Страница 2 из 9
В воздухе висел густой влажный туман, вернее – промозглая изморось, изгородь из бирючины вокруг дома под названием «Миссолонги» блестела от крупных дождевых капель. Едва ступив на Гордон-роуд, Мисси тотчас пустилась бежать, но на углу перешла на быстрый шаг, потому что в левом боку опять закололо, вдобавок пуще прежнего.
Когда боль немного отпустила, девушка продолжила путь, хоть уже и не так быстро, в приподнятом настроении, как бывало всегда в те редкие минуты, когда выпадала счастливая возможность улизнуть в одиночку за пределы Миссолонги. Как только боль исчезла совсем, Мисси опять ускорила шаг и принялась разглядывать знакомые улицы и дома, окутанные туманными предвечерними сумерками короткого зимнего дня.
В городке Байроне все названия были как-то связаны с жизнью поэта, включая дом ее матери, Миссолонги: так назывался город, где безвременно скончался известный поэт[2]. Причудливые наименования городским улицам и постройкам было дано по прихоти прадеда Мисси, первого сэра Уильяма Херлингфорда, который основал городок сразу вслед за тем, как прочитал «Паломничество Чайльд Гарольда». Несказанно довольный, что нашел наконец великое литературное произведение, которое смог осилить, он принялся вколачивать в голову каждому, кого знал, невообразимую мешанину из всевозможных сведений о Байроне. Так, усадьба Миссолонги располагалась на Гордон-роуд, которая перетекала в Ноэл-стрит[3], а та переходила в главную улицу, Байрон-стрит. В лучшей части города Джордж-стрит петляла несколько миль, после чего круто сбегала вниз, в широкую долину Джеймисон. Был здесь даже крохотный глухой тупичок под названием Каролина-Лэм-плейс[4], расположенный, разумеется, как и Миссолонги, на отшибе, в стороне от железнодорожной ветки. Там стояли три дома, где обитала горсточка крайне вульгарных распутных женщин, которых навещали путейцы из депо, находившегося на выезде из городка, а также рабочие большого завода минеральных вод, что уродовал вид южной окраины.
Наиболее загадочные и любопытные грани непостижимого характера первого сэра Уильяма ярко высвечивает тот факт, что на смертном одре он строго запретил своим здравствующим потомкам вмешиваться в естественный порядок природы и менять назначение скандально известного тупика, названного в честь леди Каролины, на котором издавна лежала мрачная тень, и не только из-за развесистых каштанов. В действительности сэр Уильям, как сам объяснял, скрупулезно придерживался «стройной системы имен и названий». Своим дочерям он дал латинские имена, распространенные в высших слоях общества. Его отпрыски поддержали традицию, и так на свет появились Юлии, Аврелии, Антонии и Августы. Лишь одна из семейных ветвей попыталась усовершенствовать сложившийся обычай, и с рождением пятого сына мальчиков стали называть римскими числами, благодаря чему фамильное древо Херлингфордов украсилось именами Квинт, Секст, Септим, Октавий и Ноний. Деций умер вскоре после рождения, что никого не удивило.
Какая красота! Мисси остановилась полюбоваться огромной паутиной, унизанной, словно бисером, капельками тумана, чьи тончайшие дрожащие нити плавали над невидимой долиной в дальнем конце Гордон-роуд. В центре паутины сидела большая лоснящаяся паучиха, а к ней стыдливо жался очередной крошечный кавалер, но Мисси не почувствовала ни страха, ни отвращения – одну лишь зависть. Это отважное счастливое создание не только безраздельно царствовало в собственном мире, но и гордо несло древнее знамя суфражистки. Маленькая королева властвовала над супругом и вдобавок съедала его, когда тот исполнял свое предназначение – отдавал семя во имя потомства. Ах, счастливая, счастливая леди-паучиха! Разрушьте ее мир, и она безмятежно примется восстанавливать его первозданный облик, пока не соткет новую ажурную сеть, такую же изящную и воздушную, как прежняя, ибо недолговечность ее творения никогда не имела значения. А затем вновь потянется нескончаемая череда консортов, словно переходящие праздники, что кочуют в календаре с одного дня на другой. Она выстроит их строго по рангу в своем королевстве: умеренно крупный самец, муж на текущий день, займет место рядом с ней, а его преемники будут все мельче и мельче, чем дальше они от матери в самом сердце паутины.
