Страница 4 из 8
– Вы видите реальных кандидатов?
– Можно предположить, но фамилия в конечном итоге не важна – Иванов, Петров, Сидоров. Я говорю о силах, заинтересованных как в развале экономики, так и в устранении с политической арены мощного оппонента президента и правительства. Крах неизбежен. Если бы генерал де Голль в 40-м году после капитуляции Франции созвал заседание парламента где-нибудь в Лондоне или на севере Африки и стал бы обсуждать, что нужно сделать для выхода из кризиса, думаю, на этом его карьера была бы закончена.
– Извините, не уловил: какая тут параллель?
– Самая прямая. Мы сейчас находимся в аналогичном состоянии, как и капитулировавшая Франция.
– Мы – это кто? Россия, Советский Союз?
– Понимаете, то, что называется Российской Федерацией, еще отнюдь не Россия. Это понятие куда более широкое, в том числе, и в географическом смысле. Сегодня модно к месту и не к месту поминать Петра I. Если бы он увидел, что творят с плодами его трудов, наверное, в гробу перевернулся бы. Но, слава богу, не выродились еще настоящие патриоты!
КОТ, ГУЛЯЮЩИЙ САМ ПО СЕБЕ
– Виктор Имантович, что-то вас давненько не видать, не слыхать. Вряд ли вы смиритесь с безвестностью. Расскажите, чем занимаетесь.
– Что не видно, так это понятно. Раньше я был в Кремле, мелькал на сессиях, а сейчас я в другой роли.
– Вот я и спрашиваю: в какой?
– Скажем так: кота, который гуляет сам по себе. Я не хочу быть особенно связанным с какими-то структурами, партиями. Веду работу по созданию единого блока оппозиции. Два года мы призывали отказаться от идеологии, всяких «измов» и объединиться во имя спасения Отчизны. Сегодня, кажется, наши увещевания начинают приносить плоды. Я участвую в процессе консолидации.
– В качестве?
– Ну, одного из тех, кто конкретно этим занимается.
– Назовите фамилию «тех».
– Бабурин, Павлов, Астафьев, Константинов, Аксючиц – российские депутаты. Зюганов, Проханов, Макашов – духовная оппозиция. С этими людьми я постоянно контактирую.
– Вы живете в Москве?
– Нет, я болтаюсь между Ригой и Москвой. Семья у меня там, а здесь товарищи, дела.
– У вас есть тут жилплощадь?
– Я снимаю квартиру.
– За большие деньги?
– Ну, не совсем снимаю… Один приятель сдает мне, скажем так, квартиру. Бесплатно.
– Всем бы таких приятелей… А в Риге у вас что?
– Двухкомнатная «хрущоба». Там прописаны жена, двое детей и я.
– Вы ведь, кажется, намеревались переезжать из Латвии?
– Конечно, если б мог, сделал бы это. Но меня в Москве никто не ждет. Более того, еще в феврале 92-го московское правительство рассматривало вопрос о депортации из столицы нежелательных иностранцев, подразумевались я, Коган, другие представители ближнего зарубежья из числа народных депутатов. Союза. Поэтому, конечно, московским властям и в страшном сне привидеться не может, что я появлюсь здесь на постоянное жительство.
– Но есть же законный путь – обмен.
– Ой, не смешите! Ни один из демократов, которые так поддерживали народный фронт Латвии, что-то не испытывает желания ехать в царство свободы, образовавшееся на территории прибалтийских республик.
– Как к вам относятся в Риге?
– Сегодня я хожу по городу абсолютно спокойно. Если еще год назад могли быть всякие неприятные инциденты на улицах – с оскорблениями, размахиванием кулаками перед моим лицом, то теперь этого нет.
– Чем вы это объясняете?
– Люди трезвеют, проходит эйфория, опьянение. Все больше и больше становится тех, кто понимает, что их обманули. Прозревают и в России, и в Латвии, и в других местах.
