Избранная на подмену

– Кто такие харты, никто не знает, – с плохо скрываемым страхом рассказывает Нарисса. – У этих чудовищ тысячи лиц и способностей. Живут они в тенях и темноте, и могут появиться везде, где нету защитных чар. Хотя, говорят, в горах их нет. Но здесь хартов можно встретить даже днем. В лесу или пещере. И все, чего хотят эти монстры – уничтожить любого. Жестоко и беспощано! Но больше всех они охотятся за детьми, которые еще не прошли обряд слияния с миром. Этот обряд очень похож на тот, через какой пришлось пройти тебе. И пока новорожденные дети не могут дать нужные ответы, мы всеми силами прячем их под защитными чарами и оберегами. А если ребенок рождается глухонемым, то тогда скрывать его от хартов приходится особенно тщательно, а обряд проводится в полной тишине. Но все равно этого недостаточно. И мы умираем не только в войне, которая давно обескровила мир, но и просто так. И у нас очень мало детей. Если это не остановить, мы вымрем.

– Звучит ужасно, – и я честна в этих словах. Но как бы я не прониклась проблемами ее мира, они все равно не говорят о том, зачем тут я. – Только причем здесь я? И кто я, раз вы вытащили меня из мира? Тоже чей-то облик?

– Нет. Конечно, нет. Ты человек, принятый этим миром! После ритуала уж точно, – широко улыбается Нарисса.

Это, конечно, обнадеживает. Но слабо.

– Хорошо, – киваю, принимая это. – Но я все равно не понимаю, какое это все имеет ко мне отношение.

Нарисса смущенно закусывает губу...

Вижу это и сразу же вспоминаю, как Макс учил меня точно также закусывать губы в минуты волнений. И я училась. Тогда я была готова сделать для него все, что угодно: моя любовь была безграничной. Теперь меня тошнило только от того, что я когда-то позволяла этому уроду целовать себя.

Хорошо еще, что никакой другой близости между нами не было. Правда, я-то тогда ее желала. И еще как! Зато Макс был против. Но если тогда он списывал это на свою романтичность и то, что «наши отношения должны быть плавными», то теперь я поняла: он просто хранил верность Нариссе.

С одной стороны – достойно уважения. Да только получается, что при этом он делал из меня ее! Отвратительное открытие, от которого меня сразу стало подташнивать от этой парочки еще сильнее.

Ну и зачем им это все было нужно?

– Так что? – даже не пытаюсь быть ласковой, тороплю двойника.

– Ну… – она набирает в грудь воздуха и наконец-то признается: – Дело в том, что год назад Старейшины сделали Пророчество о том, как нам быть.

– Что?! – нервно усмехаюсь я. – Пророчество? Как в каком-нибудь боевике про супер-героев? Еще скажи, что я там – Избранная, чья жертва способна спасти мир!

– Нет, – качает головой Нарисса. – Избранная не ты. А я.

Неожиданно.

От тона ее голоса по спине бегут холодные липкие мурашки. Все настолько плохо?

Макс в этот момент порывается что-то сказать, но, наткнувшись на запрещающий взгляд Нариссы, лишь гневно дергает лицом и уходит дальше – в самую тень пещеры. Чтобы там, опершись на стену, сверлить нас обеих колким взглядом.

И мне даже хочется их всех пожалеть. Чуть-чуть. Но не нужно быть гением, чтобы соединить в одну линию последние события, слова, только что услышанные от Нариссы, и наше внешнее сходство, чтобы понять: жалеть сейчас придется меня.

Ну, серьезно, не притащили же меня в этот мир для того, чтобы подобрать мужика по интереснее, который будет любить до безумия и даст безбедное будущее?

– Точнее, не только я, – дальше откровенничает Нарисса. – Под Пророчество попадает много девушек. Я смогла узнать настоящие имена почти десяти. Но нас гораздо больше. И все мы нужны шанам.

– И зачем же?

– Потому что настоящая Избранная – только одна. Но никто не знает, кто именно. А ведь тот, кого она выберет, станет правителем мира. Понимаешь? Этот шан обретет власть, равной которой еще не было и никогда больше не будет! И ради этой власти они, поверь, готовы на все, что угодно!

– Верю.

