Раздражённые (ЛП)

Он приподнимает бровь, глядя на Афину, поэтому я представляю их друг другу. Не то, чтобы кому-то из парней нужно было хоть что-то знать о моей девушке.

— Ты, должно быть, особенная. Босс никогда не приводил сюда девушку.

Афина сияет, а я пристально смотрю на Локка, пока он не уходит.

— Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.

— Я уже видела это.

— Что? — Поняв, что она издевается надо мной, я притягиваю ее ближе и шлепаю по заднице. Она хихикает и выскальзывает из моих объятий.

— Босс, През, есть ли где-нибудь место, где ты не командуешь, Рид?

— Нет. А теперь тащи свою задницу сюда, я хочу тебе кое-что показать.

Все еще смеясь, она следует за мной к последней открытой двери гаража. — О, ничего себе. Это так красиво.

Она обходит машину, стараясь не прикасаться к ней. — Она прекрасна.

Когда она оказывается в пределах досягаемости, я хватаю ее и притягиваю к себе. Чтобы сделать искусственное дыхание рот в рот. Ее руки скользят по моей шее, я поднимаю ее и сажаю на заднее сиденье машины. Мы все еще целуемся, и она просовывает руки мне под футболку. Мое тело содрогается от ее прикосновения. Я не могу насытиться этой девушкой. Она отстраняется и собирается снять топ, но я останавливаю ее.

— Нет. Не хочу, чтобы кто-нибудь из этих ублюдков видел тебя.

— Ох.

Тогда мы сразу же возвращаемся к поцелую. Ее пальцы вцепляются в мои волосы, когда она прижимает меня к себе. Мои руки скользят под ее юбку, пальцы зацепляются за трусики и стягивают их вниз по ее ногам. Ее руки возятся с моим поясом, и я решаю, что мне нужны ее сиськи во рту, поэтому снимаю с нее футболку. Бюстгальтер тоже.

— Я думала, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь видел. — Она ахает, когда я провожу языком по одному твердому соску.

— К черту все это. Пусть они увидят, чего у них не может быть. — Мои пальцы касаются презерватива в кармане, и я за секунду надеваю его.

Она смеется, а затем задыхается, когда я раздвигаю ее колени, приподнимаю ее и вонзаюсь в нее. Я немного теряюсь, глядя ей в глаза. Мои движения замедляются, и она проводит ногтями по моей голове. — Я люблю тебя, Рид.

Она говорит это в первый раз, и я не могу представить лучшего времени или места.

— Я тоже люблю тебя, Пирожок. — Наши губы встречаются для долгого, медленного поцелуя.

Когда мы отстраняемся друг от друга, она ложится спиной к изогнутому стеклу заднего окна, позволяя мне видеть, как покачиваются ее сиськи, когда я врезаюсь в нее.

— Вот так? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Афина, затаив дыхание.

— Ты такая чертовски горячая штучка. Ты разозлишься, если кто-нибудь увидит, как я тебя трахаю?

— Боже, нет.

Машина низкая, и неудобная для меня. Я выхожу, вытаскиваю ее из машины, наклоняю над ней, приподнимаю ее бедра и вонзаюсь в нее сзади. — Черт возьми, Рид!

— Прими меня всего, Афина.

Она слишком занята тем, что стонет и прижимается к моему члену, чтобы хоть что-то ответить.

— Давай со мной, милая.

Она не отвечает, но через несколько секунд стонет еще громче, так сильно сжимается вокруг меня, что у меня нет выбора, кроме как кончить. Блаженное чувство продолжается и продолжается, пока я кончаю в нее.

— Срань господня.

Она задыхается и прислоняется к машине. — О, Боже мой. Это было горячо.

Я наклоняюсь и быстро целую ее в губы. — Да, так оно и было.

Бросив презерватив в одну из мусорных корзин, я нахожу ее все еще прислоненной к машине. Я протягиваю руку, провожу пальцами по ее щеке и помогаю ей одеться.

Она кивает на мусорную корзину. — Спасибо.

Точно зная, что она имеет в виду, я киваю. Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе. — Подумал, что раз уж я украл твое нижнее белье, по крайней мере, я мог бы сделать так, чтобы ты не бегала вокруг с моей спермой, стекающей по твоим ногам.

— Черт возьми, ты пошлый, — шепчет она.

Я целую ее в губы и сжимаю ее попку.

