Страница 2 из 3
Топ, топ – с завтрака бегом, сразу обойдем весь плац кругом, а потом опять весь плац кругом, про себя тихонечко поем. Топ, топ, топ, топ – очень нелегки, Топ, топ, топ, топ – эти сапоги
Ха-Ха.
А еще переделана пословица: «Терпи, курсант, сержантом будешь»! Вот так, Славка, мы и живем. Ну на этом пока и все. Пиши. Жду. До свидания. Володя."
Димка плакал навзрыд. Можно сказать он не плакал. Он орал. Откровенно. Громко. И настойчиво. Нисколько при этом, не стесняясь поглядывающих недоуменно на него девчонок, только что вылезших из реки.
– А-а-а, – кричал Димка на весь пляж, – ой, ё-ей. Что мне мака скажет? ой-ей. Только вчера мне эти кеды купила.
Все перерыли. Весь песок. Кед нигде не было.
–А ты точно в них пришел, а не в шлепках, как вчера? – спросив Вовка недоверчиво?
–Точно, – ответил за Димку Славик. – Точно, точно. В "Культтоварах" такие синие, красивые. Я тоже такие буду покупать.
Кое-как Димку успокоили. Стали думать.
–Если нет кед, – сделал вывод Вовка и сразу предложил первую рабочую версию, – значит их кто-то стащил.
Вовка, наш главный дружинник. После школы хотел идти работать в милицию. Но там после школы не дерут. Надо институт кончить, ну хотя бы техникум. И он так и планирует. В техникум документы подал, но осенью ему будет 18. Могут и в армию забрать.
А все последние три года он в школе организовал отряд ЮДМ "Юных друг милиции" расшифровывается. У него там ребята есть из секции классической борьбы, которую ведет всеми любимый и легендарный чемпион Европы Владимир Васильевич. Так что авторитет в школе у отряды был. А для порядка это много значит.
Следствие было не долгим. Пробежался Вовка по пляжу, порасспрашивал. Прибегает:
– Ну парни пошли, может успеем.
Оказывается, видели тут дядю Васю, пьяненького уже, с авоськой. А в авоське что-то было.
Дядя Вася, известная местная достопримечательность. Вечно пьяненький, но безобидный, не скандальный.
Быстро Вовка и первую версию свою обосновал:
– Дяде Васе надо опохмелиться. Точно он взял. Поедет сейчас на барахолку, продаст. Побежали.
Вся наша компания, даже не одеваясь особо, быстренько побежала на остановку. Она тут недалеко, за одноэтажным клубом, пробежать железную дорогу, что ведет на лыжный комбинат, да мимо новенького памятника из нержавейки, открытого три года назад.
Вот и остановку уже видна. И автобус подходит к ней. Вовка, бросив всех припустил и успел одновременно с автобусом. Весь запыхался:
–Дядя Вася, подожди-ка немного?
–Чего надо? – огрызнулся тот, намереваясь влезть в открывшуюся дверь автобуса.
– Дядя Вася, сигарет надо? – сообразил Славки – пачку нашли, не твоя?
И как он сообразил это крикнуть, сам не знает.
Против такого богатства, как халявная пачка сигарет, конечно, ни один дядя Вася не устоит.
Автобус ушел.
– Дядя Вася, – осмелился Вовка, посмотрел на -нас и выпалил, – дядя Вася, ты вор. Показывай, что у тебя в сумке?
Дядя Вася испуганно посмотрел на толпу окруживших его подростков и спрятал свою авоську за спину.
– Не, ребята. Не покажу. Не имеете прав.
–Ты куда садился на 46? – голосом все видящего и все знающего следователя строго спросил Вовка.
–Ясно куда, на барахолку в город.
– Вот! Торговать опять?
Ребята часто видели на барахолке дядю Васю, то сапоги старые кирзовые продает, то тумбочку, то электробритву какую-то старинную. Нет, нет точно вор, кеды у Димки украл и продавать едет.
–Дядя Вася, – пытался разжалобить его Вовка, и мягким голосом доброго следователя продолжал, показал на стоящего босиком Димку, – видишь, вчера кеды купил, а сегодня украли. Парень босиком, как нищий ходит. Уревелся весь.
Дядя Вася посмотрел на грязные по колено в песке ноги Димки и произнес, качая головой:
–Не-е, парни, не брал я.
– Сумку покажи, – настаивали ребята.
Вздохнув тот протянул им сумку, и они все одновременно засунули туда свои еще сырые головы, больно ударившись лбами.