– Ваша фамилия в республике известная…
– Дед мой был личностью очень популярной, до 89-го года он считался гордостью нации. Яков Алкснис перед войной шесть лет служил главкомом Военно-Воздушных Сил СССР, участвовал в подготовке всех знаменитых чкаловских перелетов, в спасении челюскинцев… 23 ноября 1937 года деда арестовали, на следующий день взяли его жену, мою бабушку. Мой отец остался без родителей, его сначала отправили в Даниловский детприемник, здесь, в Москве, а потом переправили в детдом под Курском. Отцу было десять лет.
Деда моего расстреляли, бабушка провела по тюрьмам и лагерям 15 лет. Отец смог разыскать ее только в 57-м году, после реабилитации. Тогда же мы и переехали в Ригу из Кемеровской области, где познакомились и поженились мои родители, где родились мы с сестрой.
В Риге стоял памятник моему деду, военное инженерно-авиационное училище, которое я заканчивал, носило имя Якова Алксниса, улица была… Теперь все это пошло прахом – памятник снесли, училище расформировывается, улицу переименовали.
– В честь кого на этот раз назвали?
– Даже не знаю, не интересовался… Так что такая история с нашей семьей.
– А родня ваша рижская смягчилась? Было время, она от вас чуть ли не отреклась.
– С сестрой у меня отношения не портились, а более дальние родственники… Недавно позвонил один из дядьев, который полтора года назад в прессе клеймил меня позором. И так, между прочим, словно ничего и не было, говорит: «Виктор, ты куда пропал? Что-то зазнался, в гости не заходишь. Приезжай, бутылка стоит». Так что и здесь, как говорил некто Горбачев, процесс пошел. И пошел в позитивном направлении. Не скажу, чтобы с родней все стало благополучно, но ничего, еще не вечер.
– Жена работает?
– Она преподает историю в средней школе. Супругу потихонечку начинают выживать, создают неприятную обстановку, хотят вынудить уйти самостоятельно. Причем делают это не коллеги по школе, а районное, городское начальство перекрывает кислород.
– А дети?
– С ними пока все нормально, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Ирина и Яков учатся в одном из лучших учебных заведений города – Пушкинском лицее. Они туда не по блату устроены, просто мы живем по соседству. Дочь в 12-м классе занимается, а сын – в 10-м.
Вообще с детьми у меня полный порядок. В политических взглядах они полностью на моей стороне, им даже нравится, что наверху вращаюсь. Похвастать перед приятелями можно, с кем отец знаком и дружен. Я спокойно на это реагирую, пусть по-детски пощеголяют.
– После школы будут уезжать из Латвии?
– Безусловно. В республике получить образование им не удастся.
БЕСПЛАТНЫЙ СЫР ИЗ МЫШЕЛОВКИ
– Виктор Имантович, вы обмолвились о том, что вас могут выслать из Москвы как иностранца. У вас латвийский паспорт?
– Я гражданин России. В соответствии с принятым в 1991 году законом, те, кто родился на территории Российской Федерации, автоматически становятся ее гражданами. Моя родина – город Таштагол Кемеровской области. И жена, и дети у меня россияне. Латвийское гражданство я даже не пытался взять, учитывая те требования, которые для этого предъявляются.
– Латышский язык вы знаете?
– Да, свободно говорю.
– И дома тоже?
– Нет, пользуемся русским. Кроме меня, латышским никто из домашних не владеет. Может, и моя вина в этом есть, но… Я ведь в армии служил, а там один язык в ходу. Поэтому упреки, что мы, мол, мигранты, поэтому не уважаем латышскую культуру, её традиции, абсурдны. Проблемы намного серьёзней. Скажем, Рига на 67 процентов заселена русскоязычным населением, естественно, что нужда общаться по-латышски возникает редко. А в сельской местности, понятно, другая картина, и там, кстати, все знают язык. Все от среды зависит, остальное – чушь.
– Скажите, приезжая в Латвию, вы участвуете в действиях оппозиции, назовем это так?
– Нет, политической деятельностью в Латвии я не занимаюсь, поскольку пока ещё являюсь военнослужащим российской армии, а значит, не могу вмешиваться в общественную жизнь иностранного государства. Контакты, конечно, у меня сохранились, но никаких конкретных акций и шагов я не предпринимаю.