Война номер четыре

— И вы считаете, что власти Джеризу сознательно препятствуют правосудию? — уточнил Орсо. — Но почему?

— Потому что преступники всем известны, — кивает клювастая голова, — но до сих пор на свободе.

— Известны? Кто они?

— Племянник мэра Саротто, его приятель Скиччи и ещё один, заезжий из столицы. Имени я не знаю, только кличку: брат Джованни.

Орсо, быстро записывавший карандашом имена, выронил карандаш. Брат Джованни. Манфредо Армини, внук барона Армини. Они ведь пили вместе на первом собрании «преинтереснейшего общества», когда Орсо пришлось чуть не на себе волочь перебравшего Матео домой… Правда, на том собрании, где разоблачили «брата» Мауро, брата Джованни не было.

Внутри поднималась волна жгучего гнева. Подлец Мауро! Толкнул-таки парня на злодейство. И только ли его одного!..

— Я знаю настоящее имя третьего убийцы… — почти неожиданно для себя тихо произнёс Орсо. — Если это действительно он.

Касерес уставился на него в изумлении:

— Знаете имя?..

— Я одно время работал на политическую разведку Андзолы. Недолго, — скривился Орсо. Врать не хотелось, но и рассказывать этому орлу историю, которая ранила его самого, не хотелось ещё больше.

Касерес моргнул. Пригладил свои «перья» вокруг лысины, кашлянул в кулак:

— Ну… тогда это всё. Я требую от городских властей осуществить правосудие. Разве я не прав, скажите?

— Правы, господин маршал. Несомненно, правы. Но у вас ничего не выйдет… — Орёл помрачнел, надулся гордыней. — А у меня выйдет, — закончил Орсо. У меня есть… инструменты принуждения. Но, — он прямо взглянул в глаза айсизцу, — как только приговор будет приведён в исполнение, вы сразу же отдадите приказ отвести войска и покинете территорию Андзолы. Вам будет предоставлен коридор для вывода армии.

— Я согласен, — церемонно поклонился маршал.

— Тогда у меня ещё только один вопрос. Почему вы убеждены, что это именно политическое убийство?

— Потому, — Касерес поднял указательный палец, — что в тот же день в Тагирес были убиты ещё два депутата от демократов — Фалья и Карденас. Строго одновременно! Понимаете?

— Да. Понимаю, — кивнул Орсо, — хотя и не удивлён. Это лишнее доказательство, что заговор очень разветвлённый.

— Нельзя не согласиться, — по-птичьи кивнул маршал. — Я… осведомлён о заговоре из ваших газет.

Вот так вот, мрачно порадовался Орсо. Теперь об этом можно писать в газетах — молодец, сын Творца, разворошил муравейник. Теперь смотри, что ещё оттуда полезет, пора бы уже и полезть! Но если эти убийства — дело рук заговорщиков, то эти самые депутаты, видно, непростые персонажи…

Распрощавшись с маршалом, Орсо велел эскорту двигаться к городу, а к Марко Филиппи послал курьера с запиской: что известно о политической позиции и конкретной работе депутатов айсизского парламента Биеско, Карденаса и Фальи. Да и вообще всей партии демократов. Надо же как-то связать всё в один гобелен, раз уж такие нитки наружу полезли.

Аугусто Скиччи нашёлся быстро и просто: подобно герою плутовского романа, он решил укрыться от возможных неприятностей в борделе. Не учёл только, что в романах противники героя поглупее, чем военная полиция… Он не запирался, но основную вину валил на Армини и на племянник мэра, который как раз за день до объявления войны очень удачно уехал… в Девмен. Ладно, этот не скроется, девменские власти политическое убежище уголовникам не дают.

Оставался Армини. Смешливый, курносый, кудрявый, как барашек. Совсем безобидный на вид. У него была ещё какой-то едва заметная особенность речи — то ли лёгкая шепелявость, то ли привычка произносить согласные мягче, чем они есть… Орсо потребовал принести ему в самовольно занятый кабинет мэра лучшие карандаши, какие найдут, и стопку бумаги, сел за стол, очень похожий на отцовский, и закрыл глаза. Уроки отца вспоминались не подряд, урывками, но схему человеческой головы с пропорциями он помнил наизусть. Представил себе эту схему как бы парящей в воздухе сеткой полупрозрачных линий и, мысленно поворачивая туда и сюда, начал лепить на неё формы лица «брата Джованни». Приходилось всё время сравнивать свои воспоминания с получающимся наброском, но дело пошло на лад. Художественной ценности рисунок, конечно, не представлял, но портретное сходство появлялось!

