Gosick: Red

— Так вот почему ты на меня так смотришь?

— Поэтому я прошу сейчас покинуть меня.

Договорить они не успели. Брейд подошёл уже совсем близко. Как всегда, его движения были раскованы. Беспорядочно жестикулируя, он объяснял:

— Каким бы добрым не был человек, в его душе есть место гневу, ненависти и злобе. Это тёмный дар, подаренный человеку Дьяволом, а не Богом. Я лишь открываю это и могу заставить человека пойти на убийство в нужный момент. Нужно лишь напоить их снотворным, приказать убить любого человека, и тогда они с лёгкостью сделают это.

— Да вы весельчак, доктор.

— Это старый военный фокус. И он был создан лишь для того, чтобы лишить бойцов страха и сделать из них пушечное мясо. Не только я способен произвести на свет эти «живые машины». Но почему вы хотите разрушить эту страну из тени и почему собираетесь убить такого значимого человека?

— Доктор, достаточно.

Брейд лихорадочно кивнул.

— Как всё прошло с последним убийством?

— Всё отлично.

Никто из двоих ещё не догадывался, что за ними наблюдают.

— Мы завершили подготовку… Можно заканчивать тренировку.

— Завтра, я полагаю?

— Такое больше мероприятие, столько людей, но мы нашли способ подобраться к жертве. Используем газетчика.

— Газетчика? Ну он-то во все дыры будет затычкой.

Стало тихо. Неизвестный ушёл, оставив Брейда наедине. Из-под кустов поднимался слабый дымок. Викторика хмуро заключила.

— Как я и думала. Ты используешь людское чувство ненависти, чтобы заставить их убивать.

Казалось, Викторику так и не обнаружили, но внезапно её рассуждения прервали.

— Что вам снится госпожа Серая волчица?

Скрываться более не было смыла. Викторика вышла из тени и посмотрела на Брейда своими изумрудными глазами, в которых застыли слёзы. Она ответила спокойно.

— Вчера кошка, господин Брейд, а сегодня собаки

Они смотрели друг на друга. Днём психиатр и детектив, а ночью убийца и Серая волчица.

— Теперь я вижу, вы красива и изящна, невинна, но бедна.

— Простите? Вы смотрите на меня как на драгоценность?

— Кошки — разрушение и насилие, собаки — дикость и свирепость. А какая была ваша собака, расскажите? Очень интересно. Бедная девушка, бедная красавица, избранная Богом или Дьяволом. Совершите путешествие в дебри своего сознания, в это озеро. И, поверьте, на самом его дне…

Брайд отошёл в сторону здания. Похоже, он более не хотел говорить с Викторикой. Но когда створки лифта захлопнулись, он успел произнести:

— Я буду ждать вас.

Кадзуя, выбегая из укрытия, не понимал абсолютно ничего.

— Ты опоздал, Кудзё. Наш разговор уже закончился. Я подумаю, что можно предпринять…

— Разговор? Да ты с ним едва ли знакома.

— Лучше расскажи про медицинский архив. Я ведь была права?

Да. — кивнул с горечью Кадзуя. — Все четверо — пациенты Брейда.

— Так я и знала. Нет никаких сомнений. Брейд — наш «серый кардинал».

Зимний ветер дул по улице. Сухие ветви уличных деревьев раскачивались туда-сюда, издавая неприятные звуки.

— А как насчёт того разговора между Брейдом и неизвестным?

— У него русский акцент. Вероятно, этот человек находит для Брейда будущих убийц.

Викторика, словно заворожённая, некоторое время смотрела на небо, подобно кукле, а после тепло произнесла:

— Я догадалась, Кудзё… — глаза Викторики просияли как две звезды, и её губы цвета вишни дали Кадзуе ответ. — Они говорили, что закончили тренировку. Убийства мафии были для них лишь пробной мишенью. И теперь они будут действовать по-крупному.

— Быть не может… — Кадзуе не верилось. — Четыре раза они убивали людей только ради тренировки?

— Не знаю, преимущество сейчас за нами или нет, но…

Облака текли по небу, скрывая луну. Машины двигались в сторону бульвара. Ночь вступила в свои права.

