Страница 25 из 31
– Чего успел натворить твой тайный отдел? И кто в него входит?
– Ну, именно такие вопросы тебе не следует задавать. Нет-нет, прошу тебя, – Секретарь вскинул руки, словно защищаясь от ожидаемого удара. – Кстати, я не уверен, что ты лично знакома с каждым сотрудником министерства.
Бадим подождал, пока Мэри успокоится. Министр опять взяла в руки помятый стаканчик и сделала новый глоток кофе.
– Я отвечаю за оперативную сторону работы, – сказал Бадим, понизив голос, словно раскрывая секрет в поисках примирения. – Такова задача начальника секретариата. Когда возникает какой-нибудь подвох, мне помогают люди из разных отделов. Разумеется, отдел защиты от кибератак: сама природа их ремесла иногда требует играть на опережение. Ребята из отдела природных катастроф тоже нередко помогают, они привыкли делать грязную работу – физически грязную, не подумай чего: обращаться с механизмами и все такое. Они на передовой, своими глазами видят ущерб и горят желанием что-то с этим сделать.
Слова Бадима задели нерв, снова нахлынули мысли бессонной ночи, как если бы и не уходили. Желудок скрутило узлом, не оставляющего места для сэндвича.
– Прошлым вечером я столкнулась с таким же человеком, – призналась Мэри. Она накрыла ладонью тыльную сторону руки Бадима. – Вот кто меня похитил! Ему страшно надоело ничего не делать, видеть, что ничего не происходит.
– Мне очень жаль, – повторил Бадим и развернул руку, чтобы подставить Мэри ладонь. – Что произошло? Расскажешь?
Мэри убрала руку и вкратце передала содержание ночного разговора, опустив некоторые детали.
– Надо было плотнее за тобой наблюдать, – сказал Бадим, когда она закончила.
– Куда уж плотнее. К тому же, помнится, ты предлагал, но я отказалась. Терпеть не могу подобные вещи.
– И все-таки. Хотя бы временно. Этого парня, скорее всего, быстро найдут.
– Я не уверена.
– Долго прятаться сложно.
– Тем не менее реально.
– Да, реально.
Мэри отодвинулась на скамье, передернула плечами. Состояние ни к черту. Нужно выспаться. А вместо этого она сидит здесь.
– Слушай, – сказала она, подумав. – Ведь ты вырос в Непале? Я – в Ирландии. И там, и там происходило много политического насилия. Другими словами, убийств, верно? Убийств и всего того, что следует за убийствами, – страха, скорби, злобы, мести, всего этого. Нанесенный вред никогда не проходит, уверяю тебя, да ты и сам это знаешь. В конце концов верх берут самые ловкие среди убийц. Совершенно непонятно, какая от этого польза миру.
Бадим поводил головой из стороны в сторону, не соглашаясь.
– Что?! – вскричала Мэри. – Ты же знаешь, что это правда. Вред нанесен колоссальный!
– И все же… – вздохнул Бадим. – Как сравнить нынешний вред с прежним? И насколько он уменьшился благодаря принятым мерам? Вот что никогда не ясно.
– Что такого успел сделать твой тайный отдел? – внезапно испугавшись, спросила Мэри.
– Это секрет. – Заметив выражение на ее лице, Бадим смягчился. – Ну, у некоторых угольных электростанций возникли проблемы. Им пришлось выйти из сети, толпа инвесторов заметила и сделала вывод: хорошими инвестициями здесь не пахнет. Можно сказать, удалось.
– Удалось что?
– Электростанции так и не открылись, а солнечная энергия получила новую инъекцию капитала. Когда начали случаться подобные вещи, строительство электростанций на угле по всему миру сократилось на восемьдесят процентов.
– Еще и потому, что индийцы перешли на солнечную энергию?
– Да.
– Кто-нибудь пострадал или был убит?
– Разве только случайно.
– Кого-нибудь терроризировали?
– Ты имеешь в виду, запугивали, чтобы не жгли углеводороды?
– Да.
– Если такое провернуть, было бы неплохо, а?
– Да, но как?
– Ну, ты ведь знаешь: самые большие страхи – финансового плана.
– Самый большой ужас, когда тебя, на хер, похищают!
– Согласен. Угроза насилия. Хотя, если человека отрезать от денег, он точно испугается.
