Страница 6 из 8
Отвинчивая панель, за которой находилась мнемоплата, она вдруг услышала из ванной шум воды.
– Что такое?
– Сервопояс, по имени Жучок, попросил меня приготовить вам ванну, — пояснила комната.
Войдя в просторное помещение, Зоранна увидела, что из кранов льется клюквенно-красная вода. Полотенца тоже были клюквенно-красные, а халат — нежно-розового оттенка.
– Ну-ну, — пробурчала Зоранна. — Жучок хочет меня умаслить, чтобы прожить подольше.
Раздевшись, она погрузилась в теплую воду и, выключив свет, качалась на волнах около часа, лениво размышляя о сегодняшних встречах. Ей хотелось с кем-нибудь посоветоваться насчет сестры. С Виктором она как-нибудь справится сама — подумаешь, мошенник-обаяшка, видали мы таких… Его Зоранна могла раздавить одним пальцем. Но проблемы сестры ей не по силам. Мир чувств всегда был для Зоранны темным лесом… А тут депрессия — если это действительно депрессия… С кем бы проконсультироваться? Мысленно перебрав всех своих знакомых, Зоранна заключила, что ни к кому из них ей обращаться не хочется… Говоря по чести, страшно им довериться…
Утром Зоранна вновь было решила отослать Жучка в компанию — но обнаружила, что за ночь он переделал субрутины Гончика под свою собственную архитектуру (весьма полезное для сервопояса дарование) и прошел по следу денег госпиталя. Но вернулся с пустыми руками. Доходы «Еоспиталя Камилла Лелийского» поступали на шифрованный счет в Либерии, который не смог бы взломать даже сам Гончик. Сейчас ей требовались отпечатки пальцев и прочие вещдоки, а без помощи Жучка она их добыть не могла. Поэтому Зоранна черкнула Теду, что подержит модуль еще день-два.
Чтобы поскорее спуститься под землю, Зоранна раскошелилась на дорогой частный лифт.
– Жучок, — сказала она, спеша по коридорам 40-П, — я хочу, чтобы ты проинсталлировал субрутины Гончика из категории «юриспруденция».
– Я уже проинсталлировал все прикладные программы из всех ваших библиотек.
– Почему это меня не удивляет, а?
Со вчерашнего дня в квартире Нэнси кое-что изменилось. Джентльмен, сквозь чью кровать Зоранне пришлось пробираться в прошлый раз, исчез. На его месте лежала скелетообразная женщина с красными и какими-то остекленевшими глазами.
Завтрак был бы хорош, если б не напряженная атмосфера. Зоранна сидела у стойки, Нэнси — в своем кресле. Виктор взял на себя роль официанта и обслуживал обеих. Хотя кофе и большая часть продуктов были псевдосоевыми, поварское искусство Виктора почти заставило Зоранну поверить, что она ест настоящие пшеничные хлебцы, кленовый сироп и взбитые сливки. Но Нэнси вообще не притрагивалась к завтраку, а Виктор слишком суетился. Тем временем Зоранна поручила Жучку снять с чашек и тарелок, которые подавал ей Виктор, отпечатки пальцев, сделать запись голоса и снимки сетчатки глаз.
«В глаза Виктора вживлены «джейкобовы зеркала», препятствующие надлежащему сканированию сетчатки», — доложил Жучок.
Зоранна не удивилась. Вполне возможно, что на кончиках пальцев Виктора есть эпиподушки. Благодаря техническому прогрессу анонимность теперь по карману даже мелким мошенникам. Извинившись, Зоранна удалилась в туалет, где выдернула из зубьев расчески несколько серебряных волос и убрала в пакетик для проб. Она рассчитывала на то, что тщеславие не позволило Виктору засевать свою голову чужими волосами. Выйдя, она обнаружила, что хозяева громко спорят.
– Прошу тебя, милая, езжай с ней, — умолял Виктор. — Полечись. Что я буду без тебя делать?
– Перестань, Виктор. Просто перестань, и все!
– Я не дам тебе умереть!
Зоранна рассудила, что пришел момент удалить из квартиры Нэнси «левую» сеть связи, а из жизни сестры — Виктора. Войдя в гостиную, она заявила:
– Я знаю, что он будет без тебя делать. Найдет какую-нибудь другую дуру, чтобы ее обокрасть.
Но Нэнси, казалось, ничуть не удивилась — напротив, она словно бы обрадовалась, что разговор наконец-то перешел на эту тему.
