Страница 25 из 50
Какого эржа?
Про Онгерда ходили, конечно, разные слухи. Как и про любого аристократа, совмещающего жизнь придворного вельможи с работой на разведку. В личных досье эти слухи либо подтверждались, либо опровергались. Граф небезосновательно слыл дамским угодником. Но не было ни одного намека, что он делал что-то против воли женщин.
Но с каждым шагом Аттор сомневался в этом все больше, подмечая новые отвратительные детали. Как сильно граф прижимал хрупкую девичью фигурку к себе, как плотоядно улыбался, как ее щеки пылали от стыда, а золотисто-карие глаза метали молнии. И это будило в груди Аттора чудовище.
Какого эржа?!
— Вы позволите? — он подошел к ним до того, как мелодия закончилась. Энабетт тут же остановилась, нарушая движение танца. Из-за чего кружащие вокруг пары невольно сбили шаг и обернулись на них, но, повинуясь кивку Аттора, продолжили бал, хоть и бросали любопытные взгляды. Но Онгерд не спешил отпускать девушку и развернулся к нему — не просто злой, а почти взбешенный: с мутной пеленой в глазах и подрагивающими усами. За спиной графа называли огненным драконом, и сейчас что-то едва уловимое с этим зверем проскакивало в его внешности.
— Что вам, лэстр? — сквозь зубы бросил он, плюя на субординацию.
— Ка-пи-тан, — Аттор в ответ прошипел по слогам, напоминая наглецу его место и надеясь, что успеет прогнать мерзавца до того, как слишком близко подлетят ирвиры, уже устремившиеся к ним с другого края зала. — Танец окончился, я забираю эссу Суак.
— Ну, если вам так нужно, ко-ман-дир, — граф наконец-то уступил попыткам Энабетт освободиться, и та отпрянула в сторону. Аттор отметил, что пусть она напугана и смущена, но губы поджимает решительно и смотрит прямо. Хороший знак — ненужных истерик сейчас не будет, и пока ее можно оставить без внимания.
А вот с подчиненным нужно было разобраться немедленно.
— Вы слишком много себе позволяете, капитан, — рыкнул он, решая, что стоит ли вызвать его на дуэль прямо сейчас или лучше сделать это позже — за пределами зала. И хоть последний раз Аттор дрался на дуэли еще в академии, с Ронаром, ради такого он вспомнит, как это делается. И заодно проведет служебное расследование! Вдруг Энабетт — не первая девушка, которая очень хотела отвергнуть ухаживания Лэ Ррека, да не смогла? Тюрьма-то точно охладит пыл графа.
— Мы просто танцуем, командир. Эсса было не против.
— Тогда я тем более не вижу проблемы в том, чтобы вам немедленно не оставить ее в покое.
— Как скажете, командир, — граф с вызовом во взгляде отдал честь, стукнув пятками, и скрылся в толпе перестраивающихся на новый танец пар.
Аттор повернулся к Энабетт, которая все еще тяжело дышала и смотрела слишком настороженно. Он хотел спросить, как она и все ли хорошо, но ирвиры уже зависли над их головами. А значит, любое неосторожное слово могло попасть в вечерний выпуск шоу, если туда еще не попала вся эта неприятная сцена. Усугублять ситуацию не хотелось.
Зазвучала новая плавная мелодия. Она-то и напомнила, что делать.
— Можно пригласить вас, эсса? — наконец-то нашел он правильный вопрос, слегка кланяясь.
— Да, лэстр, — сделав ответный положенный кивок, она приняла протянутую руку и вошла в первые па танца, обходя его по кругу.
Аттор не мог не отметить, что двигалась девушка прекрасно и хорошо владела собой. Даже дыхание уже выровнялось. Хотя что-то странное нет-нет, да проскакивало в выражении ее лица. Будто что-то мучило ее, и она хотела об этом спросить. Но так и он ведь искал ее в толпе вовсе не для того, чтобы молча танцевать! У него тоже были вопросы. А теперь их стало даже чуть больше. Но летающие вокруг ирвиры мешали, настырно нарушая приватность.
Почему управляющие птицами маги никак их не отзовут?
***
Энабетт
Эржэвы ирвиры не хотели улетать!
Поэтому мы так и танцевали в их окружении, бросая друг на друга осторожные взгляды. Кажется, Лэс Реми о чем-то хотел поговорить, но не решался и косил глаза на настойчивых птиц. Я тоже боялась случайно сказать что-то не то. Но вопросы жгли язык, и приходилось чуть ли не кусать губы, чтобы сдержать их. Тем более, спросить мне хотелось одновременно о слишком противоречивых вещах.
