Книга монстров

Ладно, решила я, это точно не капище. Какой-то богатый отшельник построил этот дом много веков назад в лесу. Сейчас это была развалина, и самая большая опасность здесь заключалась в том, что провалится под ногами пол или на голову что-то рухнет. Я прислушалась — шагов Вольфганта я не расслышала, но предположила, что их скрывают трухлявые доски. Возможно, он прячет здесь Книгу, и это было бы откровенно большой удачей, на которую я уговорила себя не рассчитывать. Слишком близко от Лесных чад, но если Совет способен держать тварей на расстоянии?

Я опустилась на пол в пустом холле и глубоко вздохнула. Нужно только подождать, всего лишь подождать. Мне вообще стоило научиться ждать и сдерживать свои порывы, как я сдержалась, когда Вольфгант пришел к нам домой. Самуэль сказал — я все сделала правильно. Я должна слушать его, он мудр и никогда не желал мне зла.

Прямо за покосившейся дверью кто-то громко прошел, и я напряглась, но потом шаги стихли и больше не появлялись. И я решила послушать дом — закрыла глаза, погрузилась в звуки, окутывающие особняк. Вой ветра, шаги, что я недавно слышала, тихое шипение наверху. Я буду ждать-ждать-ждать, надеяться на то, что это чему-то поможет.

Время растянулось тягучей резиной, окутало все вокруг невидимой сетью. Мир замедлился. Я пыталась не уснуть, потому что не знала, не спадет ли с меня магия. Вряд ли Вольфгант что-то заподозрит, даже если увидит меня, подумаешь, просто бродяжка, но если заподозрит — убьет, и никто не узнает, где искать мое тело.

Вольфгант вернулся, держа в руках какую-то холщовую сумку, когда я почти закоченела от холода. Я пошатнулась, поднялась на ноги, он посмотрел вроде бы в мою сторону, но ничего не сказал и ушел как раз в ту самую дверь, за которой мне послышались шаги. Удивительно, но она открывалась.

Тихие коридоры, заплесневелые ковры на стенах, спертый воздух. А грудь распирало от страха — что будет, если Вольфгант меня заметит. Нужно уходить-уходить-уходить.

Принять решение я опять не успела, Вольфгант вышел в холл, плотно прикрыв за собой дверь. Я рассчитывала увидеть у него в руках хоть что-то похожее на Книгу и, кажется, даже увидела, но с изумлением рассмотрела, что то, что я приняла за проклятье Фристады, всего лишь шкатулка. Вольфгант достал из сумки пару шкатулок поменьше, подумал, расстелил сумку на полу и высыпал из них драгоценности и монеты. Потом он опорожнил ту шкатулку, которую принес из-за двери… да, шаман Лесных чад промышлял банальными кражами. Или не кражами, а обманом и грабежом. Минутали вряд ли понимали ценность того, чем Вольфгант набил свой мешок, но ведь для чего-то он пришел в свой тайник — где, кстати, он не хранит Книгу Памяти. Собирается кому-то платить? Очень щедро. За эти богатства он мог купить не только стражу, но и, пожалуй, охрану герцога.

Обратный путь растянулся еще дольше, чем ожидание, и я ужасно замерзла. Ноги слабели под нескончаемым ветром. Вольфгант шел впереди, мне казалось, что мы идем бесконечно по одному и тому же месту, я не заметила даже, как кончился лес — просто однажды обнаружила, что поднятая рука не задевает деревьев. Но тропа под нашими ногами тянулась, и Вольфгант вывел меня прямо к раскрытым настежь городским воротам.

Ни стражи, ни огонька, словно все вымерло. Я запнулась о чье-то тело, неловко выставила вперед руки и едва удержалась на ногах.

Тело принадлежало стражнику. В его шее торчала стрела, и не было никаких сомнений, что он умер сразу. Сила удара оказалась такой, что он упал вниз со стены. Нервы внутри натянулись как струны, готовые вот-вот порваться.

Я наткнулась еще на одно тело — живое, издавшее измученный стон от удара моих ног. А потом меня окутал мерзостный, гнилой запах, и я склонилась над вторым стражником. Он уже почти умер, бессильно зажимая руками большую рану на животе, и ничего не соображал. Я как-то оказалась рядом с ним на коленях, смотрела на него и ничем не могла помочь. Ни позвать помощь, ни добить.

«Нужно бежать».