В сумке поблескивали почти новенькие женские резиновые сапожки.
– Утащил у жены? Последнее пропиваешь?
– Да что вы, как можно, нашел я.
– Ладно, – поморщился враз покрасневший Вовка, – ты уж это, не серчай. Жалко парня – то, кеды вот украли у него.
С понурым видом плелись обратно.
–Эй, парни-неслось во вдогонку, – а сигареты?
Девчонки на пляже, поставив на стол Славкин «Романтик», включили его на максимальную громкость и весело смеясь и хлопая в ладоши танцевали под «Шисгарес».
На Алкиных синих плавках, как раз с правой стороны загорелого животика, совсем рядом с пупком вспышками блистал, ослепляя флаг Великобритании.
Какая модняцкая штучка! Мамка ей привезла из Москвы.
Танцуя перед Алкой то ли твист, то ли рок-н-рол, так Славик и не понял, что больше ослепляло и заставляло учащенно биться сердце и краснеть, то ли флаг Англии, то ли кругленький глубоконький Алкин пупок на пухленьком животике.
– Эх, вот мне бы такие плавки, – позавидовал он.
К удивлению, всех кеды стояли целы, новёхоньки и чисты на березовом бревнышке, совсем рядом с местом, где они все только что загорали.
– Парни, извините, – ныла Иринка, – я пошутить хотела, а вы сразу и умчались, Я кричала вам. Честно.
На Иринку никто не сердился, потому что было солнце, река, песок и вообще было всем весело и смешно.
А главное кроссовки у Димки нашлись.
She's got it,
Yeah, baby, she's got it,
Well, I'm your Venus,
I'm your fire, at your desire,
Well, I'm your Venus,
I'm your fire, at your desire.
Гремел на весь пляж Shocking Blue
Славик прикинул. Пожалуй, с учетом оставшихся от бабушки книг у него будет достаточно. Вполне прилично.
Но вот эту, затасканную, напечатанную на пишущей машинке он туда не понесет. Взял бережно. Книга без корочек. Он купил ее не одном из развалов на Октябрьском рынке. Заплатил целую стипендию и очень берег.
Йога у нас, в Советском Союзе, не запрещена, но никто, никогда и нигде о ней не говорил. А раз не говорил, то ее, йоги, как бы и не было вовсе. Не существовало вообще. Но это в газетах не существовало. А в жизни…
Вот один из преподавателей их техникума Валерий Андреевич занялся ее изучением. И изменился человек так, что и не узнать его вовсе. Не наши песни поет. На барабане стучит. Гуру стал. И в одном из подвалов тайно от милиции, даже сторонников своих, учеников собирает.
Вместе с женой на пару. Уезжали они в Москву на полгода. Учиться. И теперь здоровый образ жизни проповедуют, асану, нирвану. Брахта Мутру какую-то.
Славик хоть и прочитал уже полкниги, а так и не научился это выговаривать. Но очень ему понравились семь состояний души человеческой.
– Слушай, Славик, – как-то шепнул на переменке Димка, – у меня знакомый сходил тут недалеко на занятие. Всего 5 рублей в месяц. Модно это сейчас, йога–то, может запишемся?
Первое занятие было посвящено знакомству. Учитель, красивая молодая женщина с ярким красным пятнышком на середине лба сидела в середине круга.
– А теперь, друзья мои, прежде чем мы с вами приступим к пробуждению высоких душевных чакр, которые у вас всех закрыты вашими недостатками, вашими проблемами, земными, втягивающими вас в грязь жизни и не дающими вашей душе материализоваться в высоких мирах, мы поговорим о вас, о том, что вас беспокоит, что заботит в этом бренном мире. Мы должны обозначить это, чтобы избавиться и оставить все заботы миру этому.
Вадик, Чешик и Славик переглянулись, но добрые большие ярко накрашенные глаза "учительницы" смотрели по-доброму внимательно. Смотрели благожелательно, по-матерински снисходительно. И правда, почему – то захотелось ей обо всем рассказать.
Играла мелодичная музыка, убаюкивало тихое барабанное сердцебиение, курился сладковатый дым от тоненьких палочек, какого-то тайного индийского дерева.
– Я, – начал рассказывать о своих мечтах Славик, – с мамой всю жизнь жил. Без отца. Мама у меня, хорошая, добрая, романтическая. Все мне говорит, что я похож на отца. А отца-то я ни разу и не видел. Тем более его характер не знаю. И сделал я вывод, что характер у меня не отцовский, а материнский. Логично ли это?