Страница 43 из 52
Боль прошла также неожиданно, как и появилась. Модест сел на ложе. Он был весь мокрый от пота. Лицо осунулось, побледнело. Белки глаз покраснели от вздувшихся сосудов. Драган Янко посмотрел на часы. Всего пятнадцать минут и за ним придут. Жаль, не успел он продумать ничего. Впрочем, а что думать? Он соберет вещи, чтобы переодеться в чистое. Документы брать он никакие не будет. Профессионал все самое важное хранит в памяти, а эти глупцы даже не понимают этого. Остальное ему и не нужно. Потом принесут, если конечно счастливое исцеление барона правда. А в этом Фотийон очень сильно сомневался.
– Однако, так просто я этим упырям не дамся. Меч мне, естественно, с собой взять не позволят, но все-таки, – прошептал он сквозь зубы.
Силы постепенно вернулись. Быстро вернулись, кстати. Это удивительно, впрочем, особо думать об этом у Модеста времени не было. Может порошок наконец-то помог. Бывший глава Тайной полицейской канцелярии резко поднялся, выхватил из-за тумбы спрятанный клинок, всунул его в ножны и прикрепил к поясу. Потом он достал из гардероба небольшой походный рюкзачок и стал закидывать туда чистую одежду. Закончив с этим, он надел плащ, закрепил его простой медной застежкой и подошел к столу. Пистоль он решил взять с собой. «Если, конечно, перед выходом меня не обыщут. Или вообще сразу не пустят пулю в лоб, – мрачно подумал шпион. – Постараюсь забрать парочку тварей с собой». От этой мысли Модесту даже стало как-то повеселее. Он достал из кармана ключ, открыл один из ящиков стола и извлек оттуда пару-тройку исписанных листов.
– А вот это последнее, что могло бы быть вам интересно, но что еще хранится на бумаге, а не только в моей голове, – зловеще улыбнулся мессир Янко. – Пусть вам демоны жопу покажут вместо ценной информации!
Он положил свои записи на тарелку, в которой совсем недавно еще было овсяное печенье. Вздохнул с грустью. Похоже больше не попить ему чайку со своим любимым лакомством. Выругавшись, Фотийон схватил со стола подсвечник с горящей свечой и поджег листы.
Они уже догорали, когда Модест услышал, как за ним пришли. Он положил руку на рукоятку пистоли, взвел оба курка. Этот человек умел стрелять навскидку. Прямо из-под плаща. Так что вполне смог бы уложить двоих при удачном стечении обстоятельств. А так как Фотийон умел сохранять хладнокровие в опасных ситуациях, его врагам следовало бы соблюдать крайнюю осторожность и внимательность. Особенно, если они готовили что-то недоброе по отношению к Модесту.
Дверь открылась, в комнате появился старший капитан Варга. Он был один. Это показалось странным Фотийону.
– Добрый день, мессир Янко! – быстро проговорил Тадеуш. – Вы готовы? Простите, что без церемоний. Время не терпит.
«Он что, сам хочет меня положить, без чьей-либо помощи? Вот урод! Дорого же тебе встанет эта самонадеянность», – шпион был уже морально готов к смертельной схватке.
– Да, мессир Варга. Меня здесь больше ничего не держит. Вы пришли один? – любезно спросил Модест.
– Да нет! Все, кто охраняют резиденцию, пока останутся на своих постах. А внизу нас ждет двое моих капитанов и лейтенант. Лучшие мои воины. Самые искусные бойцы. Кстати, – Варга как-то странно окинул взглядом Драгана Янку, – оружие при вас?
– А что, не должно быть? – с вызовом произнес Фотийон. Старший капитан не обратил никакого внимания на тон этого мужчины, которого он должен был сопроводить в замок. Его голова была забита совершенно другими мыслями. И было ему не до выяснения причин явного недовольства, демонстрируемого Драганом.
– Наоборот. Если не взяли, то берите. Мало ли что? Странные дела сейчас творятся в баронстве, мессир Янко. Я должен отвести вас к барону, а на улице может быть небезопасно.
Модест совсем перестал что-либо понимать. Но недаром он был мастером своего дела. Он быстро смекнул, что похоже все-таки случилось чудо, и скороговоркой сказал:
– Тогда идем. Нечего здесь задерживаться. Барон не любит опозданий.