Я не боялась мертвецов, не боялась крови, хоть и не любила ее, но вся улица была усыпана трупами. Мы уходили, когда стемнело. Ворота были закрыты, улицы тихи и пустынны, все было хорошо. А сейчас темно до сих пор, а Фристада снова превратилась в место побоища.

Когда они успели? Кто открыл ворота?

Стены, словно пытаясь меня задержать, появлялись передо мной из ниоткуда и исчезали в никуда. Голоса теперь разносились везде — чем дальше минутали пробирались в город, тем больше встречали сопротивления. Двое из них попались мне, когда улица свернула налево и закончилась тупиком с канализационной решеткой в мостовой. Я нырнула вниз прежде, чем поняла, что сделала. Крик боли звучал у меня в ушах до тех пор, пока я не столкнулась на узкой дорожке с минуталем. К счастью, он не заметил меня, а только страшно зарычал, закрывая глаза уродливой лапой.

Я вылезла, увидев в полумраке решетку, над которой метался свет. Творилось что-то кошмарное. Мне показалось, что я очутилась в печи Единого, где он переплавлял неугодных сынов — все было красным от форм Аскетов и крови. Они все кричали — громко, у меня чуть уши не заложило от мешанины звуков. Минутали чувствовали себя здесь неуютно, Аскеты теснили их и убивали без всякой жалости, и я решила, что слова Виктории могут оказаться пророческими. Аскеты пока не догадались, кто за всем этим стоит, но они без малейшего сожаления будут уничтожать тех, кто убил их брата.

В небольшой щели между домиком стражи и стеной я попыталась взять себя в руки, чувствуя тошноту, страх и жар. Пока я пыталась встать, минутали обратились в бегство. Может быть, их пугало пламя факелов, может, освященная вода или сопротивление, или они не могли толком ориентироваться на поверхности. Я могла лишь гадать и — бежать, разумеется.

И я побежала, держась стен и заборов, ныряя в канализацию и минуя большую часть бойни. Кругом было много всех, я путалась, когда выныривала на поверхность в пятнах красного, синего и серого. Боялась вступать в бой и сталкиваться с кем-либо — меня могли убить как минутали, так и Аскеты, если бы я случайно раскрыла себя.

Около собора Святого Мэрнока происходило что-то невообразимое — все заглушили крики и проклятия, а потом мое тело скрутило от творящейся вокруг магии. Мельком я увидела вспышку красного и поняла, что Тени пришли на помощь, не менее скрытые, чем… Чем Аттикус, возможно, он тоже здесь. Мир утонул в замедленных звуках и тянущейся, ноющей боли. Я сжалась в углу, стараясь удержать сознание. Возле меня что-то тяжело ударилось о стену и упало, задев меня теплой рукой.

Я открыла глаза и столкнулась нос к носу с минуталем, он хватал ртом воздух и бессмысленно таращился туда, где была я. Давление ослабло, мысли потекли ясным потоком. Пока я очухивалась, глаза минуталя остекленели, и тело безвольно развалилось на камнях.

Стены, арки, бег без разбора привели меня в итоге к кварталу Эрмет, где неожиданно оказалось совершенно спокойно. Минутали вылезли откуда-то со стороны Поющего леса, и я, прислонившись к очередной стене и тяжело дыша, не менее тяжко соображала — имеет ли какое-то отношение Вольфгант и его побрякушки к тому, что произошло? Или он, уже направляясь к Лесным чадам, знал, что минуталей не остановить?

Вход в квартал Эрмет охраняла группа Аскетов, вооруженных молотами. Чтобы пробраться в квартал, мне пришлось взобраться на стену, рискуя упасть вниз, но ветер затих на пару минут. По стене я прокралась на крышу трактира, а потом спрыгнула вниз.

Зазвучали колокола, торжественно пробиваясь сквозь затихающий вой и крики, и стало легче. Ночь кончалась, кончалась битва, но надежда, нужду в которой я тщательно забывала, засияла потускневшими звездами. На кладбище было тихо, общине и Самуэлю ничего не грозило.

И я совершенно забыла, что потеряла из виду Вольфганта, который забрал из тайника все свои сбережения, напуганного изгоя Вольфганта, куда он теперь пойдет? Я была готова поставить в тот момент все что угодно на то, что он что есть мочи несется в гавань и там падает в ноги всем шкиперам подряд. Мне нужно было его остановить? Предупредить Теней? Сообщить Аскетам или страже? Кто-то из них должен меня послушать, ведь так?