Страница 9 из 16
– Говорили, – кивнул я.
Винченса была нашим основным врагом, и мы тщательно изучали её этикет. Поэтому иногда меня удивляло поведение принца. Он не соответствовал образу, который нам внушали. И одевался не так, и вел себя иначе.
Так, и мужчины, и женщины в Винченсе закрывали лица плотными тканями. Увидеть винченца без покрывала означало высшую степень доверия. Одежды их обычно были просторными, количество украшений соответствовало общественному статусу, как и длина волос. Чем знатнее род, тем длиннее коса. И если с волосами и украшениями Эрик попадал под описание, то от традиционного покрывала отказался. Или он так выказывал доверие к Миридану?
В одном винченец был прав – одежду надо сменить. Но как это сделать, не привлекая к себе внимания?
– В город пойду я, – Эрик не спрашивал, а утверждал. – Подыщу что-нибудь поскромнее и вернусь.
Но в его словах было рациональное зерно, поэтому я распорол пояс и отдал ему часть денег. Принц направился к городу, а я снова сел на песок. Вид лазурной глади успокаивал, помогал разобраться в собственных мыслях. А думал я об Оливии. Где она сейчас? Здорова ли? Конечно, Ливи не из робкого десятка, но она – всего лишь девушка. Хрупкая девушка. Её просто обидеть, хоть я и не завидую обидчикам. Столько дней прошло, а я лишь слегка приблизился к Ландрии. До сих пор не знаю, как туда попасть. Почему я не владею магией? И Николус запропастился… Надо было поручить Эрику узнать, когда прибудет наш корабль. Уверен, русалки нас доставили куда быстрее.
Я и сам не заметил, как уснул. Когда проснулся, солнце катилось к закату, а Эрика и близко не было. Либо принц решил похитить деньги и спасать Ливи в одиночку, либо с ним что-то случилось. И скорее второе.
Я зашагал к городу, мысленно поминаю весь королевский род Винченсы до пятого колена. Сандер всегда говорил, что это не страна, а болото. Видать, был прав. Хотя, чему я удивляюсь после встречи с Камиллой? Иногда думаю, что она специально встречалась со мной, а теперь осела в Светене, как шпионка. Глупо, конечно, но так уж есть.
Городок оказался достаточно шумным, как любой порт. Сюда прибывали корабли со всего мира, привозили товары, закупали ткани и украшения, которыми славилась Винченса. Поэтому я надеялся, что мой внешний вид никого не удивит. Мало ли, откуда я приплыл? Хотя, если тут и встретишь светенцев, то крайне мало. Мой народ не торгует с врагами.
Где же искать принца? Я продирался по узким улочкам. Каждый встречный торговец норовил продать мне «сладчайший плод рамба», «тончайший шелк», «прекраснейшую из невольниц». На невольницах я стиснул зубы. Не сейчас, Крис. Найдешь Оливию – потом снесешь этот городишко ко всем ветрам. В груди бурлила ненависть. Я сам прошел через подобное, поэтому показное равнодушие стоило дорого.
– Господин ищет что-то особенное? – маленькая винченка возникла на моем пути. Хорошо, что я неплохо владел языком вражеской страны.
– Господин ищет друга, который сегодня утром прибыл в ваш город – и пропал, – выпалил я, и тут же пожалел о сказанном, но в глазах девушки – единственном, что я мог видеть из-под покрывала – мелькнуло понимание.
– Один господин сегодня взбудоражил весь Сандан, – её речь журчала, как горный ручеек. – Не его ли вы ищете? Такой высокий, светловолосый, красивый юноша в мириданской одежде.
– Он самый, – я еле сдержался, чтобы не вцепиться девушке в руку. – Что произошло?
– У него нашли краденную вещь, – отвела та взгляд. – Он не признается, откуда она у него, поэтому вечером его казнят.
Все семь ветров! Этого мне еще не хватало! Ну зачем, зачем я разрешил Эрику ехать со мной? Это же его край! Его родина! Они что, не знают своего принца в лицо? Хотя, вряд ли знают, судя по традициям. Но какие у него могут быть краденные вещи? Разве что русалки что-то подбросили.
– Где у вас проходят казни? – протянул девушке серебряную монету.