Часть 3

Викторика с Кадзуей в одиночестве вернулись в Маленькую Италию. На улице к тому моменту не было ни души. На морозе чёрный шпиль здания пронзает луну, уходя в небо. Даже ночью в логове мафии горел свет.

Бандиты внутри сидели на сей раз за столом под статуей Христа. И только подняв глаза, можно было понять, что здесь не так. К потолку головой вниз верёвками были привязаны двое мужчин и женщина.

— Отпустите меня!

Это был голос Майкла Клентона. Второго убийцы. Викторика подтвердила мысли Кадзуи совершенно спокойно. Гангстеры нашли всех троих.

— Вероятно, здесь они проведут свои последние дни… Но вот, что интересно. Все четверо посещали некого доктора Брейда. У них действительно не было мотива убивать. Мотив был у Брейда, который подчинялся таинственному лицу. Убийства были лишь тренировкой для них. Если бы против итальянцев играла другая банда, их бы давно нашла полиция, а вот четыре незнакомых между собой человека…

У Джона Смита отпала челюсть.

— Психиатр?

— Да, но я всё ещё размышляю над этим.

— Если так, то, возможно, вам не следует убивать этих троих людей. — предложил Кадзуя.

— Не так быстро.

— Ваш босс, насколько я знаю, занимается благотворительностью…

— Замолкни! — Джон Смит сделал предупредительный выстрел в стену.

— Можно констатировать, что все трое контролировались Брейдом и невиновны.

— Да, медицинские записи тому подтверждение.

— Кроме того, садисты чаще всего сами бояться пыток. Их мозг просто отвергает неопробованное на личном опыте.

— Послушайте, это безумие! Никого я не травил. — внезапно «ожил» весящий под потолком Майкл Клентон. — Да и задумаюсь ли я, когда несу еду, есть ли там отрава?

— А у вас никогда не возникало желания отравить человека?

— Отравить…?

Викторику совершенно не смущало, что её собеседники дают показания, будучи одной ногой на том свете.

— Теперь Бенни Сандор. Вы изготавливали самодельную бомбу?

— Т-только на занятиях. Я бы никогда никого не подорвал. Гангстера тем более!

— Да как вы можете! — кричала Нэнси Доллар. — Я была военной медсестрой, я столько смертей видела!

— …И были у Брейда за день до третьего убийства.

— Я помню только, что меня вдруг ужасно потянуло в сон.

— В сон? А что до этого?

— До этого… Я пила чай.

— Чай…

И тут до Кадзуи всё дошло.

— Викторика…

Он не зря прихватил ту баночку с собой. Стоило открыть крышку, комнату окружил приторно-сладкий аромат. Викторика тоже это почувствовала.

— Вот, о чём они говорят. Я стащил у Брейда баночку чая, когда рылся в документах.

Кадзую мигом окружили бандиты. Викторику такой поворот не смутил.

— Я не отрицаю того, что есть смести, способные ввести в гипнотический транс.

Возможно, перед нами причина всех бедствий.

— Я тоже его пил.

— Я помню. Он собирается устранить следующую жертву с твоей помощью.

Взяв банку в руки, Викторика начала принюхиваться.

— Интересный запах…

— Викторика?

Вначале она пыталась хоть как-то отвести голову, но затем, погрязши в чае, уже носом провалилась в баночку.

— Викторика!? Не надо было вдыхать резко!

Но было поздно. В самую ответственную минуту, минуту, когда была так нужна… Викторика погрузилась в сон.

Часть 4

Так Викторика погрузилась в сон.

Её сознание словно унесло неведомой волной. И лишь где-то далеко пред ней стояла фигура, немыслимо похожая на Викторику.

— Будь осторожна. — это была её мама. — Ты погружаешься в глубину разума, дочь моя. Там следует быть осторожной. Ты встретишь своих врагов.

Викторика кивнула ей.

— Дорогая моя дочка…

И рядом с ней стоял человек со светло-платиновыми волосами. Её отец.

— Моя дочь… — донеслось эхо словно из-под земли. — Убежав в новый мир, ты действительно думала, что сможешь скрыться от меня? — Альберт де Блуа был тем, с кем Викторика связывала все кошмары своего детства. — От живых можно сбежать, но от мёртвых ты не сбежишь никогда. Они всегда будут идти рядом. Моя душа пришла на новую землю вместе с тобой и стала твоим кошмаром.