– Я давно этого ждала! — вскричала она с такой яростью, что все пациенты госпиталя обернулись к ней. — Это моя сестра, — сообщила им Нэнси, — моя сестра с белоснежной кожей, жемчужными зубами и шикарными нарядами, — от избытка чувств у Нэнси перехватило дыхание. — И вот моя сестра позавидовала, что у меня есть нежный друг. Пожалела для него крошек — КРОШЕК, — которые АПГ швыряет своим подземельям.
Теперь пациенты смотрели на Зоранну, ожидая ее реплики. Интересно, хоть кто-нибудь из них обладает достаточной ясностью рассудка, чтобы понять: перед ними разворачивается не сцена из мыльной оперы. Решив тоже сыграть на публику, Зоранна страстно произнесла:
– Организм моей сестры отравлен болезнью. У нее галлюцинации. Тут дело не во мне. Дело вот в этом человеке, — и Зоранна ткнула пальцем в Виктора. — Мало того, что он втерся к ней в доверие и оккупировал квартиру. Но как вы думаете, кого АПГ вышибет на улицу, если все вскроется? Мою сестру, вот кого! — Зоранна сделала круг по комнате, обращаясь к пациентам поочередно, точно прокурор к присяжным. — Ну, а деньги? Да, в этом деле без денег не обошлось. Два года назад я послала сестре пятнадцать тысяч кредиток, чтобы она обновила почки. Пятнадцать тысяч — тысяч! — кредитных знаков Протектората. Если бы кто-нибудь из вас получил от своей сестры пятнадцать тысяч кредиток — даже сейчас, когда вы лежите в общественных больницах, — кто из вас отказался бы от таких денег? — больные нервно заворочались, шурша простынями. — И что же моя сестра? На кого она истратила деньги? На себя? — Зоранна театрально-размашистым жестом указала на Нэнси в кресле. — Вы видите, что нет. Так куда же исчезли эти деньги? Я вам скажу, да, скажу. На счет Виктора Воля в заграничном банке!
Теперь внимание больных переключилось на Виктора.
– Ну и что? — выпалила Нэнси. — Ты мне эти деньги подарила. Они были МОИ! Я их потратила на него. Это мое право?
– Ясно, — протянула Зоранна, остановившись у кровати, чей обитатель, очевидно, только что отправился в мир иной. — Значит, моя сестра — полноправный партнер в афере Виктора.
– Афера? Какая афера? — вскричала Нэнси. — Это у тебя галлюцинации, а не у меня! Я работаю в настоящем госпитале.
– Да, я знаю, — проговорила Зоранна, указывая на алтарь с изображением святого. — «Госпиталь Камилла Лелийского». Я навела справки. А кто владеет этим почтенным заведением, ты знаешь9 — Зо-ранна обернулась, обращаясь ко всей комнате. — Кто-нибудь из вас знает? Так вот: госпиталем владеешь ты, моя милая Нэнси. — Зоранна помедлила, чтобы сестра успела переварить информацию. — А что это означает? Когда сюда ворвутся агенты национальной полиции, они придут за тобой, сестрица. Ну а вы — кто-нибудь из вас имеет представление, куда идут ваши взносы? — Зоранна остановилась перед Виктором. — Догадались?
Аудитория кашляла и хрипела. Нэнси испепеляла взглядом Виктора. Он, наклонившись к креслу, попытался взять ее за руку. Нэнси отпихнула Виктора, но тот положил голову к ней на колени. Нэнси дернулась, точно на нее вспрыгнул дикий зверь, но вскоре успокаивающе погладила Виктора по голове рукой.
– Очевидно, у него были расходы, — произнесла она наконец. — А как же: надо было все организовать. И вообще — он это делал только для меня. Потому что Виктор меня любит. Он дал мне занятие, а иначе я бы давно умерла. Пусть теперь меня посадят в тюрьму, пусть! Все равно я там долго не пробуду…
По сценарию Виктору полагалось бы заплакать, орошая слезами колени возлюбленной.
Он именно это и сделал.
Зоранна ощутила разочарование и, честно говоря, легкую брезгливость. Оказывается, сестра вовсе не хочет, чтобы ее спасали…
«Жучок, — позвала она, — срочно созвонись с моим домкомпом и переадресуй Нэнси сообщение, которое я на него сейчас передам. Только обязательно заблокируй АОН».
Тем временем Виктор осыпал поцелуями руки Нэнси. Внезапно он вскинул голову (ага, подумала Зоранна, ушной имплант) и убежал в спальню.
«Меня просят оставить сообщение», — оповестил Жучок.