Страница 31 из 31
— По праву силы. В моих руках жизни твоей семьи. Жизнь твоей жены. Думаешь твой жалкий барьер сумеет меня остановить? Этого права тебе достаточно? Нет? Отвечай, что ты там говорил о моей семье, которая пошла на пилюли вместо меня?
Домар захохотал, но уже через несколько мгновений смех сменился хрипом, когда начал мерцать символ Истины. Я склонился к Домару:
— Теперь я твой хозяин, Домар. Я сделал с тобой тоже самое, что и ты со мной. Ты не можешь лгать хозяину. Отвечай немедленно!
— При-х-ходил человек, — Домар замолчал на миг, видимо убеждаясь, что от его слов боль и впрямь исчезает, а затем оскалился: — Ты думаешь, я боюсь боли контрактов? Да пошёл ты, щ-щенок!
Его выгнуло дугой, он снова захрипел, колотя рукой по полу, круша доски в щепки. Я сделал шаг назад, оскалился сам. Через миг в руке оказался Верный, а меридианы послушно приняли в себя духовную силу. Минуло мгновение, вдох, второй. Вокруг руки вспыхнула синева обращения к Небу, вобрала в себя энергию из всех ста пятидесяти узлов, влила их в цзянь.
Я махнул клинком.
С хрустом осыпался защитный купол Домара, засыпая обломками спящую Алетру, в пальце от её ног зиял разрез на простыне, через миг надвое разломилась перерубленная кровать.
— Отвечай мне!
Я стиснул зубы, сдерживая ругательства. Слишком близко, память подвела меня. Но и угроза так оказалась весомей.
Домар вскинулся, преодолевая боль Указа, несколько мгновений глядел, как жена сползает с наклонившейся кровати, затем уставился на меня и торопливо прохрипел:
— Поклянись, что оставишь ей жизнь или я сейчас убью себя, сожгу себе сердце!
Я едва не ухмыльнулся, собираясь предложить ему попробовать сделать это. А затем… Затем кивнул:
— Оставлю.
Домар забормотал:
— Человек, которому я пообещал привезти пикового Воина, — Истина тут же пригасла, перестав наказывать Домара. — Примчался сюда, потребовал отдать ему цепочку. Я ответил, что использовал её и верну к сроку. Он ответил, что не будет ждать и Воин в цепочке нужен ему сейчас. Решил, что я обманываю его, задумал какую-то хитрость. Решил, что в поместье ловушка. Отовсюду хлынули его марионетки и принялись всё громить. Я сумел убедить его, что не вру, что так вышло, ты сейчас не в поместье, но ты жив, показал твой контракт. После его ухода и недосчитались твоей семьи.
Услышав это, я вскинул меч, снова направил его на кровать, сам уставился на Домара, медленно спросил:
— Это ты сказал ему про мою семью, тварь?
— Нет! Стой! — Домар вскинул руку, я с трудом заставил себя ослабить хватку на Верном, слушать дальше. — Не говорил ни слова!
— Намекал? Отвечай!
— Нет!
— Шепнул своим людям, чтобы они решили этот вопрос за тебя?
— Да нет же! Он сам выбрал кого забрать!
Истина над его головой горела спокойным светом, убеждая меня в правдивости его ответов.
— Ты знал, что они пропали?
— Только когда пришёл с докладом старший над слугами.
Я снова поймал себя на том, что стиснул меч, покачал головой:
— Хорошо… Хорошо… Но, выходит, ты с самого начала знал, что этот человек сектант?
Домар выкрикнул:
— Нет!
Но замерцавшая Истина над его головой показывала мне, что это… Что это что? Она едва тлеет, не наказывая его в полную силу. На лице Домара нет даже следа боли. Хотя, так я и сам умею. Но только тогда, когда можно убедить самого себя. Я с расстановкой принялся спрашивать:
— Он сектант?
— Да.
Я глядел лишь на мерцающую Истину.
— Это настоящие марионетки?
— Э… Да. Какие же ещё?
Вот только Истина продолжала мерцать.
— Он не сектант?
Домар скривился:
— Что?
Я пожал плечами:
— Ты что-то скрываешь, юлишь в ответах, я это просто чую. Похоже, не хочешь по-хорошему, обязательно нужно пригрозить. Может мне и Алетре отрубить ногу?
Домар с ненавистью выдохнул:
— Тварь!
Я молчал, лишь поднял меч и Домар тут же вскинул руку:
— Стой!
— В молодости я выполнял грязные поручения у своего дяди. Того, что правит в Двух Холмах. Хотел вернуть… — Домар криво улыбнулся. — Неважно. Когда читаешь, что продают на теневом аукционе, то кажется, будто там половина заказчиков — сектанты, но что-то никто не спешит обвинять их в этом, не ловит их на входе.
— Мне плевать, что там в твоих Двух Холмах. Хотя… Ты намекаешь, что нашёл этого человека там, на теневом аукционе?
— Да.
— А как же тогда марионетки? Сектант он или нет?
Домар хмыкнул:
— Разграбили караван купца? Сектанты, не иначе! Вырезали семью строптивого идущего? — лицо Домара перекосило, он рявкнул: — Сектанты! Небо, небось, наказало! Не зря же тут обломки костяного артефакта лежат. Напали на Ясень, убили половину стражи? Сектанты, больше некому! Это ведь так удобно, притащил Флаг Убийств на стену и формация всем сомневающимся расскажет, что это дело рук сектантов. Кто это на стенах убивает твоих людей, племянник? Марионетки!
Я даже оторопел от такого напора, переспросил:
— Ты думаешь, что это дело рук кого-то из Саул?
Домар засмеялся:
— Кто я такой, чтобы кого-то обвинять? Живое доказательство никчёмности второго старейшины?
Я потёр лоб. О чём он? И какое мне до этого дело?
— Сектантские пилюли твоей дочери ты получил от этого человека?
Домар вскинулся, невзирая на свою ногу:
— Что? Где моя дочь? У тебя есть предел, ублюдок?!
Я криво улыбнулся:
— Предел? Не знаю. Но твою дочь не трону, — безразлично пожал плечами. — Я даже не знаю где она. Где ты уложил её спать наверное, там она и есть. Отвечай на вопрос.
Домар с ненавистью процедил:
— Нет. Обычные пилюли с обычного аукциона Двух Холмов. Трофеи каких-то идущих. Я хочу дать ей все возможности, не хочу чтобы она…
Я перебил его:
— Где ты должен встретиться с этим… человеком и отдать меня?
— Я? Нигде. Пообещал ему найти ещё трёх-четырёх человек и вместе с ними отправить тебя на Поле Битвы нашей семьи. Крайний срок — через месяц.
Я понял о чём он говорил, не зря же жадно расспрашивал Кирта и Гавала все эти дни. Но не слишком ли большие обещания дал Домар?
— А если бы я не вернулся?
Конец ознакомительного фрагмента.