Страница 9 из 9
– Ой, горе у нас, милый, – и мать дала волю слезам.
Няня хозяйничала на кухне, ведь всё здесь знала – они часто бывали в гостях у брата хозяйки. Накормив детей и уложив спать, они уселись на семейный совет, допустив и бабушку – она уже большая, всё-таки 13 лет. Пригласили и дворецкого, так как он преданный их семье человек и знал обстановку в Киеве. Дворецкий сообщил, что никого из сослуживцев и близких друзей её брата в городе не осталось, некоторые из них приходили домой и спрашивали его. Остаётся одно: или здесь остаться до весны и дождаться, когда пойдут теплоходы из Одессы до Марселя, или ехать в Москву. Тут влезла в разговор взрослых бабушка, хоть она и была маленькая, но росла довольно умненькой.
– Мама, а помнишь, как мы в Ниццу, во Францию, ехали в гости года два назад? Мы встретились с дядей в Варшаве, они из Киева приехали на поезде, а мы из Москвы.
– Да, доченька, помню. Какая ж ты у меня умная. Надо нам ехать отсюда в Варшаву. А оттуда – через Германию во Францию к брату. Господи, как ты надоумил моего брата там дом купить? А мой муж всё не хотел. «Зачем нам нужна недвижимость за границей? – всё говорил. – Я из России ни ногой». И спорили с братом всё.
– Они ж друзья были великие, барыня, – дворецкий улыбался, вспоминая споры этих умнейших людей, совести России, тех, кто сделала страну великой.
– А ходят сейчас поезда? – практичная няня прервала воспоминания дворецкого.
– Я даже не знаю, – дворецкий задумался. – Надо на вокзал пойти узнать.
– Царство Польское ещё пока в составе Российской империи, хотя и австро-венгры там сидят, – рассуждала вслух няня, – но ходят слухи, что они сегодня-завтра покинут Россию. Не хотят, не любят нас, хоть мы им столько сделали хорошего.
– А вы откуда так информированы? – мама с удивлением глянула на няню.
– А я в нашей квартире газету читала, что эти молодые революционеры приносили. Зинаида решила в неё селёдку завернуть, а я не разрешила – думаю: ещё заругают за свою газету, – вырвала у неё из рук и прочла.
– Может, и враньё там – что они, эти революционеры, писать могут? – дворецкий с недоверием посмотрел на няню.
– Тогда давайте так: может, и на этот раз нам повезёт. Начальник вокзала остался прежним, так он и брата, и мужа знает и помнит, и нам поможет. Завтра с утра пойду всё разузнаю.
– Я с вами, одну не отпущу, – решительно сказал дворецкий и отправился готовить ванну для барыни (как ни странно, но вода была).
На том и порешили. С утра мама с дворецким пойдут на вокзал, а няня останется с детьми.
Ночь спали плохо: в Киеве, как и в Москве, всю ночь стреляли, бегали, кричали, шумели. Странная, непонятная революция.
Дети ещё спали, когда мать с дворецким потопали на вокзал. Им просто сказочно повезло. Начальник узнал мать, расспросил её о муже и брате, об обстановке в Москве, а самое главное – он обещал им помочь. Пассажирские поезда на Варшаву стали ходить крайне редко, но на днях должны пустить товарняк с солдатами – в Польше неспокойно, – и туда поедут бойцы новой Красной Армии наводить порядок. Будет два прицепных пассажирских вагона, в одном поедут новые красные командиры и комиссары, а в другом – пассажиры, и там он обещал сделать им места. Через два дня они уехали. Маме была важна географическая близость семьи. Это её психологическая поддержка, а из семьи у неё остался на этой земле только брат. Про мужа она уже всё понимала, но, боясь чего-то страшного, предпочитала не знать правду – так хоть где-то в глубине души теплилась надежда, что он жив и что комиссар не врал ей, хотя его стальной взгляд говорил о другом. В этих хлопотах и перипетиях судьбы она даже забыла, что беременна, она не чувствовала, как в ней растёт новая жизнь, и ребёнок сидел смирно у неё в животе, не мучил свою мать, как будто понимал, что маме сейчас не до него.
