Страница 50 из 52
– А я клянусь, что не знаю. Эти болваны продали его без моего ведома. Я сама отчитала их за это. Пошлите запрос на границы. Ведь Аластор дал право прохода войскам Великой Унии. Там должны были записать имя того, кто вел отряд через наши земли.
– Мы не глупцы, баронесса. Конечно, голуби уже улетели к комендантам приграничных крепостей. Но мы ценим время. Да вы и сами нам советуете это делать. Потом, я никогда не исключаю обычное разгильдяйство. Запись могли и не сделать.
– Надеюсь, ваши поиски увенчаются успехом.
– Да, хочется в это верить. Что ж, засим распрощаемся. Вечером я зайду к вам.
– Разрешите вопрос?
– Слушаю.
– А что остальные баронеты, Драган? Неужто только мой отец поднял бучу?
– Только он. Впрочем, вам на заметку. Все баронеты сейчас находятся в своих резиденциях, все равно что под стражей. Каждый уже написал письма своим верным людям, сидящим вне столицы, о том, чтобы те не сеяли смуту и не вздумали бряцать железом. Ибо слово барона твердо, воля барона неприступна, приказ барона – закон. Без своих лидеров вряд ли кто поднимется. А главное, что очень скоро все эти благородные люди станут обычными рыцарями. Больше в стране не останется ни одного баронета.
Загадочно улыбнувшись, мессир Драган Янко, протектор баронства, откланялся.
– Иди, иди, – прошептала Кассандра Вук, урожденная Шульц. – Мне нужно только время. Немного времени.
– Я не знаю, о чем она говорит. Ааа! Прекратите! Я больше не могу! – завопил Генрих Шульц. Валики вращались, веревки тянули руки за запястья, ноги за лодыжки. Суставы начали рваться.
– Да перестаньте уже! Он не знает, я тоже не знаю. Будь проклята эта сука! – старик был прикован к стене кандалами. Раздетый до пояса, с пробитой пулей рукой. Он не мог смотреть на страдания сына.
– Я почему-то не решаюсь вам поверить, баронет, – протектор баронства стоял перед Рупертом Шульцем. – Не решаюсь и все. Простите меня. Похоже вашему сыну не так плохо, как нам кажется. Давайте еще немного растянем его.
– Нет, не надо! Все равно вы ничего не узнаете. Потому что все, что мы говорим – истинная правда.
– Тяните.
– Ааааа!
– Будь ты проклят, бесчеловечный урод! Гореть тебе в пекле! Чтобы черви сожрали твои глаза!
– Перестаньте! Ааааа! – вопли Генриха сотрясали стены. Он корчился на дыбе. Страдания становились нестерпимыми. Сын Шульца постепенно начинал терять понимание происходящего вокруг. Боль, боль, только бы прекратилась эта боль!
– Всемогущий, покарай этого подлеца! – заорал баронет. – Садиста вонючего! Порази его мучительной болезнью, чтоб в муках подыхал!
– Остановитесь, – мессир Драган Янко, с видом знатока, осмотрел стонущего молодого человека. – Пока хватит.
Протектор развернулся к отцу Генриха, подошел вплотную, схватил за волосы и поднял голову так, чтобы видеть стариковские глаза. В зрачках Драгана баронет отчетливо увидел отсутствие всякого милосердия. Видно, легкой смерти они не получат. Скупая слеза прокатилась по щеке Руперта, совсем недавно еще такого могущественного мужа баронства.
– Давайте по новой. Итак, девятнадцать лет назад вы отравили Изабеллу, верно?
– Да, – прохрипел Шульц-старший.
– Зачем?
– Барра казнили. Кто-то из баронетов должен был выйти в фавориты. Побеждает всегда сильнейший. Тот, кто не сидит сложа руки.
– Хорошо. Что потом?
– Я был инициатором в Личном Совете, чтобы найти барону новую супругу.
– И?
– Некоторые члены совета меня поддержали и предложили кандидатуру моей дочери. Я заранее заплатил им, пообещал поддержку. Было бы странно, если бы я сам настаивал на Кассандре.
– Вы изначально планировали именно ее отдать в жены правителю баронства Вуков?
– Да. Только эта хитрая бестия справилась бы с этой задачей. Теперь еще и отца продала, тварь!
– Да, змею вы вырастили. А ведь верить не хотели, пока я не предоставил вам ваше к ней письмо и ее личные показания против вас. Скоро и склянка с ядом будет у нас. Да и ваш ученый алхимик тоже.
