Вера… Ника… Вероника

Маленькая компания расположилась на берегу с фотоаппаратом и видеокамерой. Косте пришлось проехать дальше по берегу и остановиться почти у воды. Юлька сюсюкала, глядя на стаи гусей, подманивала кусочком булки. Но птицы были сыты и не обращали на них внимания.

Родители занялись походным столом: выложили на капот привезенные продукты, порезали арбуз, открыли бутылки с водой. Они с наслаждением вдыхали чистый ароматный воздух, ощущали дуновение слабого ветерка на лице, их голоса непривычно звонко раздавались на берегу.

Юлька от души веселилась, как будто забыла, выбросила из головы разговоры взрослых о разводе.

– Дочка, пойдем прогуляемся по берегу, – предложил Костя, – а мама пока приберет здесь, – кивнул он на остатки еды.

– Мам, хорошие остаточки птицам оставим, ладно?

– Ладно, – Вероника догадалась, что Костя собирается начать трудный разговор и собралась его остановить. Но муж подхватил девочку, и они помчались по берегу, обгоняя друг друга. Догонялки и перегонялки были любимыми развлечениями отца и дочери. Костя обставлял дочь на дистанции, зато Юлька была увертлива, и поймать её было непросто.

Вероника сортировала остатки пиршества, а сама прислушивалась. Надо было все-таки остановить мужа, дать ему понять, что она передумала. А может, нет? Господи, голова раскалывается. Быстрей бы все кончилось.

Послышались торопливые шаги. К машине приближалась Юлька, следом, набычившись, широким шагом мерил берег Костя.

– Мама! – на Юльке не было лица. – Это правда?

– Что?

– Вы с папой все-таки разводитесь.

– Пока не разводимся, но жить будем раздельно.

– А вы у меня спросили, согласна ли я? Или я не член семьи, и с моим мнением можно не считаться?

– Юля, – обнял дочь Костя, – мы как раз для этого здесь. Я тебе объяснил, как все случилось, ты знаешь мнение мамы. О чем тут спрашивать.

– Ага, хорошенькое дело! Ты завел любовницу, мама гордость свою выказывает, а обо мне никто не подумал.

– Ты не права, – повысил голос Костя. – Мы только о тебе и думаем.

– Не верю!!! Вот бабушка с дедушкой обо мне думают, а у вас вечно на меня времени не хватает. И сюда меня привезли не для того, что семьей отдохнуть, а чтобы гадости рассказать.

– Юля! – не выдержал отец. Лицо его побурело, на скулах заходили желваки. – Ты взрослая девочка, и должна понимать, что в жизни не все так просто. Я виноват, признаю. Но я виноват перед мамой, а не перед тобой. Ты для меня всегда останешься любимой дочерью.

– Ага, до тех пор, пока не заведешь выводок от своей Викуши. Уж она постарается нарожать тебе маленьких Кирпичовых.

– Замолчи! – терпение Кости было на пределе. – Ты лишнего себе позволяешь.

– Это ты лишнего себе позволил, когда завалил свою секретаршу…

– Юля! – вскрикнула Вероника. – Что за лексикон?

– Да, у меня только лексикон, зато у вас поступки. Не думала, что вы такие!

Юлька посмотрела на разъяренного отца, потом на мать, трясущимися руками убирающую мусор в пустой пакет, и заплакала, горько, безутешно. Она плакала, не закрывая лица, не вытирая слез. Рыжие волосы растрепались и грустными прядками повисли вдоль мокрого лица.

Сердце девочки разрывалось. Она до последнего момента надеялась, что родители помирятся, и их жизнь будет такой, как раньше. Но чуда не произошло. Кого винить в том, что произошло? Конечно, папка виноват, что связался с этой Кобзарь, но мама, мама? Без борьбы сдалась, уступила глупой секретарше. Вон в фильмах женщины борются за своих парней, убивают соперниц. А тут и убивать не надо, надо только простить папку.

– Мама, – сквозь слезы проговорила Юлька, – прости папу, он больше не будет.

Было видно, что Костя не ожидал такого. Он в растерянности поглядел на дочь, потом на Веронику. Он едва удерживался от слез.

– Мамочка, прости его! – Юлька рухнула головой на капот и зарыдала в голос.

