Страница 2 из 8
Ира рассмеялась. Потом она вспомнила про свою плачевную судьбинушку и вздохнула:
– А мне тоже торопиться некуда, – она встала и начала складывать вещи в сумку.
Через экран к ней протянулась рука. Максим потрепал Ирку по щеке:
– Кролик, а у тебя в холодильнике еда не затерялась нигде случайно?
Кроликом Иру никто до этого не называл. Она смутилась, покраснела и насупившись еще больше, ответила:
– Да, я накупила всякой всячины, не знаю зачем. И шампанское тоже.
Максим посмотрел на девушку. Стройненькая Ирка всегда вызывала у мужчин умиление своими по-детски пухлыми щечками и вечно растрепанными, будто только с постели, волосами. Ей про волосы и щеки не говорили: женщины подобные комментарии обычно за комплименты не принимают.
Почему он ее вдруг кроликом назвал? Максим стряхнул оцепенение:
– А если я не пойду в магазин? Что если мы пойдем лопать твои припасы?
Ира похлопала ресницами и наконец-то улыбнулась.
– Конечно! Пошли, раз мы с тобой такие два одиноких, – она помолчала, – кролика.
***
Закрывая за собой дверь офиса, Ирка на всякий случай заглянула в помещение, освещаемое теперь только тусклым светом дежурных лампочек. Из-за экрана стоящего неподалеку компьютера выглянула хитрая эльфийская морда. Эльф показал Ирке язык и принялся барабанить по клавиатуре.
– Трудоголики! – Ира тихонько хихикнула и захлопнула дверь.
Максим посмотрел на счастливое лицо девушки и ему безумно захотелось ее обнять.
«Всему свое время», – подумал он и тоже тихонько хихикнул…
Мама, я плáчу
Глава 1
Оглашение первого приговора. Заседание суда от 14 мая 2025 года
– Тишина в зале! – скомандовала по привычке помощник судьи Елена Коровина.
Шуметь было некому: огромный зал, рассчитанный на сто мест, пустовал. Елена подумала, что и в Сети вряд ли кто-то проявлял интерес к заурядному заседанию суда. Приговор касался мальчишки, которого знать не знают. Он – не сын знаменитости или известного политика, не убивал никого с особой жестокостью, не насиловал извращенно. Парень даже не объявлял голодовки. Чего же в нем интересного для обывателя?
На самом деле, в помещении, кроме Елены, находилось еще двое: судья Милютин и представитель органов опеки и надзора Ермолина. Ермолина могла посмотреть окончание «спектакля» из дома. Но ей-то, конечно, веселее было поприсутствовать лично, позлорадствовать, так сказать, офлайн, в реальности. С Владом Ермолина намучилась! Сколько он от нее сбегал, прятался по подвалам и чердакам этих ужасных, непотребных районов на окраинах, в которых селились сплошь отбросы общества! Ей приходилось отыскивать его, перебарывая отвращение и брезгливость, зажимая нос, дабы не вдыхать отвратительные «ароматы», в ужасе отпрыгивая от мышей и крыс, кидавшихся под ноги. Мрак!
А ведь Влад – наикруглейшая сирота. Но туда же: на свободу. Не хочет в тепле и уюте приемника, коллектора, а повезет, в приемной семье. Хочет в грязи и вони. Б-р-р-р!!!
– Ювенальный Суд постановил, – бубнил в это время Милютин, – признать Владислава Георгиевича Синицина, две тысячи десятого года рождения, виновным в нарушении предписания о регистрации и нарушении правил пребывания на территории коллектора номер восемь по городу Москве, а также в оскорблении полномочных лиц, исполнявших свои обязанности в отношении…
Милютин честно перечислял все правонарушения Влада, ввергая себя и дам в сон. Единственный, кто слушал приговор внимательно, был сам обвиняемый. Не то, что Влада сильно интересовало, куда его засунут в очередной раз. Просто он всегда получал удовольствие от пересказа совершенных им подвигов, пусть даже и таким заунывным голосом.
– Учитывая раскаяние подсудимого, – промямлил Милютин.
«Я, блин, не раскаивался, – подумал Влад с удивлением, – что-то новенькое».