О боже, время! Мисси снова пустилась бежать, повернула на Байрон-стрит и устремилась к торговым лавкам и магазинам, теснившимся по обеим сторонам улицы и занимавшим целый квартал в центре городка. Дальше Байрон-стрит превращалась в роскошную эспланаду, которая вела к парку, железнодорожному вокзалу, отделанному мрамором отелю и внушительному зданию городской водолечебницы с фасадом в египетском стиле.
В торговом квартале находился продовольственный магазинчик Максуэлла Херлингфорда; скобяная лавка Дениса Херлингфорда; шляпный салон Аврелии Маршалл, урожденной Херлингфорд; кузница и бензоколонка Томаса Херлингфорда; пекарня Уолтера Херлингфорда; магазин одежды Герберта Херлингфорда; новостное агенство и писчебумажная лавка Септима Херлингфорда; чайная «Плакучая ива», принадлежавшая Джулии Херлингфорд; библиотека Ливиллы Херлингфорд; мясная лавка Роджера Херлингфорда-Уидерспуна; кондитерская и табачная лавки Персиваля Херлингфорда, а также кафе «Олимп» и молочная Никоса Теодоропулоса.
Как того требовала особая роль Байрон-стрит, до пересечения с Ноэл-стрит и Каролина-Лэм-плейс мостовая была покрыта макадамом, вдобавок здесь стояло затейливо украшенное водопойное корыто из полированного гранита – дар городу от первого сэра Уильяма, а напротив крытых торговых рядов красовались аккуратные столбики коновязи. Окаймленная прекрасными старыми эвкалиптами, главная улица Байрона умудрялась выглядеть тихой и вместе с тем нарядной и богатой.
В центре Байрона было очень немного частных домов. Летом городок жил за счет приезжих, спасавшихся от влажной жары прибрежной равнины, к тому же круглый год сюда съезжались больные ревматизмом в надежде, что целебные ванны облегчат их страдания, ибо по прихоти природы из-под земли в Байроне били горячие минеральные источники. Этим обстоятельством и объяснялось ниличие вдоль Байрон-стрит множества гостиниц и пансионов, в большинстве своем принадлежавших, разумеется, Херлингфордам. Не слишком скупых гостей весьма радушно встречала байронская водолечебница, а огромный фешенебельный отель «Херлингфорд» предоставлял обитателям номеров ванны с целебной водой в безраздельное пользование. Тем же приезжим, чьих скудных средств едва хватало на ночлег да завтрак в недорогом пансионе, приходилось довольствоваться чистыми, хотя и спартански скромными городскими купальнями прямо за углом Ноэл-стрит.
Чудодейственная вода доставалась даже беднягам, у которых вовсе не было денег, чтобы приехать в городок. Второй сэр Уильям создал знаменитую «Байрон боттл» – «Бутылку Байрона» (под этим названием она приобрела широкую известность в Австралии и на островах южной части Тихого океана). Мастерски выполненная изящная бутыль вмещала пинту кристально-чистой воды из байронского минерального источника. Слегка шипучая влага обладала мягким, совершенно безопасным слабительным эффектом и отличалась приятным, ярко выраженным вкусом. «К черту воды Виши!» – говорили счастливцы, что могли позволить себе поездку во Францию. Старая добрая «Бутылка Байрона» была не только лучше, но и намного дешевле. Вдобавок, сдав пустую посудину, можно было вернуть потраченный пенс. Весьма разумное приобретение акций стекольного завода стало последним штрихом к картине: производство минеральной воды не требовало больших затрат и оказалось на редкость прибыльным, семейное предприятие процветало, принося баснословные деньги мужскому потомству второго сэра Уильяма. Теперь во главе промышленной империи «Байрон боттл компани» стоял третий сэр Уильям, внук первого и сын второго, такой же безжалостный и алчный, как оба его предка, чье имя он унаследовал.
2
Старинное название греческого города Месолонгион, где в 1824 г. скончался английский поэт-романтик Джордж Ноэл Гордон Байрон (р. 1788). Устаревшее написание – Миссолонги.
3
Теща Байрона Джудит Ноэл, леди Милбенк, завещала поэту половину своего состояния при условии, что он будет носить ее фамилию. В 1822 г. королевским патентом лорду Байрону было даровано это право.
4
Леди Каролина Лэм, урожд. Понсонби (1785–1828), британская аристократка и писательница, состоявшая в любовной связи с лордом Байроном в 1812 г.