Святой (ЛП)

Он крадется ко мне.

— Мэллори … пожалуйста. Я вежливо прошу тебя.

— И я говорю отвечаю, вежливо, нет. — говорю я самым фальшивым, самым сладким голосом, который я когда-либо слышала. — Мне все равно, на то что ты скажешь. Я не уеду из Ангелвью, точка.

Он смотрит на меня сверху вниз несколько мгновений, глаза блестят от разочарования, затем его веки закрываются, и он тяжело вздыхает.

— Я не хочу причинять тебе боль.

Это самая шокирующая вещь, которую он когда-либо говорил мне.

— Что это вообще значит?

Я дышу, и его глаза открываются. Я дрожу, потому что не могу избавиться от ощущения, что он сдирает с меня кожу, слой за слоем, пока не сможет заглянуть в самую мою душу.

— Сэйнт…

— Если ты не уйдешь, — рычит он — тогда я, блядь, больше не смогу держаться от тебя подальше.

— Я не понимаю…

Мои слова застревают у меня в горле, когда он обхватывает мой затылок и прижимается своими губами к моим в обжигающем, сердитом поцелуе.

Глава 20.

Я и забыла, какой он вкусный. Даже приправленные выпивкой и травкой его губы восхитительны, и я не в силах сделать ничего, кроме как растаять для него. Он как наркотик. Я знаю, что он ужасен по отношению ко мне, но мне просто так нравится потакать ему.

Его пальцы, запутавшиеся в моих волосах, не нежны, когда он наклоняет мою голову так, чтобы он мог глубже засунуть свой язык мне в рот. Моя спина ударяется о дверь, его тело прижимается вплотную к моему. Я чувствую, как его твердеющий член прижимается к моему животу между барьером моей футболки и его джинсами. В прошлый раз он не дал мне его увидеть.

Я отчаянно пытаюсь исправить это сейчас.

Это неправильно. Ужасно, ужасно неправильно. Ошибка, о которой я, вероятно, пожалею утром, но я не могу остановить свои руки, скользящие вниз по его твердому торсу. Я дотягиваюсь до его джинсов и дергаю за пуговицу, одновременно расстегивая молнию. На этот раз он не останавливает меня, что я воспринимаю как разрешение продолжать. Скользив своей рукой ниже, я протискиваюсь мимо его боксеров и обхватываю пальцами его длину.

Он большой, горячий и такой твердый.

Он рычит мне в рот, когда я начинаю его гладить.

Его свободная рука обхватывает мою грудь поверх рубашки. На мне нет лифчика, и этот факт, похоже, радует его, когда он разминает мою плоть и щиплет мой сосок, пока он не станет жестким и не ткнется в материал, покрывающий его. Я хочу снять одежду, чтобы почувствовать его руки на своей обнаженной коже.

Что, черт возьми, со мной не так?

Я никогда так не реагировала на парня. Я никогда раньше не была такой нуждающейся и безумной. Что-то в Сэйнте пробуждает мои самые темные инстинкты и выбрасывает мои запреты на ветер. Это потому, что я ненавижу его так же сильно, как и хочу его?

Ненавижу ли я его? Правда?

Да, конечно, я блядь, знаю. Он сделал мою жизнь в Ангелвью кошмарной, и то, что мы делаем сейчас, выгляди безумным. Я должна была оттолкнуть его и кричать ему в лицо, а не дрочить его член, пока он гладит мои сиськи.

Думаю, что мы оба просто слишком облажались, чтобы понимать разницу между правильным и неправильным. Мы просто знаем, что приятно, а что нет. И это потрясающее чувство.

Он толкается в мою руку, и я крепче сжимаю его член. Он хмыкает, кусает мою губу, затем хватает меня за запястье, чтобы выдернуть мою руку из его боксеров. Я пытаюсь что-то сказать в знак протеста, но он не останавливается, целуя меня, даже когда его руки хватают меня за задницу, поднимает меня так, чтобы я смогла обхватить его ногами, неся меня через всю комнату к кровати. Прервав наш поцелуй, он бросает меня на матрас, как будто я ничего не вешу. Подпрыгивая я издаю писк удивления, когда растягиваюсь на спине.

