Кредит «Новогодний олень»

– Нападать на мага с заряженным пульсаром! Это же надо додуматься.

Когда меня бережно опустили на землю, отпрянула от копии как от зомби, а потом лицезрела слияние двух мужчин в одного. Ну, нет. Я точно с ума сошла! Тот, который меня спас, молча шагнул в того, который едва не пришиб щенка, и они слились! Щенок мое недоумение разделял и сидел, озадаченно склонив голову на бок. По-смешному приподняв одно ухо, он решал, то ли дать деру, то ли тявкнуть еще раз. Но, поскольку последнее чревато, куда-то потрусил. Умный парень, даром, что малютка!

– Повторю вопрос. Леди, вы в своем уме или растратили его на любовные романы? – судя по тону, это было утверждение, а не вопрос.

– А вы разве имеете право говорить мне подобные вещи? Дерзите, насмехаетесь, что за воспитание?! – повторила тоном бабули, которой отрядила снежком по ягодицам. Но, то ли актриса из меня слабенькая, то ли оригиналу тоже снежком прилетело, но по голове, он неожиданно улыбнулся, отчего его суровое лицо преобразилось. В холодных глазах цвета летнего неба промелькнули теплые искры, похожие на тлеющие угольки в камине.

– Если женщина ведет себя неразумно, имею! – он смягчил тон, но не подумал извиниться. – То, что вы сделали – опасно.

Вот уж правда неразумно! В забеге я потеряла обувь и мои ноги заметно продрогли. Но скончаться от воспаления легких мне не грозило – щенок уже трусил обратно, зажав в пасти пару тряпичных туфелек.

Незнакомец властно оттеснил меня за спину, готовый пасть смертью храбрых в неравном бое с ужасным и кровожадным щенком и все, защищая благородную леди. Даже магический шар создал. Романтично, конечно, но, блин…

– Чему вы улыбаетесь? Я даже спиной это чувствую!

– Вы обороняетесь от миленького щенка магией? – усмехнулась, огибая крепкую мужскую фигуру, созданную воевать с мужчинами, но не с детенышами животных.

Незнакомец кашлянул и впитал силу, стряхнув с ладоней. Я хотела склониться к малышу и потрепать его за ушками, но передумала (коварный, коварный корсет с китовым усом так и мечтал уложить меня кверху ягодицами!).

– Спасибо, дружок! – обулась, сохраняя равновесие. – Мои ноги совсем замерзли.

– Этот «миленький дружок» – детеныш опасного и кровожадного монстра, – просветили меня ледяным тоном.

Упомянутый озадаченно тявкнул, глядя на меня честными-пречестными глазами и уверяя, что он не монстр, а, если немножечко и монстр, то не кровожадный.

Ну все, я пошла! Смертельный номер от маркизы Лены Гордеевой. Сохраняя прямую спину, медленно опустилась на корточки и подхватила монстрика на руки.

– Что вы делаете?

– Очевидно, рискую жизнью! – усмехнулась, поднимаясь с той же осторожностью. Впрочем, незнакомец оказался из понимающих и позволил опереться на свою руку. – Благодарю. Бархат цвета красного вина вам удивительно идет. И, как кстати, на нем не видно крови ваших жертв!

Щенок уткнулся мордой в мою грудь и зафыркал, словно сдавливал смешок. Я нежно гладила его, успокаивая после встречи с плохим дядей, чьего имени я по-прежнему не знаю. Глянула на дядю украдкой и стала сомневаться, такой ли он кровожадный и плохой? С виду воспитанный джентльмен, который слегка не дружит с модой. Жюстокор игнорировал напрочь, поверх белой сорочки только камзол из дорогого бархата, а жабо не более чем дань традициям – больше похожее на шейный платок, пристегнутый скромной брошкой с черным камнем.

Передо мной, несомненно, военный. Фигура, выправка, рефлексы «спаси и защити», к тому же, ладони… крепкие такие, с сильными пальцами и выделяющимися венами. И да, чулки тоже не оставляли пространства для фантазии. Товарищ без сомнений завсегдатай местных тренажерок.

– Это щенок лютозверя. Они могут казаться безобидными и милыми, чтобы втереться в доверие жертве, но основа их рациона – сырое мясо. И неважно, будет ли это курица или рука, которая гладит его по голове.

Лютозверь недоуменно поднял морду и вопросительно заскулил. Да-да, плохой дядя на тебя напраслину наводит, я знаю.