– А также ходатайство отдела по размещению детей-сирот при Ювенальном департаменте Министерства Юстиции…
Тут уж проснулись все. Помощница судьи проснулась из любопытства: накануне вечером ничего такого в постановлении суда не наблюдалось. Ермолина проснулась, потому что почуяла: ее обходят на повороте свои же. Впрочем, не впервой, но от того не легче. Влад был на стреме изначально, поэтому лишь навострил сильнее уши.
– Передать Владислава Георгиевича Синицина в элитный коллектор имени Фурсенко, – судья, что есть мочи шарахнул молотком и вышел из зала.
Коровина последовала вслед за ним.
«Как ловить поганца, так мне, – подумала со злостью Ермолина, – а как денежки грести, так элитщикам».
«Шикарно! – подумал Влад, следуя за охранниками. – Не повезло, так не повезло!»
***
Оглашение второго приговора. Заседание суда от 16 мая 2025 года
Елена орала в микрофон:
– Повторяю, нарушителей будут выводить из зала!
Охранники шныряли между рядами и электрошокерами указывали особо буйным на дверь. В зале сидело человек пятьдесят. Но Василиса постаралась на славу: она попросила прийти самых смелых, самых независимых-ни-от-чего своих защитников. Кричали они как следует. Не учи ученых.
– Тишина в зале!!! – взревела Коровина.
За загородкой, вжав голову в плечи, сидела дочь Василисы. Она шума не слышала. Она вообще уже ничего не слышала, не видела и не чувствовала. Врачи поставили диагноз: «нарушение эмоционально-чувственного восприятия вследствие непроведения обязательного прививания матерью подростка, определенного законом РФ», ну и так далее и тому подобное. Из заинтересовавшего лично профессора Селедкина: «атрофирована слезная железа, вследствие чего не может плакать». Профессор провел ряд экспериментов над Кристой и убедился: как ни изгаляйся, а жидкости из железы не дождешься…
– Ювенальный суд постановил, – наконец затараторил Милютин, вполне способный зачитывать постановления быстро, если того требовала сложившаяся ситуация, – исходя из того, что мать Кристы Станиславовны Пирс, год рождения две тысячи одиннадцатый, Василиса Анатольевна Пирс, воспитывающая дочь в неполной семье, не проводила должной вакцинации ребенка, скрывала дочь от органов опеки и надзора, – перечислял судья без запинки.
В зале опять начали шуметь. Коровина опять заорала в микрофон. Охрана опять пошла по рядам.
– Все факты, изложенные органами опеки и надзора, изъявшими ребенка из семьи, подтвердились, – тараторил Милютин, – определить Кристу Станиславовну Пирс в элитный коллектор имени Фурсенко.
Васька побледнела. Хоть какая-то надежда до настоящего момента у нее оставалась. Сейчас отняли даже это.
– Не отчаивайся, – подруга заметила состояние Василисы. – Вась, мы прорвемся. Мы ее там не оставим, – она и сама глотала набежавшие слезы, но не позволяла им пролиться на глазах у отчаявшейся Васьки. – Мы ее вернем.
– Из элитных коллекторов дети не возвращаются, – Василиса, не отрываясь смотрела на дочь, которую выводили из зала. – Ты же знаешь, Марина, надежды больше нет.
– Сволочи, сволочи! – подруга сжала кулаки. – Нельзя опускать руки, Вась!
Ермолина, ухитрившаяся поймать мамашу Пирс на обмане, заскрежетала зубами. Доказать, что справки о вакцинации были липовыми, найти ребенка, которого тщательно прятали – а взамен? Мизерная премия и грамота «Лучший работник органов опеки и надзора за 2024 год»? Второй элитник подряд!
Сегодня Ермолину ожидало третье заседание. После обеда. Родственники и друзья ее очередного подопечного уже толпились в коридоре.
***
Оглашение третьего приговора. Заседание суда от 16 мая 2025 года
Отобедав, Милютин вынул салфетку из-за воротника, поправил мантию и прокашлялся. Сколько раз себе говорил не есть перед оглашением приговора, но перед свиной отбивной, жирной, щедро поперченной и посоленной, устоять не мог.