Когда мы отстраняемся друг от друга, я замечаю, что она раскраснелась, и подумываю о том, чтобы отвести ее в свой кабинет. Может быть, разложить ее на моем столе...

Ее голос прерывает мои грязные фантазии о столе. — Я думаю, что мы оставили следы от секса по всей этой машине. Владелец будет в бешенстве?

— Я не знаю. Ты скажи мне. — Я достаю ключ и протягиваю его Афине.

— Что это? Что ты...

— Тебе нужно что-нибудь, чтобы добраться до Лос-Анджелеса и обратно.

— Это мое? Ты купил мне мой «Корвет» семьдесят шестого года? — ее голос продолжает повышаться по мере того, как кусочки головоломки встают для нее на свои места.

— Ну, кое-кто привез ее, и я чинил...

Она визжит и вскакивает, чтобы обнять меня. — О, Боже мой! Это... спасибо!

Черт, я люблю ее. — Блестящая краска появится на этой неделе. А Локк практиковался в рисовании клубничных пирожных. — Черт, он так злился из-за этого.

Ее глаза блестят от непролитых слез. — Я как-то упоминала об этом. Один раз, Рид. В ту ночь, когда мы... сошлись вместе. И ты запомнил?

— Да, черт возьми. Самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал. Хотя чертовски мило, черт возьми.

Она снова обнимает меня. — Ты, действительно, не против, что я возвращаюсь в Лос-Анджелес?

— Да, я, блядь, возражаю. Но я буду навещать тебя, а ты будешь возвращаться домой. А потом, когда ты станешь большой кинозвездой, ты сможешь купить нам дом на полпути. — Я убираю несколько выбившихся локонов с ее щеки. — Ничто другое не имеет значения, пока ты моя.

— Я твой. Я вся твоя. — Она протягивает руку и снова целует меня. Когда мы отстраняемся, она снова бросает взгляд на машину. — Спасибо тебе, Рид.

— Для тебя все, что угодно, Пирожок.

Шесть месяцев спустя

Афина

— Поторопись, Барби-байкер, Кен будет здесь с минуты на минуту, — кричит Эллиот.

— Тебе лучше не называть его так в лицо, — предупреждаю я, присоединяясь к нему в гостиной. Ромео принял Эллиота как моего соседа по комнате, даже если он не всегда ценит чувство юмора Эллиота.

— И не мечтал бы об этом. — Он пробегает своим скептическим взглядом по моим леггинсам с кексами. — Что на тебе надето? Пижама? По крайней мере, притворись, что вы не собираетесь трахаться, как только увидите друг друга.

— Заткнись. Ему это нравится.

Внизу раздается звонок, и мое сердце бешено колотится. И, действительно, через несколько секунд в дверь стучится Ромео. Сначала мы не разговариваем. Я бросаюсь к нему, и он ловит меня, поднимает, притягивает к себе. Наши губы встречаются и знакомятся заново, в то время как все остальное исчезает.

Эллиот прочищает горло, и я отстраняюсь.

— Я бы оставил вас двоих наедине, но вы как бы блокируете дверь.

Рот Ромео растягивается в ухмылке, и он протягивает руку Эллиоту для быстрого пожатия. — Рад тебя видеть, малыш. Моя девочка хорошо себя вела?

— Эй, — протестую я, шлепая Ромео по руке.

Эллиот качает головой. — Ни капельки.

— Заткнись, — ворчу я, но тоже смеюсь.

Эллиот наклоняется и коротко обнимает меня. — Счастливого пути домой. Увидимся через несколько недель?

— Ага.

Ромео смотрит, как Эллиот уходит. Как только дверь закрывается, он набрасывается, хватает меня и несет в спальню.

— Чертовски скучал по тебе, — бормочет он мне в рот.

***

Позже, когда мы как следует вымотались, он ведет меня вниз, в гараж, где хранится моя машина.

— Ты хочешь отвезти мою машину домой?

— Да. Я оставлю этот байк в твоем гараже.

Я замечаю, что это не его обычный байк. Этот лишен каких-либо логотипов или цветов МК «Железные Быки». Уважительный способ проехать по территориям, на которые претендуют другие клубы, объяснил мне Ромео.

Дорога домой не кажется такой долгой, когда мы вместе. Он ведет машину, пока я рассказываю ему все свои истории со съемок телешоу, над которым я работала. В этом нет ничего особенного. Крошечная, крошечная повторяющаяся роль в большом шоу.