Камень Книга восьмая

— Алексей Александрович, Иван Олегович на вас жалуется, мол, фоните на весь погост и мешаете окружающим скорбеть надлежащим образом. Сынка, приходи уже в себя!

Молодой человек медленно кивнул:

— Я в порядке, не переживай.

Шедшая впереди и прекрасно все слышавшая императрица повернулась к идущему рядом старшему сыну и нарочито спокойным тоном приказала:

— Сашенька, проконтролируй…

Цесаревич отстал, перехватил цветы, взял за руку среднюю дочь и пристроился к Алексею с правой стороны, глазами показав Белобородову находиться с левой.

— Отец, повторяю, я в порядке.

— Очень на это надеюсь.

Перестал дергаться и Кузьмин — фон хоть и не исчез, но снизился до терпимых значений.

— Только бы до гнева дело не дошло, — пробормотал он. — Господи, все в руках твоих…

Происходившее в храме отпевание я запомнил фрагментами, автоматически повторяя слова молитвы и не отрывая взгляда от такого прекрасного, спокойного лица Виктории…

Когда прощался с Викой и просил прощения, только гигантским напряжением воли удержался от того, чтобы не завыть, и венчик с иконой целовал, практически ничего не видя перед собой от слез…

Наплевав на все предупреждения, вместе с братьями, Сашкой Петровым, Прохором, Иваном и Владимиром Ивановичем нес какое-то время гроб и только после настоятельной просьбы генерала Орлова уступил свое место ротмистру Пасеку…

Кинув горсть земли на гроб Виктории в склепе Печорских, в очередной раз почувствовал дикий стыд и полное моральное опустошение и на улицу вышел, еле волоча ноги…

В себя меня привел голос отца:

— Алексей, мне Михаил Николаевич сказал, что вы с ним и Прохором собирались твою маму проведать. Можно мне с вами?

— Конечно.

— Я бы тоже хотела навестить Лизоньку, — это была царственная бабка. — Алексей, ты не против?

— Почему бы и нет, — ответил я, апатия не отпускала. — Только дайте еще рядом с Викой побыть.

— Конечно-конечно…

Оказавшись в склепе Пожарских, Алексей, глядя на фотографию матери, поставил в каменную вазу розы.

— Здравствуй, мама! А мы вот Викторию похоронили… Твой сын оказался плохим защитником, он близких теряет…

Молодой человек замолчал и дождался, когда остальные поставят в вазу уже свои цветы.

— Отец, — продолжил он, — передай деду Николаю, что я завтра приеду в Кремль, и мы с вами обсудим подробности правила. Такое не должно повториться.

— Ты уверен? Не хочешь сначала в себя прийти? — спросил тот.

— Пожалуй, стоит, — кивнул Алексей. — Но разговор состоится все равно. И в первую очередь обсудим правило «Тайги», это, как оказалось, наше самое слабое подразделение. — Он посмотрел на императрицу. — Бабушка, не переживай, ты у меня в безусловном приоритете, как и отец.

— Рада это слышать, внучек, — важно кивнула та. — Но у нас третьего числа в Кремле бал, потом седьмого Рождество Христово, всякие другие новогодние мероприятия, и нам с твоим отцом надо быть… в форме.

— Решим, — кивнул Алексей и вновь повернулся к фотографии покойной княжны Пожарской. — Мама, обещаю, я исправлюсь и сделаю все правильно…