– Твою мать! Ты что, играешь в бога?
– Что-что?
– Играешь в бога. Устраиваешь людям события, которые они считают реальными, и смотришь, как они выкрутятся.
– Возможно. Но не для того, чтобы посмотреть, как они будут выкручиваться. А для того, чтобы заставить их поменять свое отношение.
– То есть терроризируешь!
– Терроризм означает убийство невинных для запугивания других невинных, чтобы те выполнили требования террористов. Именно такой смысл сегодня вкладывают в терроризм, не так ли? Все равно что махать руками с завязанными глазами.
– Пожалуй. Но ведь вы пугаете людей, применяете устрашение.
– Если бы. Я бы не против. Возможно, это принесло бы пользу. Ты сама намекала.
Мэри кивнула. Она опять вспомнила молодого человека, похитившего ее накануне вечером. Уж он напугал, так напугал. Причем с определенной целью – завладеть ее вниманием. Пленницу пришлось даже успокаивать, прежде чем завязать разговор и выложить то, что у него наболело на душе. Незнакомец хотел, чтобы она внимательно выслушала и хорошенько запомнила его слова. Млекопитающее навсегда запоминает сильный испуг, а люди – те же млекопитающие. Мэри точно его не забудет.
– Ко мне применили такой же прием. Похититель хотел, чтобы я испугалась.
Бадим перехватил взгляд Мэри, но промолчал, позволяя ей разобраться с мыслями.
Мэри вспомнила сцену. Желудок грозил превратиться в черную дыру.
– Ну, хорошо, – наконец произнесла она. – Я не хочу пребывать в неведении. Если понадобится, буду врать или приму удар на себя. Но я должна быть в курсе.
– Ты серьезно?
– Серьезно. Пообещай, что будешь меня информировать. Обещаешь?
Бадим надолго замолчал. Он сначала смотрел на город, потом уперся взглядом в землю.
– Ладно. Я буду сообщать тебе то, что тебе следует знать.
– Все сообщай!
– Нет.
– Да!
– Нет. – Бадим взглянул Мэри в глаза. – Все не могу. Потому что кое-кого действительно не мешало бы ликвидировать.
Мэри вперила в секретаря гневный взгляд. Съеденный сэндвич застрял в желудке, как мусор в компакторе. Проще вызвать у себя рвоту и вернуть его назад.
Наконец она выговорила:
– Может, я смогу тебе помочь получше нацелить эту программу. Сегодня я не так наивна, как еще вчера.
– Мне очень жаль это слышать.
– Не надо меня жалеть. Некоторые вещи мне следовало знать с самого начала.
– Пожалуй.
Мэри задумалась.
– Твою мать!
– Сочувствую.
– Но… Нет, надо что-то делать. Того, что мы делали раньше, мало.
– Я тоже так думаю.
– Потому как на сегодняшний день мы терпим поражение.
– Мы на войне. С этим я не спорю.
28
В иудейской мистической традиции существуют тайные праведники – цадики, которые предохраняют мир от распада. По некоторым толкованиям, их всего тридцать шесть, и поэтому их называют «ламед-вав цадиким», тридцать шесть праведников. Иногда это предание связывают с историей Содома и Гоморры и обещанием Бога пощадить эти два города, если в них найдется хотя бы пятьдесят праведников (или десять, или, на худой конец, один). Другие предания связывают идею с Талмудом и его частыми упоминаниями тайных лиц, незаметно творящих добро. Скрытость цадиков очень важна, это обычные люди, которые появляются и начинают действовать, когда встает вопрос о спасении их народа, а выполнив свою задачу, сразу уходят в тень. Подчеркивая, что число цадиков – тридцать шесть – остается неизменным, предания говорят, что цадики рассеяны по всей иудейской диаспоре на Земле и не знакомы друг с другом. Они даже сами не знают, что входят в число тридцати шести избранных, ибо всегда служат образцом смирения – «анавы». Поэтому, если кто-то объявит себя принадлежащим к «ламед-вав», то совершенно точно им не является. «Ламед-вав» слишком скромны, чтобы самим верить в то, что они какие-то особенные. И все-таки это не мешает им проявлять себя, когда того требует момент. Они живут обычной жизнью, но когда наступает критический момент, действуют.