Полидоро явился на вызов и тут же снова отправился в ставку с двумя листками бумаги: на одной был рисунок, на другой — приказ Модесто разыскать изображённого там человека в Джеризу, где бы он ни был, и доставить в тюрьму. Раз гражданские власти не знают убийц, их найдёт военная полиция.

Возвращаясь в свою ставку, Орсо совершенно растерял своё боевое настроение. Казалось бы, радоваться надо — осада Джеризу снята, провинция, считай, свободна, можно планировать поход на столицу, ещё совсем немного — и война окончится… Отчего же тогда так погано на душе?

Манфредо. Дурак «брат Джованни». Лопоухий, в сущности, парень, моложе самого Орсо, начал с посиделок в весёлой компании, а теперь обвинён в преднамеренном убийстве. Причём организатора, возможно, поймать не удастся, а он, Манфредо, попадётся непременно, потому что щенок. И цена освобождения Джеризу — его голова на пике. Не осудить его, если он виновен, господин командующий Освободительной армией не даст, иначе грош цена его слову. А сколько ещё «братьев» из «преинтереснейшего общества» чудят сейчас по стране? Кто из них что ещё успел сотворить такого, что просто так не сотрёшь и не забудешь?..

Хотелось напиться, но Орсо уже понял, что ему это проверенное средство от всех забот не помогает…

Часть 38, где всё кончается

У Альберико в освобождённом городе нашлись какие-то родственники, и, сменяясь с вахт, он пропадал теперь у них в гостях. Орсо подумывал тут его и оставить, но может выйти обидно! Всё же кое-что для армии он сделал, и награду ему вручили недаром. Обычный балованный мальчишка, он сам едва таким не стал…

Возвращался баронский сын обычно под утро, и легко было догадаться, что после родственников он находил куда ещё можно пойти скоротать ночку. Пусть его развлекается, пока есть время и возможность. Джеризу ведь кое-чем обязана Освободительной армии — Касерес ушёл, как только увидел Скиччи в кандалах. Репутация командующего окрепла ещё больше… врагам есть за что зацепиться, если захотят!

Вечером, уже в сумерках, Альберико неожиданно попросил через адъютанта (пришлось завести, иначе никакого порядка не будет) уделить ему несколько минут для разговора. Орсо уделил; в прошлый раз Альберико сильно выручил армию, обижаться на него за то, что барчук и сноб, уже глупо…

— Господин Травенари, я знаю, что вы разыскиваете вашу… мать, — начал баронский сын, как всегда, без предисловий. — Мой родственник говорит, что знает человека, который разговаривал с Адой Анлих ещё до того, как Касерес подошёл к городу и блокировал его.

Орсо замер, радуясь, что именно в это мгновение повернулся к Альберико боком; очень не хотелось бы, чтобы Джустино-младший видел сейчас выражение его лица. Но голос не подвёл:

— Где разговаривал?

— На севере Джеризу, там есть такой городишко Лострес. — Тон у Альберико был беззаботный, а у Орсо глухо бухнуло сердце. Лострес — вблизи границы с Ринзорой. Как он и вычислил.

Спокойно, надо выдохнуть, теперь — ровный вдох… и говорить тоже ровно, разговор деловой, только спокойно, не пори горячку, сын Творца!

— И кто этот человек? Ему можно верить?

— Не знаю, — Альберико развёл руками. — Я только передаю то, что узнал.

— Но хотя бы его имя вам известно? — Орсо взял себя в руки: если это просто заброшенная наживка, то ничего полезного на вопрос об имени ему не скажут.

— Какой-то зинал — Сандер или Сандар…

Орсо разучился дышать. Одумался, только когда заныло привычно в груди. Заставил себя вдохнуть и выдохнуть несколько раз, Альберико это заметил:

— Вы нездоровы, командир? Может быть, я не вовремя?