Война номер четыре

Загорелое лицо капитана посерело под слоем пыли, а сопровождавшие его солдаты, забыв о дисциплине, возмущённо заговорили. Но свирепый взгляд командира заставил их умолкнуть.

— Мы должны получить приказ от бригадира Техеро, — кисло заметил он.

— Где же он? — Орсо вопросительно поднял брови. Вопрос, где бригадир, его самого занимал чрезвычайно — по нормам международного права тот был военным преступником, и расстрелять его было бы вполне согласно закону… если только не получится извлечь из него какую-то другую пользу.

Капитан, судя по всему, понял, что голоштанные бродяги знают больше, чем ему бы хотелось, и задумался.

— Сдавайтесь, капитан, — повторил Орсо. — Вам будет сохранена жизнь и вы сможете отступить через Каррело на свою территорию.

— Каррело ещё наш, — мрачно заметил капитан.

— Так вы ещё туда и не дошли, — Орсо изобразил самое невинное выражение, на какое был способен. Айсизец медленно приходил в бешенство:

— Вы забываете, что это не все силы генерала Рохаса! Вы сами в ловушке!..

Орсо стало вдруг жаль честного офицера.

— Гражданин капитан, мы можем поговорить наедине? — Орсо кивнул Будаю, отдал ему пистолет (свой, подаренный Адой, впрочем, оставил при себе, благо он не заметен в кармане) и подошёл к айсизцу. — У меня есть сведения стратегического характера, которые вас как офицера среднего звена, возможно, заинтересуют и скажут вам больше, чем солдатам.

Капитан нахмурился, но, видя, что мальчишка-командир разоружился, сделал несколько шагов в его сторону. Орсо не стал настаивать, чтобы и он оставил шпагу и пистолеты: если айсизец решит его убить, Будай пристрелит мерзавца без разговоров!

— Я здесь не волей случая, — тихо сказал Орсо. — Я имею проверенные сведения, что политические силы, толкнувшие Айсизи к войне с Андзолой, одновременно подстегнули Андзолу к войне с вами. Они действуют на обеих сторонах. В вашем корпусе находились двое людей, распоряжавшихся железным паровиком. Они взяты в плен и рассказали то, что подтверждает мои данные. Но получил я их ещё раньше, в нашей столице и в Саттине.

Капитан пожевал губами, искоса глянул на Орсо:

— Паровик не подчинялся нам, а только личным приказам бригадира Техеро…

— Вот именно. Простите за прямоту, но по некоторым признакам я считаю, что бригадир состоит в военном заговоре. Вы ведь знаете, что он прямо нарушил не только приказ генерала не чинить обид местному населению, но тем самым и международное военное право. То, что проделали сегодня ваши часовые на заставе, подтверждает, что моральное разложение из верхов командования дошло уже до низших чинов. Такая практика ведения войны нам с вами не свойственна, не так ли?

— Нам с вами? — недоверие капитана то росло, то уменьшалось.

— Некоторые андзольские военные чины — высшие чины, заметьте, — тоже состоят в заговоре. Причём в том же самом. Я лично был свидетелем переговоров его участников. Я же разговаривал со свидетелями пограничной провокации наших войск недалеко от Саттины, а свидетелей этих пытались заставить замолчать…

— Да кто вы такой, наконец?! — шёпотом, чтобы не донеслось до ушей солдат, взорвался капитан.

— Я внук покойного короля Джакомо. Не по крови, сами понимаете, но по статусу.

— От его приёмной дочери? — проявил понятливость айсизец.

— Верно. У нас свои методы разведки, и в другое время я не стал бы говорить о них с вами, но… — Орсо обвёл рукой полуразрушенный город, — мне здесь бойня не нужна. Я не желаю гибели айсизским солдатам. Да и вам, если на то пошло. Коль скоро я узнал, что в головах у наших правителей с обеих сторон, доверия к ним у меня больше нет. Решайте свою судьбу, капитан, решайте сами. Это всё, что я могу вам предложить, а через полчаса вступит в действие логика войны, и это я уже не остановлю.

Капитан помолчал, глядя почему-то в небо, прислушался к тому, что творилось на фабрике: там на время настала тишина — обе стороны ждали, чем окончатся переговоры. Орсо не торопил его: обрушив на голову нормального человека этакие откровения, трудно ожидать, что он сразу поверит…

Наконец айсизец со вздохом протянул Орсо свою шпагу:

— Я принимаю ваше предложение.