– Господин очень добр, – высунулись из складок накидки тоненькие пальчики и схватили монетку. – Идите вниз по улице, и очутитесь на главной площади. Но поторопитесь, уже закат, вы можете опоздать.
Я побежал вдоль улицы. Если принца казнят, Оливия мне этого не простит! Да я сам себе не прощу! Хоть он и заноза в пятке.
Наконец, впереди замаячила площадь. Народу было столько, что даже по ближайшим улочкам можно было пробраться с трудом. Головы торчали из всех окрестных окон. Конечно, что может быть лучшим развлечением, чем чья-то смерть? В этом вся Винченса!
Я пустил в ход локти. Меня проклинали в спину, желали провалиться в магму предвечного – что это такое, понятия не имел. Кому-то стал на ногу, кому-то хорошенько врезал – из особо непонятливых. Когда передо мной показалась виселица, я заработал локтями еще усерднее, потому что на возвышении уже стояли осужденные, четверо человек. Который из них Эрик, понять было сложно, потому что на них были наброшены плотные темные покрывала.
– Первый осужденный, – зычно провозгласил пухлый винченец с малюсенькими глазками. – Канар аль Матар иль Мураб.
Чего? Кто же так назвал бедолагу?
– Обвиняется в совращении жены своего брата. Так как признал свою вину, приговорен к казни через повешенье.
Я не успел и глазом моргнуть, как с Канара как-его-там сорвали накидку и вздернули на виселице. Ненавижу казни.
– Второй осужденный, – продолжал горланить толстяк, а я еще поднажал, нащупывая на поясе кинжал. Все остальное оружие осталось на корабле. – Кассиль Тарбах. Обвиняется в разбое и нападении на великого Ассамуна.
Ветра его знают, кто такой Ассамун и почему он великий. Один из двоих оставшихся – Эрик. Кассиль присоединился к Канару. За ними последовал и третий. Остался один…
– Четвертый осужденный…
– Извините! – взобрался я на помост. – Вы не можете казнить его!
– Почему? – глазки-пуговки впились в мое лицо.
– В чем его обвиняют?
– В краже, – последовал ответ.
– Я готов… оплатить ущерб. Сколько он должен?
– Золотой, – прищурился обвинитель.
Ну, Эрик! У меня всего-то шесть золотых осталось. Но я протянул толстяку монету. Тот схватил её, покрутил перед глазами и опустил в рукав.
– Свободен, – сообщил он собравшимся.
Я схватил Эрика и, не дожидаясь, пока кто-нибудь передумает, потащил его прочь. Люди расступились – наверное, мое лицо выглядело ужасающе. Мы свернули на ближайшую улицу, и я толкнул спасенного в какую-то подворотню.
– Ну, Эрик! – прошипел я, стаскивая с него накидку. На меня уставился совершенно незнакомый парень. На Эрика он походил разве что цветом волос.
– Вы обознались, – весело улыбнулся тот. – К сожалению, меня зовут Рэмис.
– А где тогда Эрик? – схватился я за голову.
– Если вы ищете того высокородного, которого я видел, то его собирались продать на рабском рынке. Судья сказал, за него можно получить много золота. Вас проводить?
Убью! Своими собственными руками придушу этого принца!
– Провожай, – гаркнул на Рэмиса.
Мы миновали еще с десяток улиц и очутились на огромном невольничьем рынке. В груди закололо. Я сам был на таком и с тех пор ненавижу рабство вдвое сильнее. Куда ни кинь взглядом, всюду торговые помосты. На них толпились люди и нелюди, маги, различные существа. Но больше всего было людей. Я сжал кулаки и снова сказал себе – не сейчас. Заломлю Эрику цену за спасение его шкуры – пусть займется искоренением работорговли в своей стране. А в данную минуту надо его отыскать.
– Торг суда налево, – потянул меня Рэмис. – Поспешите, господин.
К счастью, здесь было легче протолкнуться, чем на площади. Лишь у некоторых площадок толпились покупатели, у других, наоборот, было пусто. Но наш путь лежал к довольно оживленному торгу. С десяток заключенных готовились найти своих хозяев. И среди них я разглядел Эрика. По его лицу было понятно, что принц не понимает, где находится и что с ним происходит. Его волосы были криво острижены, но в остальном он вроде был цел и невредим.
– А зачем их стригут? – шепотом спросил я у Рэмиса.