Личная сказка

– А как вы проникли во дворец? – спросила я.

Мне казалось, защита у дворцовых стен у нас сильная, а ров и цепь озёр с одним перекидным мостом защищает от незваных гостей, но, как оказалось, защищает, да не от всех.

– Это наше дело, – резко ответил Дмитрий.

– Больно вы расхрабрились, ваше высочество – приподняла я правую бровь. – Я ещё могу успеть отдать приказ о вашем заточении и передаче вас обратно в Ростонд под военным конвоем. Так что не советую хамить.

– Вот, – Руслан достал что-то из кармана.

Маленький клубок серых шерстяных ниток, едва попав в мои руки, сразу начал пульсировать. Я почувствовала путеводную магию. У меня с ней отношения были натянутые, но худо-бедно я этот курс сдала.

– Твоя бабушка была у нас во дворце? Наколдовать путеводитель можно только в том случае, если знаешь точно, в какое место он должен привести, – я строго посмотрела на Руслана.

– Наверное, – пожал плечами паренёк. – Бабушка много где была и много чего знает. Она ведунья.

– Твоя бабушка очень сильная ведунья, – сказала я, выпрямив ладонь, на которой лежал клубок.

Ни Руслан, ни Дмитрий не поняли, что я имела в виду. И только Тишка, успевший задремать во время разговора, лишь приподнял морду, подозреваю, из-за небольшого всплеска магической силы. После случившихся с ним событий чары он чувствовал хорошо.

Клубок завис в нескольких вершках от моей ладони, крутясь в правую сторону и светясь полупрозрачным желтоватым сиянием. Я пыталась прочитать порядок наложения чар, но они были так тщательно скрыты, что у меня ничего не вышло.

– Удивительно. И тот, кто наложил такое заклинание, сидит в лесу? Поразительно!

К действительности меня вернул Дмитрий, громко поставивший бокал на стол.

– А с чего вы взяли, что она похищена? – спросила я, предупредив его вопрос, зажав клубок в руке. Нужно будет потом изучить. – Почему вы так решили?

– Василиса? А куда она тогда делась? – в свою очередь осведомился Дмитрий. – Улетела, куда глаза глядят?

– Хм… – протянула я. – А что? Очень даже может быть…

Они такое предположение не поддержали.

– Посудите сами, – попыталась я воззвать к их здравому смыслу, который никак не хотел себя обнаруживать. – У нас вашей Василисы нет, – Дмитрий удостоил меня скептическим взглядом. Что? До сих пор сомневается? – Напомните показать вам наши подвалы, – посмотрела я на него свысока.

– Зачем мне подвалы? – не понял царевич.

– А где нужно держать пленницу? В башнях у нас наблюдательные посты, вряд ли бы туда отправили пленницу. Остаются только подвалы.

Дмитрий всё равно мне не поверил, поэтому я решила прояснить всё до конца.

– Подумайте сами, господа. Зачем нам нужна Василиса? Мой дед уже давно вышел из того возраста, когда хотят жениться на молоденькой принцессе, чтобы заиметь наследника. Если бы ему нужен был наследник, он бы женился лет этак пятнадцать назад. Я являюсь наследницей престола и никаких других претенденток не потерплю.

– А ещё говорят, мужчины жадные до власти, – хмыкнул Дмитрий, не отводя от меня взгляда.

– Не вижу ничего плохого в том, что хочу править своей страной, – пожала я плечами, не обращая внимания на чьё-либо неодобрение. – Да я ради своей страны даже Академию МО оканчиваю, а уж большей жертвы, кажется, быть просто не может.

Дмитрий подавил смешок. Я не обратила внимания и продолжила:

– Какая-то неизвестная царевна, будь она трижды самой прекрасной женщиной на земле, не нужна моему деду. А вот по поводу самой Василисы есть вопросы. Она уехала из дома, её выдают замуж за какого-то незнакомца, хоть и царевича. А любая девушка хочет выйти замуж по любви, даже не смотря на царственное положение, – тут я осеклась и в упор посмотрела на Дмитрия.

Думала, он начнёт заверять, что они с Василисой любят и жить друг без друга не могут, поэтому он и поехал её искать сам, ибо не мог сидеть сложа руки и ждать конца переговоров. Но я ошиблась. Никаких заверений в любви до гроба не последовало. Я лишь в очередной раз поймала хмурый недоверчивый взгляд и продолжила:

– Такого рода оборотнические особенности встречаются редко, но всё же встречаются. Это, конечно, отголосок какого-то древнего проклятья. А у каждого проклятья есть свои, так называемые, побочные действия. Василиса вряд ли знала, что, если сжечь её шкурку, она превратится в птицу. Представляю, какую свободу она почувствовала, превратившись не в жалкое земноводное, а в существо, способное улететь от всего ей ненавистного. Уж не знаю, – обратилась я к Дмитрию, – какие вас связывали отношения, но этого явно было недостаточно, чтобы побороть желание улететь.

– Но почему она просто не улетела, а сказала, что искать её надо именно у Кощея Бессмертного?

– А вы никогда не задумывались, откуда они вообще могут быть знакомы? – вопросом на вопрос ответила я.

Он захлопнул рот, не найдя слов протеста. Видимо, решил задуматься.

– Вот! – победно воскликнула я, ударив по столу кулаком. – Вы даже не разобрались, в чём, собственно, дело, а сразу начали строить нелепые доводы.