Может, от громкого крика дочери, а может, случайно так вышло, но сидевшая до этого на островке стая гусей вдруг поднялась, захлопала крыльями, загоготала и взлетела вверх. Веронике почему-то на миг показалось, что гуси ринутся к ним. Она непроизвольно схватила дочку, крепко прижала к себе, закрыв от всего мира. Женщина плакала, и её слезы смешивались со слезами дочери. Так же внезапно, как поднялась, стая вновь опустилась на островок, шумно переговариваясь с сородичами на том берегу озера.

– Хорошо, моя дорогая, – тихо произнесла Вероника, целуя дочь в макушку. – Все останется, как прежде. Я простила папу.

Она поцеловала Юльку в мокрую щеку, повернулась к мужу.

– Заводи, поехали домой. Ремонт закончился?

– Закончился, – изумленно хлопал длинными рыжими ресницами Костя. Такого поворота он не ожидал. Он и надеяться не мог, что жена пойдет на попятный. Ай да Юлька!

– Это правда, мама? – девочка откинула волосы назад, с силой потерла заплаканные глаза. – Это правда?

– Правда, – тихо проговорила Вероника, открыла дверцу машины и без сил опустилась на сиденье.

Муж и дочь смотрели на неё. Никогда они еще не видели такой печали на её лице, такой тоски в глазах, никогда с таким отчаянием она не прикусывала губу.

– Мама… – чуть слышно прошептала Юлька и кинулась к Веронике. – Мамочка, прости меня, прости! Я гадостей наговорила тебе и папе, я эгоистка и думаю только о себе. Прости меня!

Девочка рухнула на землю рядом с машиной, обхватила мать за талию.

– Я не знала, что тебе так больно. Я больше не буду. Я люблю тебя, мамочка, прости!

Она все сильнее вжималась в тело матери, все крепче обхватывая ту руками. Вероника не могла слова сказать, лишь старательно приглаживала растрепавшиеся рыжие прядки, успокаивающе проводила по спине и бокам.

– Не плачь, не плачь, моя детка, – уговаривала она дочь. – Все будет хорошо, вот увидишь. Я на все согласна, лишь бы ты была счастлива. Солнышко мое, не плачь.

Тут она не выдержала и заплакала сама. Костя не выдержал плача двух близких ему людей и, сбиваясь с шага, побрел прочь вдоль берега. Теперь можно поплакать и ему, никто не увидит.

Ранние сумерки опустились на берег озера, когда семья собралась в обратный путь. Вопрос был решен: развод откладывался, но Вероника с дочерью переезжает на новую квартиру. Юлька будет видеться с отцом, когда захочет и сколько захочет. Костя был рад, что Вероника согласилась брать у него деньги не только на Юльку. Он уже знал, что она ушла из театра, а значит, постоянного источника доходов у неё нет. Правда, Вероника не стала посвящать мужа в вопросы новой своей деятельности в качестве драматурга. Пока её пьесы не давали ей финансовой свободы, она вправе воспользоваться помощью супруга. Про себя же Вероника решила, что, как только начнет получать деньги за пьесы, тут же откажется от Костиного денежного содержания.

Витя-моряк

Она уже час провела в пустой квартире, а строители так и не появились. В чем дело? Они договорились с Костей, что тот найдет мастеров и отправит по новому её адресу.

– Завтра, часов в девять жди, – сказал Костя по телефону. Это было вчера.

Она, как дура, прождала до двенадцати, но никто не пришел. Стала названивать мужу, в офисе отвечали, что его нет, мобильный был отключен или в недоступной зоне. Пропсиховав три часа, Вероника отправилась домой к родителям.

Правда, три часа, проведенные в новой квартире, не пошли прахом. За это время она несколько раз обошла всю квартиру, представила, что хотела бы видеть на стенах, потолках и полу, прикинула, каким образом расширить ванную, как эффективнее использовать пространство кухни и прихожей. Она собралась набросать на листке бумаги пришедшие в голову идеи, да вот незадача – ни листка. Ни в самой квартире, ни в сумочке.

Вернувшись домой после трехчасового ожидания строителей, Вероника снова попыталась дозвониться до Кости – безрезультатно. Но поздно вечером он сам ей позвонил и поинтересовался, как идут дела.

– Какие могут быть дела, если мастера не приходили, – сердито ответила Вероника Андреевна.