Через несколько минут после ухода мессиров Тадеуша Варги и Драгана Янки в пустую комнату зашел боец Особой гвардии. Он запер дверь, прислонил алебарду к стене. В центре комнаты солдат поставил стул и, вальяжно раскинувшись, расположился прямо на нем. Взведенную пистоль он держал в руке, в любой момент готовый пустить ее в дело. Гвардейцу приказали охранять помещение до прихода слуг, которых отправят за вещами мессира Янки в положенное время.
2
Джон Вук лежал в каменном гробу. Ледяное, обезображенное пулей, лицо покойника полностью утратило какие-либо человеческие черты. Казалось, что это лежит кукла. Казалось, что и не было в ней жизни никогда. Как будто эта личность, которая превратилась в неодушевленный труп, с самого своего появления была такой бесстрастной, неживой. Но нет, совсем не так. Когда-то в этом теле сердце перегоняло кровь, глаза были способны видеть, рот говорить. Теперь губы словно срослись в зловещей и кривой усмешке.
Первый наследник баронства Вуков не был ни выдающимся воином, ни великим стратегом. Неординарным умом он тоже не обладал. Для этого времени, где жизнь человеческая стоит чего-либо, только если сам человек уже и не человек, а зверь, да еще к тому же сильный зверь, Джон был всего лишь посредственностью, на которого волею судьбы свалилась тяжкая ноша. Нести ее он, в принципе, был не в состоянии. Конец его оказался закономерен, хоть и предугадать этого всего не мог никто. Ни сам первый наследник, ни его убийцы.
Генерал Оукман стоял в фамильной крипте рядом со своим повелителем. Когда глава Особой гвардии доложил барону о случившимся, тот ничего поначалу не сказал. Молчание это пугало Логана сильнее, чем открытый гнев правителя земель Вуков. Долго Аластор сидел на троне в тишине и размышлял о чем-то. Мессир Оукман стоял и боялся пошевелиться. Продолжалось все это действо где-то около получаса, а потом барон спросил тихим голосом, который показался генералу шепотом Ангела Смерти:
– Остальные дети?
– С ними все в порядке, ваша светлость. Почти все в порядке. Родрик сразу повел себя правильно, старший капитан Плятер справился великолепно со своей задачей. А Аластор… ваша светлость, вы знаете Аластора. Он сначала делает, потом спрашивает. Однако, старшему капитану Гауке-Босаку удалось все уладить малой кровью. Синяк под глазом, не более того. Так что оба парня целы. Что касается баронессы…
– Я про нее не спрашивал, – барон закрыл глаза, и вновь в тронном зале воцарилось безмолвие. Это были самые страшные минуты в жизни мессира Оукмана. Ему чудилось, что сидящий на троне Аластор с каждой минутой теряет часть жизненных сил и превращается в бездушного мертвеца. Еще чуть-чуть и перерождение произойдет. Тогда Логану придется совсем туго. Труп барона встанет, протянет свои сухие, мертвячьи руки к горлу генерала и будет душить его, пока тот не покинет этот бренный мир. Логан тряхнул головой. Он понимал, что все это бред. Но его повелитель был воистину похож на порождение пекла в этот час.
И снова нечеловеческий голос прорезал воздух, подобно ножу убойщика, скользящего по горлу несчастного животного:
– Омойте тело, оденьте подобающе случаю, в черное. Пусть займется главный лекарь. Это, конечно, не его работа, но мессир Бром справится. Снесите Джона в фамильную крипту под Главным замком. Раз лицо обезображено, то я не смогу его выставить на обозрение перед моими подданными. Это вызовет ненужные толки. Да и заявлять во всеуслышание о смерти первого наследника рано. Для начала нужно решить все проблемы, а уже потом все и объявим. Когда все веревки сплетем в единый крепкий узел.
С трудом проглотив комок, застрявший в горле, генерал спросил:
– А что касательно меня, ваша светлость? Я не исполнил приказ. Что ждет меня?
Неживыми глазами барон посмотрел на мессира Оукмана.
– Да уж. Убивать моего сына я тебе не велел. Однако, ты – верный рыцарь. Сейчас у меня таких нехватка. Ты мне нужен. Я не буду тебе обещать, что, когда все закончится, тебе сойдет с рук халатность, с которой ты выполнял приказ. Ведь эта халатность привела к гибели не кого-то там, а первого наследника, официально объявленного и утвержденного. Нет, ты понесешь наказание. Но я обещаю тебе, что это будет не смерть.