Страница 30 из 52
Он тряхнул головой и сказал сам себе вслух:
– Да нет, Казимир! Пять-десять лет, пускай так. Но я их проживу без этих чертовых размышлений. Каким меня Всемогущий создал, то я и делал. Я – его творение, потому мне винить себя не в чем. Что создал, то и получил.
Казимир Астур верил в высшие силы, верил в то, что создатель этого мира один, но все-таки майор имел свои взгляды на религию и не очень почитал ее представителей среди людей.
Внезапно граф услышал шум шагов. Дорожки в садах Люменто в большинстве своем были выложены гравием. Ухо майора отчетливо ловило гремучий звук этой горной породы. Через минуту он увидел Мейнхарда. Тот бодро шагал в его сторону. Подойдя к своему господину, юноша почтительно произнес:
– Мастер-офицер! Я прибыл ровно к восьми, как вы и приказывали. Ваши часы, – третий сын барона Вука протянул Казимиру его вещь. Майор с любопытством посмотрел на парня, взял часы, проверил время и удовлетворенно сунул их в карман.
– Молодец! Но как ты меня нашел?
– Капитан Росс подсказал. Я специально прискакал пораньше, поставил коня в стойло, а потом отправился на ваши поиски. Как видно, я правильно рассчитал время.
– Смекалка – это самое главное для солдата. И не только для рядового бойца, но и для офицеров. В том числе, не побоюсь этих слов, для маршалов. Простой ты воин или полководец, если не будет у тебя смекалки, то грош цена твоим военным талантам, – Казимиру явно начал нравиться Мейнхард. – Что ж, там недалеко отличное место есть. Просторное. Там и потренируемся.
– Мы будем сегодня тренироваться?
– Будем. Хочешь нормально держать меч в руке, должен заниматься каждый день. День отдыха – это не причина отказываться от тренировки.
– Но у меня нет оружия.
– Я взял с собой учебные мечи. Они привязаны к седлу моего коня, он в конюшнях при входе в сад. Сбегай, возьми. Вот медальон с номером стойла. Покажешь привратнику.
Потом Казимир объяснил Мейнхарду, где он будет его ждать, и они разошлись. Майор зашагал медленно, желая еще немного насладиться воздухом и любимыми запахами. «Да, – думал про себя граф, – из этого щенка может выйти реальный толк. Мало того, что он великолепно стреляет, но еще все-таки не так глуп, как порой может показаться. Бывал заносчив, но быстро смекнул что к чему. Нет, он не стал раболепным, он в общем-то совсем не трус. Он просто понял где нужно молчать, где говорить. Хм, если Готфрид даст добро и не будет против, я его и правда сделаю своим кутильером. Все лучше, чем быть убитым собственными братьями-выродками. Да и от рабства его освобожу. Негоже это человеку, да еще благородному, быть рабом».
Пройдя к довольно крупной поляне, окруженной лиственницами, Казимир осмотрелся. Трава была выкошена, здесь часто собирались студенты и валялись под солнцем в свободное время. Сейчас уже никого не было. Небесное светило раскраснелось, готовясь к заходу за бесконечный горизонт, и зеленые кроны деревьев пропускали кровавые проблески.
Майор снял свой плащ и светло-коричневый дублет. Аккуратно все сложив, он разместил вещи под ближайшим деревом. На них положил магерку. Пояс с саблей также бережно повесил на крепкий сук, торчащий из ствола. Появился Мейнхард. В руках у него были обернутые в темную ткань мечи.
– Быстро обернулся, – молвил майор. – Ладно, готовься и вставай в позицию. Нечего терять время.
Буквально через пять минут Мейнхард весь был в синяках. Ему отшибли фалангу безымянного пальца правой руки. Из ссадины по капле стекала кровь. В конце концов, рука ей пропиталась и рукоять меча начала слегка скользить во время резких движений. На плече раба-кутильера вырос здоровенный кровоподтек. В падении Мейнхард содрал себе еще и левую коленку, попортив штаны.
– Так, конечно, мечом не дерись, но вот тебе интересный прием для сабли, – Казимир резко прокрутил меч, обманул Мейнхарда и слегка коснулся кончиком оружия виска Вука-младшего. Удар был наилегчайший, но это все равно было неприятно.
