Тьма между нами

Интересно, вспоминает ли она обо мне? Спрашивает ли, почему я больше не прихожу к ней на кофе по четвергам ровно в половине четвертого? Много лет мы педантично придерживались этой традиции. Я возвращалась с работы домой, брала с полки банку с кофе (потому что тот, который заваривала она, я пить не могла – слишком уж он был горький, зато продавался во всех супермаркетах), и пару часов мы решали мировые проблемы и перемывали соседям кости. Я скучаю по той болтовне. Временами Элси посматривает на наш дом, и мне нравится думать, что она все еще обо мне помнит.

Машина Барбары выезжает со двора, катит под моим окном и уходит дальше мимо дома номер сорок вниз по улице. Агентство по аренде недвижимости, похоже, совсем про него забыло. Из моего «гнезда» хорошо просматривается задний двор. И, боже мой, что же с ним стало! Если бы предыдущий владелец, мистер Стедман, увидел, в какой свинарник превратился его прекрасный сад, то перевернулся бы в гробу. Лужайка заросла, а живая изгородь, которой он так гордился и, не жалея сил и времени, подравнивал, потеряла форму. Везде валяются пустые жестянки и упаковки из-под фастфуда. Нынешней молодежи на все наплевать – никакого уважения.

Внуку мистера Стедмана давно следовало бы продать это место. Но, возможно, не так-то легко найти покупателя на дом, где труп предыдущего владельца пролежал незамеченным несколько недель. Я единственная заподозрила неладное, когда из переполненного почтового ящика стали вываливаться газеты и шторы изо дня в день оставались закрытыми. Если б могла, сразу забила бы тревогу…

На обочине у столба электропередач припарковалась красная машина с вмятиной на переднем бампере. Это Луиза из восемнадцатого дома. Когда она выходит, я вижу по наметившемуся животику у нее под футболкой, что она снова беременна. Я рада за нее и надеюсь, что теперь ей повезет больше. В прошлый раз она не смогла выносить малыша: однажды ее увезли на «Скорой», и вернулась она уже в прежней форме, словно ничего и не было. Даже представить себе не могу, какая это мука – сообщать окружающим о такой утрате. Мне кажется, когда человек теряет то, что так стремился любить, в нем неизбежно происходит надлом.

Интересно, она все еще подрабатывает кассиршей? Давно не видела ее в униформе. Вот про мужа ее я знаю точно: он так и водит такси. Свет от фар его машины часто прорезает сумрак моей комнаты, когда он возвращается домой после ночной смены. Иногда, если мне не спится, я подхожу к окну и смотрю, как он сидит за рулем с выключенным двигателем в полной темноте. Я часто задаюсь вопросом, почему он сразу не заходит в дом. Мечтает о иной жизни – не той, что ждет его за дверью?.. Я тоже не прочь куда-нибудь мысленно унестись. Увы, как говорится, не все мечты сбываются.

Больше на улице никого, поэтому я отворачиваюсь от окна. Обстановка в моей комнате небогатая, да мне многого и не нужно: двуспальная кровать с тумбочками по бокам, две лампы, шифоньер, туалетный столик и пуф. Телевизор на стене давно не работает, но я не прошу у Нины новый: не хочу, чтобы она думала, будто мне его не хватает. К тому же так хотя бы ничто не напоминает о жизни, которая кипит снаружи и которой я теперь лишена.

Компанию мне составляют лишь книги. Однако даже этих собеседников выбираю себе не я – довольствуюсь тем, что приносит Нина. Одной книги мне хватает на пару дней. Я предпочитаю детективы и психологические триллеры – то, что обещает интригу и неожиданные повороты сюжета. Люблю давать работу своим «серым клеточкам». Однако угодить мне непросто: если я правильно угадываю, кто злодей, то история разочаровывает меня своей предсказуемостью, а если ошибаюсь, то досадую на собственную непрозорливость.

Хорошо бы написать книгу самой. У меня много историй и еще больше секретов. Вот только вряд ли этому суждено сбыться… как и другим моим мечтам. Например, снова выйти из дома. И вина тут лежит прежде всего на мне. Не верю тем, кто говорит, будто ни о чем не жалеет. Любому есть в чем покаяться. Если б у меня была возможность вернуться в прошлое и изменить свою жизнь, я бы запрыгнула в машину времени быстрее, чем вы сможете произнести «Герберт Уэллс»[2].

Вдруг внизу щелкает замок, и до меня доносится голос. Должно быть, я пропустила возвращение Нины.

