились в страстном поцелуе. Вот только здесь нет сценария. Здесь есть чувства и эмоции реальных людей, один из которых явно не знает, что делать дальше. Остановившись от Тимофея в паре шагов, Маша вдруг судорожно оглянулась по сторонам, нервно закусила губу, и убежала под нерешительный смешок кого-то из друзей. Вот тебе и сценарий! Тим и сам посмеяться успел над странным розыгрышем, пока Маша не вернулась. А прибежала она в босоножках на высокой шпильке. Да. Теперь девочка чувствовала себя более чем уверенно. Сама себя хотела, и оттого он захотел её с большей силой. Сделала шутливый реверанс, приглашая на танец, и, не дождавшись должной реакции, сама взяла его за руки и потянула к центру комнаты.

Милая. Если в прежнем танце она была дикой и сексуальной, самостоятельной, пробуждающей желание женщиной, то сейчас казалась ему именно той самой студенткой, которая научит мечтать, которая украдёт его сердце и заставит совершать глупости и необдуманные поступки. Нежная, добрая, ласковая. Она смотрела так, словно отвечает «да» на любой его вопрос. Только ему ничего не удавалось сказать, он не мог нарушить волшебство момента. Прижимал её к себе не так, как мечтал, а аккуратно, осторожно боясь сделать больно или показаться грубым. Вдруг задумался, каким он был с другими женщинами? Был собой, и этим всё сказано. Не подстраиваясь, не примеряясь, не отдавая эмоции. Только брал и получал всё, что хотел. Он умел рассчитать максимальную выгоду, умел этой выгоды добиться. За что его и любили. За эту уверенность в себе, за его возможности, за статус, что возносил непозволительно высоко… Но вот так, не отрывая взгляда и практически не моргая, на него не смотрел никто. Ей-богу, был бы сейчас в десятом классе, точно бы поверил в любовь, столько тепла таилось в её глазах.

Но волшебство закончилось вместе с музыкой, оставляя после себя непроглядную пропасть. Единение душ исчезло. Осталась только обоюдная неловкость за те эмоции, которыми обменивались за время танца. Её щёки вспыхнули румянцем и рваные суетливые жесты выдали волнение. Маша дважды облизала пересохшие губы, прежде чем окончательно оступилась.

– Спасибо. – Глаза вспыхнули странным блеском.

– Тебе спасибо.

Сказал и только тогда понял, какую глупость сморозил. Нужно было продолжить разговор, предложить уединиться, что угодно, но не опускать вот так. Чувствовал себя полным неудачником. Ведь пришёл сюда с определённой целью: получить удовольствие и, по возможности, доставить взаимное, а на деле получался какой-то бульварный роман. Следующий танец снова был медленным и Маша танцевала его с другим. И этому другому так же улыбалась, и смотрела теми же по-детски наивными глазами. Захотелось курить. Впервые за последние лет пять, как бросил. По сторонам осмотрелся, пытаясь отвлечься, а потом и вовсе в кухню вышел. Глаза закрыл, растирая лицо сухими ладонями, отдышался у открытой форточки. С мыслями собрался, признавая, что затея была более чем нелепой. Речь подготовил, которой собирался прикрыть позорное отступление, только вошёл не в тот момент. Первое, что отметил, так это всеобщее молчание и только потом глаза закатил, презрительно хмыкая, глядя, как Сергей стоит посреди комнаты с огромным букетом наперевес. И при этом что?.. Объяснялся Маше… в любви?! Так, кажется, называются подобные речи?.. Вторя чужим словам, раздражённо кивал, прикрывая ладонью саркастически изогнутые губы.

– Машунь, ты самая замечательная, самая настоящая. Ты словно лучик света в моём бренном существовании. Сияешь и внушаешь надежду на лучшее. Я не представляю жизни без твоей улыбки и в этот день…

– Как и всегда. – Заметил блондин, за что удостоился от Серёги сурового взгляда.

– Да, – отчаянно кивнул тот, – и в этот день, как и всегда, – всё же рассмеялся чужому замечанию Серёга, – я желаю тебе большого счастья, любви и исполнения заветных желаний. С днём рождения, дорогая, ты лучшая.

– Поддерживаем! – Прокричал кто-то под громкий поздравительный гул.

А Маша стояла и сияла, пожимая плечами, всем своим видом показывая, как ей неловко от этого всеобщего внимания, к которому она никак не может привыкнуть. И хотя этот букет так и оставался традицией все четырнадцать лет, каждый, без исключения, становился неожиданностью, заставляющей с волнительным трепетом биться её маленькое сердечко. Оно стучало часто-часто, от понимания того, что тебя любят, что ты кому-то нужен. И ради этих настоящих эмоций хотелось жить. Ради них стоило пройти через все испытания, ради них нужно было научиться терять и прощать.

Привычные поздравления и поцелуи заставили на какой-то короткий миг потеряться. Волнение зашкаливало, дыхание сбивалось с привычного ритма, а в тот момент, когда увидела Тимофея на входе в комнату, сердце и вовсе замерло в сладостном предвкушении. Ему улыбаться хотелось особенно. И узнать хотелось, прочувствовать. Весь вечер достучаться не могла. Всё пыталась, пробовала… Заглядывала в глаза, привлекала внимание, не гнушалась откровенным призывом и говорящими сами за себя приёмами соблазнения, но он оставался непреступен. Вроде и интерес взаимный и… вообще… А что, собственно, вообще?! Это у неё приступ сексуальной активности. И если сказать честно, то, кроме Самсонова, это первый мужчина, на которого обратила внимание. Именно она обратила. Первая. Сама. Заинтересовалась, захотела произвести впечатление, на какой-то миг даже вздумала показаться лучше, чем есть. И этот глупый эпизод с босоножками… Только слепой не понял, что она запала на мужика.

Ждала той песни, чтобы потанцевать с ним, искала его глаза, улавливала внимание, а когда взгляды скрестились, растерялась, как школьница, не знала, как подойти. А потом и вовсе не поняла, что произошло… Повторился эпизод с момента знакомства: когда она протянула руку, а он этот жест проигнорировал. И сейчас стоит особняком, наблюдает, как её поздравляют, а сам не подходит. Оглянулась по сторонам, понимая, что задержала взгляд на новом знакомом, а это неприлично! Это совершенно непозволительно маленьким леди! Только вот, какая из неё леди?.. Губы поджала, призывая себя опомниться, и сделала попытку улыбнуться.