Страница 19 из 21
– Да вы издеваетесь надо мной? Где мои вещи, я хочу уйти и искать место, где провалилась в эту проклятую яму! – Она вспылила и после всего услышанного больше не хотела здесь находиться. – Вы рассказываете о помощи, которую оказываете людям, но врете о каких-то полетах и преодолении немыслимых расстояний. Как я могу вам доверять?
– Успокойся, дитя. Мы всего лишь помогаем тебе. О нас мало кто знает, а точнее, никто кроме нас самих, – он мягко опирался на посох уже двумя руками после того, как Сатирра перестала придерживать его за руку и отстранилась на несколько шагов.
– О ком – о вас? Что здесь происходит?
Сатирра почувствовала слабость в ногах и поняла, что без помощи идти еще будет трудно.
– Когда я нашел тебя, то думал, что ты уже мертва. Когда приземлился, понял, что ты даже находилась в сознании. Скажи, раз уж не веришь мне на слово, что ты помнишь последним, когда была в ловушке, м? – пытаясь доказать правду, спросил он.
В какой-то момент Сатирра не могла вспомнить, как она там оказалась, но постепенно воспоминания стали возвращаться. Боль в боку, пронзенном стрелой, листва и сухие ветки под телом, шум ветра, ее мешки с вещами, вода, мази и… Свет, яркий свет в середине дня, от которого никуда не деться. Но тут она вспомнила образ, что явился к ней перед тем, как она погрузилась в сон.
– Я помню птицу. Она была огромная и перекрывала свет от палящего солнца, – вдруг выдохнула она. —
А потом рядом со мной очутился человек. Больше ничего не помню, только как проснулась уже здесь, – и тут она вспомнила, что когда находилась с Гарретом, то рассказала ему об амазонках и о себе, а значит, он доложил об этом своему вождю. – То, что вы нашли меня, – это большая ошибка. Никто не должен знать о нас, кто мы такие и как живем. Мы никогда не оставляем в живых мужчин, если нас заметили или слишком приблизились к месту нашего обитания. Я предала свой ксанфат, если так спокойно разгуливаю с вами под руку и рассказываю о себе.
– Сатирра, тебя ведь так зовут?
Она кивнула, упрекая себя за слова, которые обронила еще при Гаррете.
– То, что я нашел тебя, – чистая случайность. Ты не должна быть здесь и тоже не должна знать о таких как мы. Но ты все равно бы вспомнила, как вместо птицы оказался рядом человек. Не могу же я теперь обманывать. И на это не одна причина. Так уж случилось, что ты не нуждалась в той помощи, в которой нуждаются другие. Однако я все равно забрал тебя сюда, потому что никто не знал, как скоро бы тебя нашли и вытащили оттуда. И потом, мы стараемся не допускать, чтобы кто-то попал в руки варварам. Я был во многих местах, но амазонок не встречал, и, раз уж это секрет, значит, расскажу и о нас. Я могу тебе доверять, Сатирра?
Она снова кивнула, но опустила голову, словно провинившись. Девушка была виновата перед ксанфатом и Ардой. Однако люди за рекой не попадали под те описания, которые ей всю жизнь вбивали в голову.
– Мне придется рассказать тебе о том, кто мы, чем занимаемся, как живем и зачем помогаем людям. В обмен ты сперва расскажешь мне, кто вы такие. Как ты очутилась в ксанфате, о котором рассказала Гаррету? Объясни подробней, что за шрамы на твоем лице и руке? – Его голос был ровным и спокойным, он снова протянул руку, показывая, что ему можно доверять.
Она выглядела растерянной: такое чувство, будто реальность была где-то в другом месте. Казалось, это злая шутка за то, что она ослушалась своей ксанфы. В этот момент она поклялась себе, что больше никогда не нарушит правила и свои обещания. Ведь она обещала Арде всегда служить ей верой и правдой, а теперь из-за глупой обиды и любознательности оказалась здесь. Она не понимала, почему он интересуется шрамами.
– Я не помню, как оказалась там: была слишком маленькой. Рассказывали, что мне было около трех лет, когда я там появилась. Нашли меня уже израненной, но я правда не знаю с кем, иногда мне кажется, что мне сказали правду о медведе. Честное слово, не знаю. Перед моим уходом женщина, которая лечила мои раны, рассказала, что об этом запрещено было говорить по приказанию ксанфы. О том, как нашли меня с мужчиной. Я не знаю, кто он, да и вообще, правда ли это, – Сатирра зашагала в сторону речки, снова придерживаясь за руку Анункасана.