– Добрый вечер, – кричит она со второго этажа. – Есть кто дома?

– Только я, – привычно сообщаю в ответ, открывая дверь спальни, и замечаю у ее ног два набитых пакета. – Заходила в магазин?

– Ты наблюдательна.

– Как дела на работе?

– Как обычно. Приготовлю курицу по-охотничьи[3].

Ненавижу это блюдо.

– Отлично, – откликаюсь я. – А разве сегодня мы ужинаем вместе?

– Да, сегодня вторник.

– А мне казалось, среда… Вечно забегаю вперед.

– Когда будет готово, я за тобой поднимусь. Подожди немного.

– Хорошо.

Нина скрывается из виду, а я еще долго стою у двери и пересчитываю пигментные пятна у себя на руках. Без солнца новые не образуются – хоть какой-то плюс от заточения. Замечаю свое отражение в зеркале на туалетном столике и поправляю непослушные волосы. Они поседели так давно, что я уже не могу вспомнить, какими они были раньше. Рисую улыбку алой помадой, подкрашиваю глаза, наношу румяна – и тут же стираю; слишком уж ярко они выделяются на бледной коже, делая меня похожей на тряпичную куклу.

Вдыхаю поглубже, чтобы подготовиться к предстоящему вечеру. Когда-то мы были лучшими подругами… пока в один момент он все не разрушил. Теперь мы – лишь оставленные им руины.

Глава 2

Нина

Открываю духовку и осторожно, чтобы не обжечься паром, снимаю стеклянную крышку с миски, стоящей в самом низу. Куриные грудки уже побелели, и я протыкаю их вилкой, чтобы проверить, готово ли мясо. Мэгги не любит это блюдо, но мне-то оно нравится, а за готовку в доме отвечаю я. К тому же меня забавляет ее притворный энтузиазм.

Не раздеваясь, наскоро разбираю сумки и рассовываю покупки по шкафчикам. Мэгги больше по душе, когда все аккуратно разложено по своим местам, но я не такая. Мне хватает работы, где приходится соблюдать абсолютную чистоту и порядок. Дома я не хочу напрягаться и бросаю пакеты как придется. Мэгги вряд ли станет перекладывать их у меня за спиной.

Сегодня в супермаркете было очень людно – возможно, из-за того, что многие пришли за покупками целыми семьями. Измученные родители лихорадочно хватали продукты с полок, отбиваясь от своих отпрысков, беспрестанно дергающих их за рукав и требующих сладостей, игрушек и комиксов. Я смотрела, как матери, устав от детских капризов, вздыхали и закатывали глаза, и думала, что они, счастливицы, даже не подозревают, как им повезло.

Мое внимание привлек годовалый малыш с копной темно-каштановых волос. Он сидел в тележке, свесив вниз пухлые ноги. На одной из них не было ботинка, тот валялся позади него на сетке с мандаринами. Малыш с любопытством смотрел по сторонам и улыбался во весь рот. Мать отлучилась ненадолго и оставила его одного. Я представила, как легко будет похитить этого милого карапуза: просто взять на руки и выйти на улицу. Когда она появилась из соседнего прохода с бутылкой кетчупа, я еле сдержалась, чтобы не сделать ей замечание.

Сегодня было много продуктов по акции и на распродаже из-за истекающего срока годности, поэтому я набрала полные сумки, которые и поднять-то оказалось сложно, не то что тащить до дома. Пришлось ловить такси, что свело на нет всю выгоду. Едва сев в машину, я поняла, что знаю водителя. Я узнала его по профилю и по разрезу глаз в отражении зеркала заднего вида. Натан Робертсон. Мы учились с ним вместе: сначала в средней школе в Эбингтон-Вейл, а потом недолго в старшей школе в Уэстон-Фэвелл. Он почти не изменился, если не считать залысин и уродливых татуировок на руках. Меня Натан не узнал, да и я не стала представляться: не хотелось всю дорогу домой вспоминать людей, с которыми давно потеряна связь, или обсуждать, как прошли двадцать четыре года с момента нашей последней встречи. К тому же я сомневалась, вспомнит ли он меня вообще. В четырнадцать лет я ушла из школы.

2

Герберт Джордж Уэллс (1866–1946) – великий английский писатель, известный прежде всего своими фантастическими произведениями, в т. ч. дебютным романом «Машина времени» (1895).

3

Под томатно-грибным соусом с добавлением вина.