Например, причинял ли он когда-нибудь вред ребенку? Куда дел пышногрудую певицу? И если бы граф и дальше провоцировал скандал, вызвал бы Аттор его на дуэль? Или дуэль за оскорбление невесты должны назначать женихи? И почему граф вообще так рисковал здесь и сейчас пусть не моей, но своей репутацией?
А такие вопросы задаются только наедине, либо не задаются вовсе.
А еще я никак не могла погасить огонек радости, зажегшийся в груди, стоило этому человеку подойти и прогнать капитана. Я уговаривала себя не растекаться прямо тут восторженной лужей, воскрешала в памяти все плохое, что узнала об Атторе за последнее время, но это все разбивалось о личное впечатление, прямую линию его сжатых губ и теплую надежную ладонь, в которой легко лежала моя рука.
«Ну, не может этот человек быть чудовищем! Просто — не может! — по кругу вертелось в голове. — А ты проверь!» — подначивал внутренний голос, заодно напоминая, что я во дворце больше недели, а в своем расследовании не продвинулась ни на шаг. И что можно сколько угодно оправдывать себя тем, что эти дни у меня действительно не было ни времени, ни возможности, ни свободы. Факта это не меняло: ненавистное клеймо все еще сияло над головой сестры. Я уже почти ненавидела себя за это.
— Эсса, завтра жду вас как обычно, — наконец нарушил молчание Лэс Реми, безэмоционально цедя слова, когда танец стал подходить к концу.
— Да, лэстр, — ответила в тон, завершая па.
— С големами не расставайтесь.
— Конечно, лэстр.
— Они сейчас где-то ждут вас?
— Нет. Я не стала брать их сегодня с собой.
— Жаль. Впредь пусть всегда хотя бы один из них сопровождают вас до здания Театра.
— Вы считаете, что для меня будет и следующий бал? — не удержавшись, ляпнула я и тут же захлопнула рот. Ой, глупая!
Он едва дернул бровями, указывая взглядом на пернатых шпионов, но ответ нашел быстро:
— Как секретарь, вы здесь до конца Отбора. Так что да, эсса, я уверен.
Я виновато опустила взгляд в пол — на лакированные носы его черных ботинок, чувствуя, как горят щеки. Музыка стихла, и мы расступились.
— До завтра, эсса, — мягко прозвучал его голос, и я наконец-то посмотрела в синие глаза. Не злится. Хорошо.
Он передал меня на руки другому стражу и закружил в танце следующую невесту. И пусть дальше за весь бал мы больше не подходили друг к другу ближе, чем на три шага, я видела, что он рядом. Это успокаивало. Успокаивало и внимание Эйтана, на которого я решилась посмотреть, лишь когда ирвиры снялись с места и улетели на поиски других жертв.
Но лучше всего было то, что я больше не чувствовала на себе липкого взгляда капитана. Куда бы тот ни ушел и чем бы ни занимался, он точно был далеко от меня.
***
Интерлюдия
В этот раз глубокой темной ночью, подсвеченной звездами, полулунами и мягкой разноцветной иллюминацией, на улицах Города Невест можно было встретить не только патрули охраны. Рослый бородатый рыжеволосый маг, закутанный в темно-серый плащ с ярко-желтыми нашивками служащего на плечах, вышел откуда-то со стороны здания Театра и размашистым шагом, глухо стуча высокими каблуками по каменной плитке, свернул влево.
Прохладный ветер швырял в его мужественное лицо длинную челку, трепал полы плаща и колыхал деревья и кусты, наполняя свежий весенний воздух грубыми шорохами листвы и перестуком веток. Эта непогода спугнула ночных птиц и насекомых. И их не было ни слышно и ни видно. Но ужасающие пронзительные крики гарпий и триксов, доносящиеся из вольеров, раз за разом оглашали округу.
В сторону парка Чудовищ мужчина и спешил.
Никем так и не замеченный, кроме кристаллов наблюдения, он прошел мимо рощи со спящими гамаюнами. Обогнул загон с полями, на которых жались друг к другу сбитые в стадо тучные рырецки. Миновал подернутое рябью озеро сирен и вышел к пещерам, в черных провалах которых едва различимо мерцала чешуя ламий.