Страница 20 из 24
Среди сибирских и забайкальских полков сорок процентов подразделений подлежали демобилизации, так как официально военные действия в Китае прекратились. На флоте же более двух тысяч нижних чинов самых подготовленных и профессионально обученных по осени должны были быть списаны на берег из-за окончания срока службы. Так что проблема была ещё та!
Вопросов и проблем было великое множество. Вчера, например, Николай Иванович сообщил мне, что от военно-морского агента в Японии капитана Русина пришли сведения о том, что в конце июля из Сасебо ушёл британский пароход с группой японских морских офицеров и унтер-офицеров, входивших ранее в экипажи устаревших броненосцев «Фусо» и «Чин-Иен». Это позволяет предположить, что англичане начали передачу Японии броненосцев типа «Маджестик» с целью формирования второго полноценного броненосного отряда.
Активизировалась японская разведка. Нехватка русских строителей и массовое привлечение к строительным работам китайцев удручающе сказывались на секретности. Для большинства русских китайцы, корейцы и японцы были на одно лицо. В январе этого года пара курсантов из первого выпуска Аналитического центра, которых направили в общей группе к Тифонтаю, по прибытию во Владивосток, для проверки полученной информации, обнаружили, что на полуострове Назимова в отвесной скале, на которой располагались две береговые батареи, сделаны замаскированные выемки, позволяющие незаметно подняться к укреплениям.
Лаз уничтожили, но блокировать шпионскую деятельность просто не хватало сил и опыта. Тем более, значительную долю населения крепости составляли китайцы, корейцы и японцы, а контрразведчиков и жандармов кот наплакал. Провести ревизию данной работы во Владивостоке, а потом в Порт-Артуре так же была одной из задач, нарезанных мне императором.
Так что, поучаствовав в испытаниях бронепоезда, а также ознакомившись с наработками Колобова по созданию передвижной железнодорожной батареи из четырех шестидюймовок Канэ, на следующий день отбыл во Владик.
Прибыв в город, смог найти место только в гостинице «Дальний Восток». Мест в «Тихом океане» и «Золотом Роге», не смотря на кусачие цены, просто не было. На следующее утро посетил почтамт, где на моё имя была корреспонденция от курсанта-агента Маклера, который последние полгода занимался посредническими операциями с недвижимостью. Ему я заранее из Хабаровска отправил телеграмму о своём прибытии, разумеется, в шифрованном виде. Его ответ так же был закодирован.
Установленный порядок в российской армии, когда офицеру практически всегда предписывалось носить форму, приводил к определённым ограничениям. Поэтому необходима была конспиративная квартира, где бы я мог принять новую личину. Не обо всех моих делах должны были знать официальные службы.
Переодевшись на квартире в подготовленное агентом партикулярное платье, отправился на место встречи в общественные бани Антипаса, которые являлись своеобразным развлекательным центром Владивостока, где помимо самих бань можно было посмотреть восточные танцы, исполняемые китайскими и корейскими танцовщицами.
После парной, помывки и массажа расположился в небольшом отдельном кабинете, откуда была видна, что-то типа танцевальной площадки, на которой под восточную музыку танцевали девушки в китайской одежде, заказал чаю. Распорядительный слуга принёс заварной чайник с чашкой, ловко налил чая и удалился.
Я, достав часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. Маклер задерживался. Положив часы в карман, и отодвинув в сторону чашку, задумался. Что-то не нравилась мне сложившееся ситуация, а больше моё физическое состояние. Сознание как-то плыло, и по всему телу накатывала слабость, сковывая движения.
«Чёрт, что же это такое?! — пронеслось в голове, и я откровенно запаниковал. — Неужели шуточки в стиле Ли Джунг Хи?!»
Во время массажа я почувствовал несколько более сильных точечных нажатий рядом с позвоночником, но не придал этому значения. Тем более, после процедуры спокойно помылся, оделся и дошёл до кабинета. Да и массировал меня мужик с явно рязанской физиономией и шикарной бородой.
Между тем сознание ускользало. Я попытался встать, но ни ноги, ни руки меня не слушались. Хотел крикнуть, но горло охватил какой-то спазм. Попытался схватиться за край скатерти и упасть со стула. Но тело меня не слушалось.
«Попался гвардии подполковник», — это была последняя мысль, прежде чем провалился в темноту.
Сознание всплывало какими-то отрывками. Шершавый язык, вздох, который наждаком прошёлся по лёгким. Взгляд не хотел фокусироваться, а слёзы текли сами собой.
— Вижу, господин полковник, приходите в себя, — услышал я на чисто русском языке. — Поздравляю с возвращением в этот мир.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем я смог рассмотреть, где я нахожусь и, более-менее, прийти в себя. Обстановка явно не радовала. Какая-то комната с саманными стенами без окон, земляным полом, без потолка и крышей из соломы. Стол, на котором стоял подсвечник с тремя горящими свечами, дававшими рассеянный свет. Попытался на них сфокусировать взгляд, но слёзы этого не позволили сделать.
— Минут через пять придёте в себя, — вновь услышал я где-то с боку. — У вас сильный организм.
Я отрешился от всего и попытался глубоко вздохнуть. Где-то с третей или четвёртой попытки мне это удалось.
— Удивлён, — вновь услышал я. — Впервые вижу гайдзина, умеющего правильно дышать.
Ушло где-то минуты три, а может быть и больше, пока я окончательно пришёл в себя и смог окончательно осмотреться. Полученная картина и ощущения не радовали. Я сидел на стуле посередине небольшой комнаты, ноги мои были привязаны к его передним ножкам, руки были связаны за спинкой, но очень грамотно, чтобы не нарушить кровоток. На столе кроме подсвечника со свечами на полотенце был заботливо разложен набор инструментов, который можно было бы назвать медицинским, но я не стал себя успокаивать похожестью.