В Бресте стояли долго. Младшая сестрёнка капризничала, у неё начался жар. Мама хотела выйти и постараться найти фельдшера на станции или хотя бы в солдатских вагонах, чтоб осмотрели сестрёнку, но няня решила пойти сама, обещала обязательно вернуться с фельдшером. Её не было очень долго, сестрёнка всё плакала, мама как могла её утешала, очень боялась, что их могут высадить: решат, что у сестрёнки грипп-испанка, который тогда охватил всю Европу. Эпидемия была страшная, солдаты Первой мировой войны почувствовали это на себе. Об этом не афишировали, но Испания объявила об этом страшном гриппе, уничтожающем всё вокруг, первой, потому и грипп назвали «испанкой». У всех эпидемий были три волны, которые растягивались на годы, в России началась вторая волна, в Европе – третья. Мама боялась самого страшного. А няня всё не шла. Мама молилась, чтоб поезд поскорее поехал – до Варшавы совсем недалеко, а там она найдёт врача. Бог услышал мамины молитвы, и поезд вдруг резко тронулся с места, моя маленькая бабушка вскочила с места, накинула свою шубку и побежала в тамбур, спрыгнула с вагона и мчалась вдоль перрона, зовя свою любимую няню. Поезд набирал скорость, и она, моя маленькая бабушка Надя, только успела увидеть в грязном окне вагона мамино лицо со смертельным ужасом в глазах. Больше своих мать и сестёр она никогда не видела…
Когда няня появилась на перроне с каким-то мужчиной в белом халате, накинутом сверху на пальто, она чуть не лишилась рассудка – поезда не было. Фельдшер махнул рукой, развернулся и ушёл. Няня осталась стоять как изваяние: её семья уехала, а она осталась одна. Семья бабушки была для неё тоже семьёй, хоть они и не имели кровного родства. Но разве в любви имеет значение состав крови, главное – всеобъемлющая любовь няни к детям, большая и чистая, которую словами трудно передать, и никто ещё не смог это описать словами, только поступки людей могли доказать это. Когда няня увидела ребёнка, стоявшего на перроне и горько плачущего, она обомлела.
– Наденька, что ты здесь делаешь? Почему ты здесь?
– Я выбежала за вами, поезд тронулся и быстро поехал, – всё продолжала плакать девочка. – А они там, в поезде. Мы их потеряли.
– Не плачь, моя голубка, мы их догоним. Я уверенна, что мама нас будет ждать в Варшаве.
И они на перекладных поехали в Брест. В Бресте им сообщили, что поезд с солдатами развернули назад, что Польша отделилась от России и границы временно закрыты. Последними через границу пропустили бывших граждан России, которые решили эмигрировать, и в этом им помог «Союз русской эмиграции». Няня моталась по всей польско-российской границе в надежде, что, быть может, мама с детьми где-то спряталась и их ждёт, но увы. Потом один российский пограничник смилостивился и сказал, что женщина с двумя детьми, один из которых серьёзно болен, перешла границу, так как ей нужен врач, а он только на польской стороне, и им помогала одна благородная дама из эмигрантов. Няня немного успокоилась и слёзно просила пропустить их в Польшу, но никто их не слушал: граница закрыта, а документов у них не было – все вещи и документы остались у матери. Тогда няня зашла в какой-то деревянный туалет (бабушка её охраняла) и достала из своих необъятных одеяний кольцо с громадным рубином и бриллиантами из маминого шикарного гарнитура. Няня проявила кипучую деятельность, нашла старшего пограничника, дала ему взятку в виде этого кольца и попросила пропустить без документов. Этот пограничник – бывший крестьянин, а ныне солдат Красной Армии, пламенный революционер – зло глянул на няню, отвёл в сторону, няня взяла девочку за руку и пошла с ним. Плата за услугу позволяет сохранить чувство собственного достоинства.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.