Лёд №5. Схватка

В ответ воцарилось всеобщее молчание, на этот раз как знак согласия. Пилоты смирились с мыслью, что в их мозгах могут немного поковыряться. Опасаясь удара по голове созревшим кокосом, к росшим неподалеку пальмам не пошли, расположились вокруг меня прямо на пляже в позе лотоса (по моей рекомендации).

Процедура внедрения в головы спасенных мужчин баз знаний заняла где-то с четверть часа. Все могло бы случиться значительно быстрее, но несколько особо нервных парней на подсознательном уровне оказывали сопротивление информационному потоку и его усвоению нейросетями. Мне приходилось буквально проламывать барьеры в их упрямых головах, при этом взламывать бережно, чтобы люди ненароком не подвинулись рассудком, при этом затрачивая время, энергию и собственные нервы. В конечном итоге мне это надоело, я взял всю толпу под свой ментальный контроль и ввел в состояние медитативного транса. И процесс пошел значительно быстрее.

Вскоре на песочке под ласковыми лучами спешащего к зениту дневного светила замерли с закрытыми глазами двенадцать крепких мужиков. Если со стороны посмотреть, забавная картина. Я — гуру, а это мои апостолы, числом двенадцать. Надеюсь, все иуды сгинули вместе с «Несокрушимым». Странные ассоциации для закоренелого атеиста, не посетившего до сих пор ни одного из местных храмов. Как-нибудь нужно наверстать упущенное и, хотя бы, ради любопытства посмотреть, чем промышляет жречество на Эде. В теории оно известно — творят добро, не покладая рук. Однако, часто практика абсолютно не согласуется с книжной премудростью.

Так, мавр свое дело сделал, мавр может вымыть руки, или как там у Вильяма нашего Шекспира. Нет, в столь беспомощном состоянии я ребят не оставлю. Придется дожидаться, когда очухаются, а пока что мне предстоит отгонять от пребывающих в трансе людей вездесущих восьмилапых тварей, вооруженных сильными клешнями.

— Кыш, гады!

Устное предупреждение не подействовало, крабы продолжали нагло подступать к потенциальной добыче. Размазал воздушным кулаком с полсотни нахалов покрупнее. На какое-то время помогло. Но, сожрав погибших товарищей, живые твари вновь двинули к парням. Пришлось устанавливать силовой барьер вокруг нашей группы. Забавно было наблюдать, как натолкнувшись на невидимую стену крабы начинали возмущенно пучить глаза, шевелить усами и щелкать клешнями, а потом метаться по кругу, тыкаясь башками в препятствие в поисках прохода. В конечном итоге пространство вокруг щита буквально кипело от тысяч, может десятков тысяч местных членистоногих самых разных размеров, примчавшихся на кипеш, похоже, со всего этого безымянного островка.

Пока спасенные усваивали внедренные базы, а крабы пытались пробиться через невидимый барьер, я абстрагировался от реальности и попытался вновь обратиться к произошедшему недавно космическому сражению.

Пожалуй, насчет «сражения» я слегка погорячился. Скорее, зверское избиение младенцев Ильей Муромцем с картины Васнецова, да еще той самой булавой, что висит на его правой руке. Воспаленное воображение сразу подсунуло соответствующий визуализированный образ озверевшего бородатого мужика и тех самых младенцев. Настолько яркие образы получились, аж самому противно стало. Пришлось поднапрячься, чтобы выпихнуть из башки машущего булавой былинного героя и окровавленные тела несчастных младенцев.

Перед моим внутренним взором вновь замелькали кадры прошедшего побоища. Вот «Несокрушимый» отстреливает из курсовых орудий одновременно пять «Борисфенов». Снаряды ушли со скоростью тысяча километров в секунду. Расстояние в сто восемьдесят тысяч километров они преодолели за три минуты. Непосредственно перед тем, как шарам пятиметрового диаметра было суждено врезаться в защитное поле Небесного Стража, я замедлил скорость воспроизведения примерно в сто тысяч раз. Удалось рассмотреть, как сферы сначала буквально размазались о невидимый барьер, затем полыхнуло и образовавшаяся в результате аннигиляции чистая энергия и плазменное облако растеклись по защитному полю орбитального объекта инопланетного происхождения.

— Энергия взрыва не соответствует энергии аннигиляции десяти тонн материи, — неожиданно констатировала нейросеть, — примерно на два порядка.

— То есть, ты хочешь сказать, что защитное поле её частично поглотило?

— Я не хочу ничего сказать, просто констатирую очевидный факт без анализа причин.

— Получается, если бы жахнуло по полной, магнитосфера планеты могла бы и не выдержать удара?

— Совершенно верно, Лёд.

— Выходит, Небесный Страж спас жизни многим миллионам обитателей Эды и не только во время первого взрыва, «Неистребимый» шарахнул похлеще пяти «Борисфенов». Ну суки эти земные стратеги! Так подставить население целой планеты! Какие же все-таки на верху сволочи, и мне ничуть не жалко безмозглого адмирала-зазнайку. Хотя простых офицеров и прочих погибших специалистов жаль — вряд ли они понимали, на что подписались.

— Согласна, Влад, человеческое скудомыслие заставляет иногда задуматься в вашей разумности.

— Э… но-но, железяка разумная! Отставить эти свои провокационные разговорчики! Ишь, чего выдумала! Тебе не стоит вообще думать, твое дело исполнять, а думаю я! Тебе понятно?

— Так точно, господин капитан-маг!

Ладно, с этим все ясно. Выходит, Небесного Стража не зря называют именно Стражем, а не Всевидящим Божественным Оком, Ужасом, Парящим в Ночи, или еще как-нибудь в том же духе.

Дальнейший просмотр записи боя особого интереса не вызвал. Яростная вспышка на месте «Несокрушимого», затем методичный отстрел беспилотников. Прорыв «Скатов» к планете и вовсе смотреть не стал. Что там смотреть, если все парни живы-здоровы сидят в паре метров от меня, закрыв глаза, грызут гранит науки.

Ага, один очухался. Николай Тарханов старший лейтенант военлёт первого класса. Распахнул зенки и пялится на меня как баран на новые ворота — удивленно-восторженно. Затем заговорил на глоссинге:

— Ну ты, Лёд, даешь! Барон, маг, собственное имение и все это всего-то за четыре года!