А почему бы и нет? Если даже в моем мире тем, кто у власти, ее постоянно мало? Но, блин, неужели совсем остановиться невозможно? Эти-то и между мирами ходить умеют. И в драконов то ли превращаются, то ли вселяются сознанием. Тут я не очень поняла. Да они просто владеют магией! Настоящей, чтоб их, магией! И им все мало.

Ну, хорошо. Пусть так. Только одно я никак не могу понять:

– Если никто не знает, какая из Избранных – та самая. Как же они поймут, что выбор девушки был правильный?

– Будут проверять, – пожимает плечами Нарисса. – Поэтому всех нас собирают на Отбор.

– Отбор? Что еще за Отбор?

– А это как раз то, зачем мне нужна именно ты, – двойник улыбается чуть виновато, и от этого по спине снова ползет липкий холодок. – Всех Избранных соберут в одном месте, чтобы каждая сделала свой выбор. Чей-то да окажется удачным. Она останется женой шана, а остальные получат возможность вернуться домой, если тоже не захотят остаться.

– И я тут нужна, потому что…

– Потому что я не могу пойти туда! Просто – не могу! Понимаешь? И отказаться нельзя. Значит, вместо меня должна пойти ты!

Что?!

– С какой радости? Я точно не одна из вас! Что за бред? Ты, значит, не можешь! А я должна смочь, да? Да идите вы оба! К вашим хартам!

Вместо ответа, Нарисса вдруг вскакивает. Требовательно протягивает руку:

– Идем. Я покажу, с какой радости.

– Нарисса, нет! – возмущенно подает голос Макс, в два шага оказавшись рядом с нами.

– Но она права! Она имеет право знать.

– Ты хоть представляешь, какой это риск? – не сдается Макс. – На Отборе она ничем рисковать не будет! Она не Избранная. Она даже не из этого мира. Да первые же испытания покажут, что она – не тот, кто им нужен. И шаны отпустят ее обратно, не задумываясь. Но если правда о нас выйдет на свет... Если что-то пойдет не так…

– Я представляю, – от ее тона в подземелье, кажется, становится еще холоднее. – Но раз не вышло сделать так, чтобы никого не пришлось посвящать в наши тайны, придется ей обо всем рассказать. Пойдем, – она снова поворачивается ко мне. – Я все покажу. И у тебя пропадут последние вопросы.

Макс еще пытается что-то возражать… Но в их дуэте точно рулит Нарисса. Получается, все, что со мной случилось – ее решение? Интересно. И лишний повод задуматься, что меня дальше ждет.

Но сейчас времени на задуматься нет – двойник так спешит куда-то, будто боится передумать. И я, хоть в этот раз меня никто не держит, позволяя идти самой, все равно плетусь за ней, минуя один темный коридор за другим. Она в них настолько легко ориентируется, что, кажется, и без фонаря в руке не запуталась бы. Но масляный фонарь у нее все-таки есть. По пути она его сняла, висящем на крюке какой-то стены, и быстро зажгла в нем огонек причудливым движением ладони и пальцев, как заправский ведьмак.

А этот способ раздобыть огонь – и есть настоящая магия, да? И что? Никаких спецэффектов? Молний там? Треска? Это глупо, но я слегка разочарована. Зато понимаю, почему Наррисе не страшно гулять по темному подземелью, когда у них даже днем в лесу можно встретить порожденное тьмой чудовище. Или в этих стенах есть еще какая-то защита от хартов? Она ведь говорила про какие-то защиты…

Макс замыкает нашу маленькую компанию. Слышу его тяжелый шаг позади и ощущаю жжение между лопатками от пристального взгляда. Что еще? Вот уж кто-то не имеет никакого права на меня так смотреть, так это – он! Но даже не поворачиваюсь. Просто дальше иду вперед.

Не хочу, чтобы хоть кто-то из этой парочки хотя бы догадывался о моих настоящих чувствах. Поэтому из всех сил изображаю только любопытство. Хотя особо стараться не приходится.

Впрочем, сама я не очень понимаю, что сейчас чувствую. А психолога рядом, чтобы помог разобраться в той буре эмоций, что бродит внутри, нет и не предвидится. Радует, что я точно нужна живой. И как-то успокаивает недавняя вспышка Макса. Ведь, судя по его оговоркам, смертельной угрозы для меня больше не существует. Ну, разве только что от них двоих, ведь мало ли что они мне сейчас покажут и насколько это все «секретно».