– И больше ты ничего не знаешь?
– Нет, только если меня правда нашли с мужчиной, да и неважно, даже если с медведем, кто-то из них погиб от руки моей ксанфы. Она бывает жестокой, но только не по отношению ко мне или к кому-либо из ксанфата. Строгой – да, но каждую из нас она ценит и любит. Сбежав оттуда, я все больше понимаю, насколько мир за рекой отличается от нашего. Я не знаю, во что верить, однако знаю, что медведь смог бы разорвать меня на части, но каким-то чудом я просто изуродована и могу ходить с вами здесь. Живая, а не съеденная. Помню, как мне приснилось, что огромный зверь напал на меня, разинув свою пасть и сомкнув челюсти на моей голове. Но, думаю, это все воображение, я не могу помнить этого, – она лихо перепрыгнула через небольшой камень, и это отдалось болью в боку.
– Ты быстро идешь на поправку. Говорят, что женщины заживают быстрее, чем мужчины. Я и сам это много раз замечал. Наверное, ваше тело создано таким, чтобы после рождения детей вы могли быстрее восстанавливаться.
– Что? Рождение детей? Как это? – Сатирра удивленно посмотрела на него. Казалось, это поразило ее больше, чем магические превращения едва знакомых людей.
– Ты не знаешь, откуда берутся дети? Неужели ни одна амазонка не родила за все время, что ты там была? – Он тоже был сильно удивлен, даже выпучил глаза.
– Детей всегда приносили из леса. Как и кобыл, коров, кур, овец. Мне говорили, они расцветают, как цветы на деревьях. Они цветут очень редко, поэтому пополнение наших рядов нечасто происходит. Кого-то находят совсем маленьким и забирают к нам тренироваться, а взрослых женщин даже не учат меч в руках держать, они уже не могут стать воинами. Мужчины вырастают из сорняков и ядовитых растений, поэтому они плохие, – она говорила серьезно.
При всей рассудительности и мудрости даже Анункасан не смог сдержать недоумения на лице. Он был поражен, но пытался собраться с мыслями, чтобы не напугать девушку правдой. Ее отчужденность от реального мира была очень абсурдна. Но посвятить ее в таинство рождения он посчитал своей обязанностью.
– Боюсь сказать тебе, что это совсем не так, – задумчиво ответил он. – Только от мужчины и женщины может появиться подобный им человек. Один без другого не сможет обзавестись потомством, и род его будет обречен на погибель. Неужели кобыл и других животных вы находите в кустах?
– Да, кобыл тоже приводили из леса, как и остальных животных, но я сама никогда не находила никого, – она до сих пор не понимала, о чем он говорит и как мужчина может повлиять на будущее людей.
– В каком страшном месте ты выросла… Амазонки настолько ненавидят мужчин, что отрицают происхождение любого из нас. Все ведь совсем не так, мужчина и женщина должны любить друг друга, и от их чувств появляется новый маленький человек. В любви рождаются хорошие люди. Иногда есть жестокие мужчины, про которых тебе рассказывали. Они мучают, насилуют и избивают женщин, от таких тоже могут появиться дети, и женщине приходится носить под сердцем ребенка, который растет внутри. Предназначение людей – делать себе подобных. Поэтому между мужчиной и женщиной существуют чувства, которые бывают настолько сильными, что никто не может это изменить. Любовные пары идут на все, чтобы быть рядом друг с другом. Они становятся семьями. Это и есть самое большое счастье, – уже серьезнее, но по-доброму рассказывал он.
– Значит, я должна кого-то полюбить, и тогда у меня появится семья и ребенок? Как я пойму, что это оно? – Она наморщила лоб, как любопытное дитя.
– Думаю, понять это несложно. Тебе всегда будет не хватать этого человека, если он не рядом. Наши сердца бьются быстрее рядом с теми, кого мы любим. Мы можем плохо спать по ночам, думая о любви. Это невозможно не заметить. Хочется прикасаться руками к телу человека, которого любишь, целовать губами и много чего еще, – он подумал, что на этом для нее достаточно – пока что.