– Сука, проклятая сука, – покачал головой Руперт. – Жаль, что не могу свернуть ей шею.
– Увы, здесь помочь не могу. Но мы отвлеклись. Итак, вы породнились с домом Вуков. Прошло много времени, и вот в один день Кассандра заявила, что хочет смерти Аластору Вуку-старшему?
– Да.
– И вы предоставили ей яд?
– Да.
– А потом, когда барон слег, вы решили подстраховаться и явиться в столицу с небольшим войском?
– Да. Тем более меня насторожило то, что пропал алхимик. Теперь-то ясно, кто все это провернул.
– Допустим. Но вы утверждаете, что барона вы не травили?
– Нет. Это сделала моя дочь.
– А она утверждает, что это осуществили именно вы.
– Подумайте сами, наконец! В письме-то явно написано, что я предлагаю ей яд, как решение ее проблемы. Как способ уничтожить мужа, которого она ненавидит.
– Соглашусь, там это написано. Но, откровенно говоря, все изложено не совсем ясно. Письмо можно трактовать двояко. Вы упоминаете о яде, которым можно воспользоваться. Но вы не указываете, что именно ей необходимо поставить точку в этой трагедии. Ей или ее людям. Письмо написано в общих фразах. А ведь вполне возможен следующий расклад: вы делаете предложение, она на него соглашается. Затем снабжает вас необходимыми сведениями, а потом уже ваши люди совершают отравление. Так же, как совершили отравление Изабеллы. Вы же ведь не марали руки сами? Вы же утверждаете, что вторую жену барона отравил ваш верный раб?
– Да, так и было. Он уже умер. Я клянусь в этом.
– Хорошо. Вот и здесь вы могли все организовать сами, с помощью другого верного раба.
– Теоретически, конечно, мог. Но я не травил барона, я устал это повторять.
Мессир Янко вдруг мягко произнес.
– Баронет, да в этом я не сомневаюсь. Я просто показываю вам, что вы оперируете только словами. И на ваши слова можно ответить другими словами. Баронесса же предоставляет реальные доказательства, которые можно увидеть и потрогать. А то, что барона отравила она, я абсолютно уверен. У меня чутье, натасканное годами.
Руперт Шульц как-то странно уставился на мессира Янку.
– Так если вы знаете, что это она, то почему ее не подвергнете истязаниям?
– О, мой дорогой баронет, все не так просто. Вы же отказываетесь в итоге признаться в сговоре с Великой Унией?
– Да потому что сговора не было! Это ее выдумки. Поверьте мне.
– А коронные с монограммой Готфрида?
– Я не знаю, откуда они взялись.
– Вы думаете, что я должен в это поверить? В руинах вашей резиденции я нашел тайник. Хитрый тайник, уж в этом я разбираюсь. И там были коронные, а еще вот эти бумаги с печатями герцога Правского, а заодно и унийского короля. Давайте еще раз посмотрим, что написано в одной из них.
Протектор развернул свиток и прочитал:
– «Если вашему сыну Уцу нездоровится с ногами, то я могу отправить к нему некоторых своих верных лекарей, специалистов в этой области. Как только будете готовы принять их должным образом, известите меня. Они тут же отправятся в дорогу. С глубочайшим уважением, Ференц Сепрентос, герцог Правский, наместник Юга». Что скажете?
– Еще раз повторяю, я не знаю герцога Правского. То есть, знаю. Все знают семью Сепрентосов. В нашей части света – это известная фамилия. Но никогда мы не встречались и не общались.
Фотийон вздохнул.
– Вот и я про то же. Вы не даете мне возможности помочь вам, баронет.
– Я клянусь вам, что все так, как я говорю.
– Я не верю вам, уж извините. Вам придется это понять. Вы бы на моем месте вели себя также.
– Тогда будь ты проклят! И ты, и Кассандра, и барон! Что б вы все подохли, выродки!
– Все ясно. Ладно, я пойду. А вы, – повернулся Модест к палачам, – для верности, еще немного растяните мессира Генриха. Но не переусердствуйте. Если баронет будет все также упорствовать, поджарьте его сыну пятки. Ночью жду вас с отчетом.
Под страшные ругательства и проклятия, которыми Руперт Шульц осыпал протектора баронства, мессир Драган Янко покинул пыточную, аккуратно притворив за собой массивную дверь. Его ждал барон Вук.