Девственница (ЛП)

- Ты мастурбировала? - задала Кайри откровенный вопрос.

- Во сне, - ответила Элли. - Я проснулась от оргазма.

- Ты сказала, что видела сон о той ночи, когда забеременела. Ты точно знаешь, когда это произошло?

- Да, - ответила она без колебаний. - Я помню тот день, когда Сорен уехал в Рим. Я помню тот день, когда пошла к врачу из-за почечной инфекции. Две недели я сидела на антибиотиках. Когда мне стало лучше, мы с Кингсли занялись сексом. На следующую ночь у нас был только анальный секс. От анального не забеременеешь. На следующее утро он уехал на несколько дней. Я помню... - Она остановилась, закрыла глаза... Она снова чувствовала Кингсли внутри себя, видела его под собой. И она скучала по этому. По нему. Она скучала по нему.

- Мне очень жаль. Мы не обязаны говорить об этом, если не хочешь.

- Мы можем говорить об этом. Но ты - монахиня, а я - нераскаявшаяся шлюха. Вероятно, тебе будет гораздо труднее услышать об этом, чем мне - говорить.

- Нет... - Кайри замолчала. - Скажем так, я не сформировала свое мнение насчет абортов, как это сделала Католическая церковь. Не могу представить, что этот выбор когда-либо будет легким. Но могу представить, что иногда это единственный выбор, который у тебя есть.

- Это был правильный выбор, - ответила Элли. - Но нет, я бы не назвала это легким.

- Почему ты сделала его?

- Когда мне было семнадцать, у меня с Богом был долгий разговор. Я сказала ему, что никогда не попрошу Сорена оставить священство, если Бог позволит нам с Ним быть вместе. Что-то случилось той ночью, и какие бы детские мечты я ни видела о том, чтобы выйти за него замуж и нарожать ему детей, они сгорели дотла. Теперь у меня новые мечты. Детей в них нет. Это эгоистично?

- Детей нет и в моих мечтах. Как я могу судить тебя, не осуждая себя?

- Даже если бы я хотела иметь детей, не думаю, что моя жизнь... была такой, в которую следует приводить ребенка. - Она потерла лоб и усмехнулась. - Ты знаешь, что такое вечер пятницы в доме Кингсли?

- Не знаю? Ночь игр?

- Ночь оргий, - ответила она. - Он устраивает безумные вечеринки по пятницам, и все богатые красивые люди Манхэттена съезжаются и кончают. Там повсюду обнаженные женщины трахаются с мужчинами, на каждом предмете мебели. Кроме рояля. Рояль под запретом.

- Почему не рояль? Кингсли большой любитель музыки?

- Рояль подарок Сорену от Кингсли. - Кингсли купил рояль еще до того, как они с Сореном воссоединились. Подарок? Больше похоже на алтарь.

- Что насчет Кингсли?

Элли тяжело вздохнула и закрыла глаза.

- Кингсли... единственный узел, который я не могу развязать. Кингсли хочет детей. Всегда хотел. Я отобрала у него этот шанс.

- У него будут другие шансы.

- Именно это я себе и говорю. Надеюсь, я права.

- Это не твоя работа - рожать ребенка каждому мужчине, который его хочет, - сказала Кайри. - Если бы Бог хотел, чтобы женщины только и делали, что рожали детей, Он бы не призывал так много людей в религиозные ордена.

- Кингсли особенный, - ответила Элли. - И он никогда бы не захотел, чтобы у меня был ребенок против моей воли. Но я также знаю, что он жалел, что я этого не хотела. Это то, что все еще причиняет боль, зная, что он страдает.

- Когда ты поняла, что беременна?

- За несколько дней до возвращения Сорена из Рима. Он защищал диссертацию в Иезуитском университете. Докторская номер два.

- Две докторские? Безумие. Должно быть, он очень умный.

- Он самый умный человек из всех, кого я знаю. И такой зануда, - ответила с улыбкой Элли. - Но он же иезуит. Докторские для иезуитов - все равно что кошачья мята. У них стояк на академические степени, как у мальчика-подростка с первым Плейбоем.

- Боже, мой двоюродный дедушка - иезуит.

- Прости, - сказала Элли и поморщилась. - Сколько у него докторских?

- Три. Это, вероятно, то же самое количество стояков, которое у него было с тех пор, как он стал иезуитом.

Элли рассмеялась.

