Жуть бриллиантовая

Все ясно, Принц – собака. Правы были Никита и Кирилл. То, что собака по кличке Принц живёт в одном подъезде с Лерой, не может быть просто случайностью. Пёс имеет какое-то отношение к исчезновению девушки. А возможно, и к её смерти.

Умирающая Лера назвала имя собаки потому, что не смогла выговорить имени хозяина. Она хотела предупредить брата о том, что хозяин Принца опасен, но сказать такую длинную фразу была не в состоянии, сил не хватило. Вот она и твердила: «Принц… передай…».

А что если Бетон – это кличка хозяина Принца? Нет, не так. Бетон был упомянут один раз, а Принц – несколько. Если хозяин имел такое «погоняло», как вульгарно выражается Кирилл, то Лера должна была твердить именно «бетон».

И что из этого? Да ничего! Мне абсолютно ничего не понятно. Нет, что-то тут не сходится. Почему девушка повторяла кличку собаки, вместо того, чтобы назвать имя её хозяина? Неужели потому, что имя было длинным и труднопроизносимым? Или она просто не знала имени соседа по дому?

Да, совершенно невероятная история! Запутанная, как клубок шерсти, который три дня подряд гонял мой кот Рыжик!

Мне опять вспомнились подробности всего, что произошло в «Синей птице». Нет, это не могло быть розыгрышем. Зачем девушке так сложно разыгрывать совершенно постороннюю женщину, то есть меня? Возможно, встреча с братом Леры что-то прояснит.

Соваться в логово мужика и его жуткой собаки поздним вечером было равносильно самоубийству. Я решила вернуться сюда утром, чтобы понаблюдать за бородачом в более безопасной обстановке, при свете дня, в присутствии других людей.

Глава 5. Данила

«Этот человек определенно что-то знает, что-то такое, чего он не хочет разглашать».

Д. Зельцер «Знамение»

Наступившее утро я решила посвятить собственным, а точнее, следственным делам. В восемь утра уже стояла на страже у Лериного дома. Точнее, стоял мой автомобиль, а я в нём сидела и наблюдала за обстановкой через окно. Машину ловко поставила так, чтобы не привлекать ничьего внимания и в то же время иметь хороший обзор: за оградой детской площадки стояла засыпанная снегом крошечная машинка, а чуть дальше пристроилось моё авто.

Конечно, громадный бородатый мужик мог преспокойно уйти ещё до моего появления. Или же торчать дома и до самого вечера не высовывать носа на улицу. Но я надеялась на свою всегдашнюю удачу.

Позавтракать я не успела и теперь без особого аппетита жевала вчерашнюю булочку, которой пренебрегли Никита и кошки. Булка была черствой и не особенно аппетитной, но ничего другого я купить не успела, а уйти со своего наблюдательного пункта опасалась.

Вскоре судьба сжалилась надо мной: без двадцати девять из подъезда бодрой походкой вышел мой вчерашний знакомец – громила с бородой. На этот раз он был без собаки и выглядел куда менее зловещё, чем вчера вечером. Впрочем, при свете дня все люди выглядят гораздо приятнее, чем в темноте, при тусклом свете фонарей.

Мужчина секунду-другую постоял у подъезда, покрутил головой, глядя по сторонам, посмотрел на небо, словно сравнивал реальные климатические условия во дворе с теми, что были обещаны синоптиками, натянул капюшон на бритый череп и двинулся к близлежащей автобусной остановке по узкой тропке, протоптанной в снегу. Мне пришлось вылезти из тёплого салона машины и тащиться за ним следом. Можно было бы объехать вокруг, но тогда я, наверняка, потеряла бы его из виду.

Впрочем, я и так его потеряла. Мужик исчез, словно сквозь землю провалился. На остановке было множество людей, но среди них ни одного бородатого. Да и высоких в толпе не наблюдалось. Уехать он не мог, просто бы не успел. Значит, нужно рассматривать другие варианты. Например, объект заметил слежку и сумел от меня оторваться. Хотя это казалось мне странным, он ведь ни разу не обернулся.

Я крутила головой, разглядывая прохожих рядом с остановкой, а также на противоположной стороне улицы, но и там высоких и бородатых видно не было. Наконец я всё-таки увидела его, но было уже поздно. В бледных лучах утреннего зимнего солнца сверкнули стёкла машины, мимо меня медленно проплыл бритоголовый череп и знакомая чёрная борода. Громила разворачивал синий «опель», удобно устроившись в водительском кресле, прямо перед моим носом.