– Это почти верная смерть. Если крепко бить, конечно. Кто выживает, становится растением на всю жизнь. Так что лучше не выживать. А еще лучше не пропускать такого удара самому и наносить его другим. Но запомни, я повторяюсь, это движение только для сабли. Так достигнешь максимального эффекта.
– Я понял, мастер-офицер.
– Продолжим.
Ученик весь взмок под натиском учителя. Силы улетали быстро. Граф Астур, несмотря на почтенный возраст, был очень быстр. В конце концов, руки Мейнхарда бессильно повисли, и он начал пропускать удар за ударом, тычок за тычком. Через короткий промежуток времени, Казимир подставил парню хитрую подножку, несильно подтолкнул плечом и тот растянулся на земле, даже не пытаясь уже встать.
– Ну вот и все! Думаю, на сегодня достаточно, – решил майор.
– Да, хватит. У меня уже нет сил, – задыхаясь, прошептал Мейнхард. – Вы снова меня отделали, как сопляка.
– Ты и есть сопляк. Впрочем, смею заметить, что прогресс все-таки имеется. Твои движения стали плавнее, увереннее и быстрее. Ты этого, может быть, не замечаешь, но главное, что я вижу.
– Это правда? – третий сын барона Вука приподнялся на локтях и довольно посмотрел на графа.
– Я не вру, ты знаешь. Не задавай идиотских вопросов и не порти картину положительных впечатлений о тебе, – жестко сказал Казимир. Впрочем, глаза его скорее улыбались, нежели сердились.
– Так точно, мастер-офицер! – Мейнхард стал подниматься. Он растянул рот до ушей, пытаясь скрыть это от майора. Тот все-таки заметил, но не отреагировал. «Хороший знак», – решил юноша.
Они возвращались через аллеи Колючего сада. Граф Астур потягивал из фляги, был в наивысшем расположении духа, насвистывал себе что-то под нос. Хозяин и раб, оба молчали. Им было о чем подумать.
Вдруг они увидели людей, идущих навстречу. Уже начало темнеть, и невозможно было сразу разобраться кто впереди. Наконец, когда очертания фигур несколько приблизились, Мейнхард произнес:
– Мастер-офицер, впереди солдаты! Но только трое. В центре женщина. Точнее девушка.
– Да, так и есть, парень. Я узнаю ее. Леди Эдон, дочь майора Эдона, графа Эдонфолда. Единственная его дочурка. Жена не обделила графа детьми: у него семеро сыновей и одна представительница прекрасного пола. Он в ней души не чает.
Когда Вук-младший и майор Астур были уже совсем недалеко от дочери графа и ее эскорта, Мейнхард смог наконец рассмотреть девушку в свете освещавших ее факелов, которые несли сопровождающие. Она была невысока ростом, достаточно полновата, с круглым, но добродушным лицом, в верхней части которого сидели огромные янтарные глаза. Русые волосы были заплетены сзади в толстую и длинную косу. Курносый нос, неожиданно, придавал лицу очень милое и участливое выражение. На миг Мейнхарду показалось, будто что-то страстное, прекрасное и роковое есть в ней и ее движениях. Он с ужасом почувствовал, как напрягаются его чресла.
– О, мужественный рыцарь! Мы снова видимся, и здесь? – произнесла леди Эдон своим певучим, сладким голоском, увидев Казимира. Ее речь звучала немного пафосно, но это придавало ее словам какой-то особый любовный романтизм. Так подумал Мейнхард. Граф Астур отвесил самый почтительный поклон.
– Это так, милая леди! Рад видеть вас снова. Но, если я мог бы догадаться, что мужчины делают в столь поздний час в этом тихом месте, то уж точно буду удивлен и смущен, увидев здесь в вечернем полумраке такую молодую и прекрасную особу как вы. Разве такое может быть? – впервые Мейнхард услышал настолько вежливый тон из уст майора. Впрочем, он еще ни разу не присутствовал при общении Казимира с женщиной благородных кровей. Тем более в спокойной и неофициальной обстановке.
– Я гуляю. Я люблю гулять. Особенно с того момента, когда начинает темнеть и вплоть до наступления ночи. Вечером тихо и свежо. А лекарь как раз прописал мне умиротворение, тишину и чистый воздух, – ответила девушка, мечтательно блуждая глазами.
– Да, примите мои соболезнования. Слышал, что вы перенесли тяжкую лихорадку, – сочувственно покачал головой граф.