- Значит, не сексуальный, соблюдающий клятву иезуит?

- Сухой, как пыль, и почти такой же сексуальный, - ответила Кайри.

- Сорен сексуален, - сказала Элли. - Ты никогда в жизни не видела более красивого мужчины. Светлые волосы. Темнее, чем у тебя, но все равно очень светлые. Красивый. Сильный нос и волевой подбородок. Серые глаза цвета пасмурного утра. И он высокий - шесть футов и четыре дюйма. Высокий и сильный. Я обычно сидела у него на спине, пока он отжимался по утрам. Пятьсот раз без меня. Или сто со мной.

- Ух ты, очень сильный.

- Однажды мы провели ночь у Кингсли, и тот взял на себя роль дополнительного груза. Он стоял босиком на спине Сорена. Сорен смог отжаться пятьдесят раз, но это очень впечатляюще. Кингсли ростом шесть футов, и весом почти сто девяносто фунтов.

- Боже мой. Я вешу девяносто пять фунтов. Он ровно в два раза больше меня.

Элли печально вздохнула.

- Я жила в этом эротическом раю. Если Сорен был занят, всегда оставался Кингсли. Если и Сорен и Кингсли были одновременно свободны, я была с ними обоими в одной кровати. Всю ночь напролет.

- Звучит идеально. Кроме мужчин. Смени их на красивых женщин, и это будет моим тайным Раем.

- Думаю, это было настолько близко к совершенству, насколько вообще возможно в этой жизни.

Кайри перекатилась на бок и привстала. Она оперлась на правую руку и посмотрела на Элли. Ее сорочка спала с плеча и Элли пришлось подавить желание прикоснуться к ее коже.

- Тогда почему... почему если все было так сексуально и идеально, почему ты сказала, что у тебя был "не в порядке" секс?

- Что?

- Ты знаешь. - Кайри пожала плечами. - После того, как мы закончили заниматься нашим сексом... - Она покраснела, пока говорила. - После того, как мы закончили, ты сказала, что все в порядке, даже если было "не в порядке". Сказала, что у тебя уже был "не в порядке" секс. Для меня это не кажется Раем.

- Почему тебя это так волнует?

Кайри сверкнула на нее обиженными глазами.

- Потому что это ты, и я переживаю за тебя. Неужели ты думаешь, я оказалась бы в твоей постели, если бы не переживала за тебя?

- Прости. Я не это имела в виду.

- Элли, ты ведь любила его, верно? Своего священника?

- Да. - Она не могла этого отрицать, поэтому и не стала этого делать.

- Ты любила его, но все равно бросила. Это меня пугает.

- Почему тебя пугает, что я его бросила?

- Потому что, если ты можешь уйти от того, кого так сильно любишь, насколько легко будет бросить меня?

- Кайри... - Элли притянула Кайри к себе и крепко обняла ее за худые плечи. - Послушай. Нет ни единого шанса в этой вселенной, что ты разозлишь меня так же, как Сорен. И я не собираюсь бросать тебя, как бросила его. Я не могу оставаться здесь вечно, но помни, ты единственная в монастыре, кто дал обет целомудрия.

- Временный обет, - поправила Кайри.

- Но у тебя скоро будет финальный обет.

- Через два года.

- Хорошо, через два года ты примешь последний обет и вернешься в аббатство в Калифорнии, верно?

- Знаю. Прости. Все это для меня в новинку.

- Как и для меня, - ответила Элли. - У меня никогда раньше не было отношений с другой женщиной. Нам придется разобраться с этим вместе. Но я не собираюсь убегать от тебя, так что выкинь эту мысль из своей хорошенькой маленькой головки.

Элли постучала по ее лбу между глаз. Кайри скосила глаза и Элли рассмеялась.

Кайри снова вытянулась вдоль тела Элли и положила руку ей на живот.

Элли сделала глубокий вдох.

- Я действительно любила Сорена, - снова начала она. - И я действительно люблю его. До сих пор. Знаешь ли ты, как тяжело расставаться с тем, кого любишь? Уйти от них? Или, что еще хуже, - сказала она, вспомнив почти парализующую боль, которую испытала в ту ночь, - уползти?

- Не могу представить. Не хочу представлять...

- Я постоянно думаю об этом. Почему я ушла от Сорена. Почему до сих пор не вернулась. Мне нужно думать об этом, иначе, может быть, я забуду, почему ушла от него, и тогда...