Сэйнт стоит на краю кровати. Он удерживает мой взгляд, когда, не говоря ни слова, протягивает руку и хватает мои пижамные шорты и трусики. Стянув их с моих ног, он перекидывает оба предмета одежды через плечо, они приземляются где-то на полу позади него. Мою киску покалывает, когда он стягивает футболку через голову, открывая каждый прекрасный дюйм своего точеного торса. Когда он стоит передо мной без рубашки, с его твердым членом, торчащим из отверстия джинсов, я просто хочу провести языком по его прессу, но прежде чем я успеваю сделать движение к нему, он хватает меня за лодыжки и раздвигает мои ноги вверх и в стороны.

Я так открыта и беззащитна, что чувствую, как первые мурашки смущения заливают мои щеки.

— Сэйнт… — бормочу я, но он игнорирует меня. Его глаза прикованы к моей уязвимой плоти, как у голодающего человека перед банкетом.

Он отпускает одну из моих лодыжек, чтобы провести пальцем по моим складкам.

— У тебя одна из самых красивых кисок, которые я когда-либо видел, Мэл, — громыхает он, превращая меня в замазку тем, как он рычит мое имя. Я так отвлечена его словами и жаром в его голосе, что пощечина застает меня врасплох. Это не больно, но никто никогда не делал такого со мной раньше. Он продолжает, снова и снова, легкими движениями похлопывать по моему клитору, заставляя меня извиваться. Я становлюсь мокрой.

— Тебе нравится, когда я это делаю, маленькая мазохистка?

Я могу только кивать и стонать, когда удовольствие проносится сквозь меня.

Ни хрена себе, мне нравится, когда он это делает. Когда он так меня называет.

Он ухмыляется, а затем без предупреждения засовывает в меня два пальца. Я вскрикиваю от удивления и небольшой боли и жжения от его внезапного вторжения. Он наклоняет голову и берет мой клитор губами, вводя и выводя из меня пальцы, и вскоре жжение тает, превращаясь в удовольствие, от которого сводит пальцы ног.

— Блядь … Сэйнт! Черт, я… — бормочу я, когда он превращает мой мозг в кашу. Он безжалостен, швыряет меня в темный рай своей рукой и ртом, и я ничего не могу сделать, кроме как лечь на спину и принять это.

Я тереблю его светлые волосы своими руками, пытаясь понять все, что он заставляет меня чувствовать, но это безнадежное дело. Он подталкивает меня к моему пику, его язык, зубы и пальцы толкают меня через край, когда я кричу от своего освобождения.

Мой оргазм разрушает меня, и я бесконтрольно дергаюсь и содрогаюсь, когда он поглощает мои соки. Я обмякаю на кровати, он поднимает голову, выглядя таким чертовски самодовольным, что мне хочется дать ему пощечину. У меня просто нет сил.

Он роется в заднем кармане и достает презерватив. Я выгибаю бровь.

— Я вижу, мы пришли подготовленными, — говорю я хриплым голосом.

Его плечи сгибаются, затем расслабляются, когда он подмигивает.

— Я, по сути, чертов бойскаут.

— Немного самонадеянно с твоей стороны.

Его ухмылка порочна.

— Ты хотела трахаться без?

Я прикусываю губу, когда эта мысль отправляет меня в место, куда я ненавижу возвращаться, ненавижу вспоминать, но я качаю головой.

— Я не дура. Без презерватива не входи.

Я не говорю ему, что я в ударе, потому что не хочу давать ему повод для бесполезного спора.

Он идет, чтобы разорвать пакет из фольги, но я сажусь, пораженная внезапной мыслью.

— Подожди, еще нет.

Сэйнт делает паузу и смотрит на меня, нахмурив брови.

— В чем дело? — спрашивает он жестким голосом.

Удерживая его взгляд, я прижимаюсь к нему ближе, пока моя задница не оказывается прямо на краю матраса. Я протягиваю руку и просовываю пальцы в петли ремня его брюк, затем притягиваю его ближе. Осознание озаряет его глаза, и выражение его лица становится диким и голодным.

Обхватив пальцами основание его члена, я смотрю на него снизу вверх и высовываю язык, чтобы облизать головку. Его челюсти скрепят, а руки сжимаются в кулаки, но он не прикасается ко мне и позволяет дразнить его в моем собственном темпе. Я облизываю его от основания до кончика, затем обхватываю губами верхушку, чтобы нежно пососать. Он издаёт стон, и я ухмыляюсь. Это опьяняющее чувство, когда Сэйнт Анжелл хоть раз находится в моей власти. Я опускаю голову и беру его в рот так глубоко, как только могу.