– Серьезно? Мне кажется, единственный лютозверь здесь – это вы. И основа вашего рациона – недоверие.

Щенок одобрительно тявкнул, но, напоровшись на подавляющий взгляд брюнета, спрятал морду в моем декольте. Я потрепала его за ушком (щенка, не брюнета, конечно же), и малютка разыгрался, забавляясь с моими пальцами. То легонько прикусывал их острыми зубками, то облизывал.

– Вы вспомните мои слова, когда он откусит вам руку.

– Какой страшный! – прошептала в притворном ужасе и добавила с иронией: – Спасибо, что спасли меня!

– Делаю скидку на вашу неосведомленность в силу возраста и пола.

– Вы думаете, если прикрыть оскорбление затейливыми словами, то все нормально? Приличия соблюдены?

Мужчина, заложив руки за спину, сдержанно улыбнулся, разглядывая меня с неприкрытым интересом. А я… что я? Тоже на него смотрела! Не зазорно ведь? Успею еще побегать, КпЗП здесь все равно не пахнет. Наоборот, меня даже от лютозверя защитили!

А какие глаза у него красивые – льдисто-голубые, цвета незабудок. В сознании шевельнулись какие-то воспоминания, словно я могла видеть этого человека раньше.

– Ну вот, теперь улыбаетесь вы. Чему, интересно?

– Вы…

Он задумался, подбирая подходящее слово, а у меня впервые обмерло в груди. Так, как бывает в голливудских фильмах, когда героиня встречает главного героя. Играет трепетная музыка, они смотрят друг другу в глаза, понимая, что здесь и сейчас рождается теплое чувство, маленький, совсем нежный росточек, который с легкостью можно раздавить или вырастить из него крепкое дерево сильного чувства.

Меня схватили и прижали к груди за мгновенье до оглушительного грохота. Лютозверь жалобно заскулил, зажатый в тиски двух тел, а незнакомец крепко обнял, предупредив, чтобы не шевелилась. Я испуганно прижалась щекой к мягкому бархату его камзола и замерла. Страх пытался сжать горло, но знакомый земной запах – свежескошенной травы и знойного лета – успокаивал и отвлекал от мыслей, что за спиной моего спасителя творится ужас, скрытый мутноватой пеленой магии, покрывающей нас едва различимым куполом.

Мужчина развернулся так, что я оказалась спиной к тому, что упало. А, судя по грохоту, упало нечто большое. Небо прошил крик, похожий на орлиный, только издала его птица куда больших размеров. Она заслонила собой солнце и рванула ввысь.

– Схватить и на допрос, – скомандовал мой спаситель и в небо устремилась едва различимая сеть, раскрылась опасным цветком и опутала птицу. – Договоримся так, – спокойный мужской голос обращался уже ко мне. Причин для спокойствия нет, но уверенность мужчины втекала меня через его взгляд, бережные прикосновения и голос. Визжали дети, леди в ужасе метались, не зная, куда себя деть, к нам сбегались мужчины и послушницы, а я видела и слышала только его. – Сейчас ты уходишь и не оборачиваешься.

– Но там…

– Не для женских глаз!

Мое лицо обняли ладонями и повторили жестко, чтобы дошло:

– Уходишь. Не оборачиваешься.

Лютозверь заскулил и понятливо накрыл глаза лапами.

– Поняла?

– Поняли. Поняла. Поняла я, да, – сбивчиво прошептала, понимая только одно – паника все же подступает.

– Ничего ты не поняла, – со вздохом констатировал мужчина. – Уходи. И быстро.

Он отстранился и меня окутало холодом. Не только физически, но и душевно. В объятиях незнакомца было так тепло и уютно, что я забыла и о попаданстве, и о кредитах, и об оленях, будто мы близкие люди, но долгое время были в разлуке. А я чувствовала себя птенцом, который выпал из гнезда и не знает, как дальше быть. И он что, обратился ко мне на «ты»? Мы знакомы? То есть, он знает маркизу?

Я не представляла, что делать дальше. Ну, хорошо, доберусь до дома маркизы, а потом? Домашние узнают о подлоге и сдадут в КпЗП! А что, если они тут и правда защищают попаданок от суда Линча? Ну, мало ли как мои коллеги накуролесили прежде? История ведь знает много всего. А вдруг у маркизы есть муж? А вдруг он страшный?! Вдруг он похож на Эстьена и потребует любви, много и часто?!