Орсо отвёл его руку:

— Офицерское оружие сохраните, оно ваше. И… я надеюсь, вы сможете предпринять то, что в ваших силах, чтобы спасти армию Айсизи… и престиж страны.

Молча отдав салют, капитан развернулся и деревянным шагом вернулся к своим. Они тихо ушли, и спустя несколько минут барабаны сыграли прекращение атаки.

Орсо вернулся к парламентёрам, но вместо того чтобы лихо взлететь в седло, схватился за лошадиную шею и нервно рассмеялся. Будай с беспокойством глянул на господина, Орсо отмахнулся:

— Всё в порядке… кем я только не был за это время… теперь ещё и представитель тайной королевской разведки… ох, прости меня Творец… ох, аукнется мне это… извините… Едем, пора!

Часть 34, где пахнет гарью и розой

Руки у цирюльника Пради были как у скрипача — ловкие, узкие, с длинными пальцами. И этими руками он всплескивал, как чувствительная дама:

— Ну зачем, зачем же себя уродовать? Ведь лицо-то у вас загорелое, а если сбрить бороду начисто — будет белое пятно… И к тому же, вы ведь полководец! Вам приличествует борода — это так… внушительно!

Полководец! Орсо едва не захихикал вслух, но с Пради согласился:

— Хорошо, но… если можно, сделайте её как-нибудь… поаккуратнее, что ли…

— Непременно, господин командующий, непременно! Военная мода — моя специальность, поверьте!

Пришлось довериться искусству Пради. За лето Орсо загорел и выгорел настолько, что волосы были светлее лица. Саттинцы с их морским загаром смотрелись светлее… Расставшись с давней, ещё с лагеря, мечтой избавиться от надоевшей бородищи, господин командующий отдался на волю цирюльника, обдумывая, какие ещё неотложные дела этого длинного-длинного дня нужно сделать обязательно самому.

Выходило немного: провести трибунал по делу Анкелоти, составить письмо генералу Рохасу и проследить, что город хоть как-то готов к встрече с кобальскими войсками. А, ещё наградить Микелино и этого сопляка Альберико! Взяли замок без потерь в людях, а пушки… ну что ж, пушки — дело наживное, три орудия из двадцати четырёх нечего и жалеть.

Колонна пленных уже ушла на юг, и теперь задачей серьёзно разросшегося штаба было опередить их и взять под контроль Каррело. Возможно, по итогам переговоров с Рохасом дастся обойтись без штурма… Очень бы хотелось! Каррело — это вам не Поллена, это была крепость ещё до того, как образовалось Андзольское королевство.

Приведя себя в порядок (ванна и чистая одежда — такое счастье, поверить невозможно!), Орсо отправился разыскивать Родольфо, а столкнулся неожиданно с Фориной. Платье и руки её были ещё перепачканы копотью, но круглое загорелое лицо светилось от радости:

— Господин командующий, мы нашли казну бригады! Там немало — сейчас подсчитываем точно…

— Прекрасная новость, — улыбнулся Орсо. Вот о деньгах-то он и не подумал! А ведь армию надо снабжать, нужны фураж, провиант, боезапас, новые лошади, нужно обновить снаряжение…

— Господин командующий, — сияла интендант, — из части денег можно было бы выплатить бойцам жалование. Это очень поднимет боевой дух…

— Чудесная мысль, поручаю это вам, — быстро согласился Орсо. Вот ведь у кого голова работает как надо! А ещё говорят, женщины не смыслят в военном деле… Благодарение Творцу, что привёл встретиться в этой Фориной, это же чудо что такое.

Окрылённая Форина убежала, Орсо заглянул в штаб, нашёл там полтора десятка писарей (видимо, считают казну), но не обнаружил Родольфо. Быть может, после своих подвигов он просто спит? Его можно понять — денёк тоже выдался горячий.

Но начальник штаба не спал — его голос, приглушённый полуприкрытой дверью, донёсся из помещения, занятого интендантством.

— На каждое такое орудие нужно по восемь лошадей — видите, четыре пары, — объяснял Родольфо кому-то премудрости военной логистики. — А вот на эти — они полегче — достаточно шести, то есть трёх пар.