Бездарно упустила объект наблюдения, а ещё работником детективного агентства числюсь. Понятно, что без собаки долго гулять пешком он не собирался. А на общественном транспорте жулики и бандиты не ездят! Наверное, машина стояла за домом, под окнами квартиры. Одна мысль утешала: номер его автомобиля я теперь знала. Можно было возвращаться к своей машине. Наблюдение у дома Леры я временно прекратила, но на всякий случай поднялась и позвонила в её квартиру. За дверью было по-прежнему тихо. Из-за соседней двери послышался собачий лай. До встречи с Данилой оставалась ещё уйма времени.

Теперь можно было заехать в своё родное агентство, где я перекинулась парой слов с охранником Авдеем. Никаких новых дел за последние дни на нас не свалилось, так что срочной работы не было. Можно было отправиться домой и позавтракать, наконец.

Никита был в школе, сытые кошки дремали в разных углах дивана и даже не заметили моего появления. Но не успела я уютно расположиться на кухне с чашечкой кофе и откусить кусочек бутерброда с сыром, как зазвонил телефон.

– Ксюх, где мотаешься, чёрт тебя подери! Битый час звоню! – проревела трубка голосом Кирилла.

Только теперь я сообразила, что отправляясь следить за бородатым, забыла мобильник дома.

– Выручай! – сыпал словами Кирилл. – Нужно встретить тётю Пашу, на Павелецком. А у меня с машиной беда – аккумулятор сел! Так что давай, дуй быстрей на вокзал, встречай и вези её сюда.

Именно сегодня тётя Паша, моя старенькая няня, возвращалась из Саратова, где гостила у своей подруги.

– Когда поезд? – я посмотрела на часы.

– Через сорок минут! Давай быстрей. Пятый вагон, седьмое место.

– С ума сошёл, я не успею! Не мог вчера позвонить!

– Ну, ты даёшь! Откуда ж я вчера мог знать про аккумулятор! Ладно, не тяни резину, давай, жми быстрей, а то точно опоздаешь. Старушка очень расстроится.

Легко ему говорить, сидя там, в посёлке! А пробки?! Злосчастные московские пробки, из-за которых гибнут нервные клетки, срываются сделки, рушится налаженный бизнес и семейное счастье. Однако я подкатила к Павелецкому вокзалу ровно за две минуты до прибытия поезда. Но мне предстояло то ещё испытание – час езды с придирчивой тётей Пашей, хорошо выспавшейся в поезде.

Едва усевшись в машину, старушка заявила, что я похудела и отвратительно выгляжу. Наверное, ничего не ем, как всегда, поздно ложусь спать, литрами пью вредный кофе и отравляю организм сигаретами.

– Знаешь, Ксюша, мы, пожалуй, повременим ехать в Юсупово, а поедем к тебе, – ласково проворковала добрая старушка-няня. – Должен же кто-нибудь позаботиться о тебе, раз ты сама этого не делаешь. Конечно-конечно, тебе некогда, ты вся в делах и заботах. Даже еду сготовить времени нет, кушаешь всякую гадость. Ох уж эта молодежь! Но не волнуйся, у тебя есть я. Поживу недельку, налажу твой быт и вернусь в деревню.

– Ой, тёть Паш, зачем тебе налаживать мой быт. Это такое бремя, такая нагрузка, – заныла я, испугавшись перспективы опять оказаться под дотошным надзором тёти Паши, которую даже Никита побаивается. – Да и в Юсупове тебя ждут, не дождутся. А мама-то как расстроится!

– Ничего, подождут, – не терпящим возражения тоном отрезала тётя Паша. – Переживет твоя мама. Мы её по телефону известим.

Я могла бы возразить, что помощь бедной девочке, давно разменявшей тридцатник, абсолютно не нужна. Что без кофе я зачахну, а похудела только потому, что в декабре две недели намеренно просидела на капустно-рисовой диете и стоически не съела за месяц ни одной конфеты. И все ради того, чтобы сбросить три килограмма и на Новый год надеть новое платье. Однако никакие мои доводы ничего бы не изменили: как тётя Паша решила, так она и сделает. Ну что ж, пусть там, в Юсупове, ещё немного отдохнут от тёти Пашиного надзора. А мы с Никитой немножко походим строем. Но каков гусь Кирилл! Уверена, про аккумулятор он специально придумал.