Когда-то в России

Солнце уже перевалило на вторую половину дня, и расчет свой Захарьин строил на том, что бандиты скоро станут на ночевку. Ведь тоже человеки, и есть, и спать хотят. Следопытом Захарьин был отменным, не зря с молалетства с отцом в тайге промышлял. По едва заметным и только одному ему понятным приметам повел он казаков в преследование. По его прикидкам, двигались они в часе ходьбы от преследуемых. Шли ходко, но осторожно, чтобы какая-нибудь птица не выдала их своим криком. Внимательно осматривали впереди тропу, чтобы избежать возможного заслона. Когда солнце коснулось верхушек деревьев, вышли к спуску в долину, где протекала речка. Любому путнику в самый раз было думать о ночлеге: и время к вечеру, и место подходящее. И поэтому бандиты, убившие китайцев, были где-то здесь, внизу, собирая, скорее всего валежник, готовились к ночлегу. Надо было выждать время, когда стемнеет, и свет костра укажет их точное место. Поэтому рассредоточились и залегли, давая отдых усталым ногам и наблюдая за местностью. Вскоре от реки потянуло дымком и запахом жареного мяса. Храпов отметил про себя, что расчет Захарьина оправдался и теперь надо уповать на бога и собственную ловкость. Когда же сумерки опустились на землю, стал виден и огонек. Стараясь ступать тихо, и не столкнуть вниз какой-нибудь камешек, по одному спустились с горы и, хоронясь за кустами и стволами деревьев, подошли к банде на расстояние видимости. оказались хунгузы, в количестве одиннадцати человек. Вели они себя беспечно, наверное, не раз совершали удачные рейды, вот бдительность и притупилась.

Перекусив и попив чаю, они готовились ко сну .В качестве часового был оставлен один бодрствующий, который сидел невдалеке под сосной. Вскоре усталость дала себя знать, и все уснули. Дремал сидя и караульный. Захарьин неслышно, благо ветер дул в его сторону, подошел к караульному и нанес удар подобранной заранее увесистой дубинкой по голове. Обмякнув телом, сторож завалился набок. Один из хунгузов по какой-то причине проснулся и кинулся к оружию, но был вовремя убит Храповым выстрелом из ружья. Остальные повскакали на выстрел, но в ужасе от невесть откуда свалившихся на них бородатых казаков подняли руки. Перевязав всех бандитов, до рассвета в полглаза отдохнули, а с рассветом тронулись в обратный путь, имея еще и поклажу: труп хунгуза, который обвязанным на палке несли его товарищи ,и самодельные носилки с оглушенным Захарьиным бандитом.

–Господин полковник! Обоз к выходу готов, -доложил хорунжий, прикладывая руку с висевшей на ней плеткой к косматой папахе.

–Разъезд уже выслал?

–Так точно, выслал.

–Ну, тогда трогай.

Колесову подвели лошадь. Вскочив в седло, он поехал рядом с Захарьиным, искоса посматривая на его понурую фигуру и желая как-то отвлечь его от тоски по коню, спросил:

–Я слышал, что ты коренной сибиряк?

–Так точно, господин полковник.

–Зови меня лучше по имени- отчеству. А позволь спросить, когда отец твой или дед переселились в Сибирь и из каких мест пришли?

–Отец с дедом тоже коренные, и прадед сибиряк. А когда и откуда пришли, кто его знает. Только дед у меня еще живой и с самого малолетства рассказывал мне со слов своего деда, а тот ему со слов своего, что пришли они сюда, в Сибирь то есть, еще с богоприсным Ерофеем Хабаровым.

–Ого! -удивился Колесов, -Так этому уже более двухсот лет будет. Древний у вас род, молодцы, что помните.

–Да, древний. Мой предок принимал участие в Кумарской битве. Слышали может о такой?

–Слышал немного, но конкретного практически ничего. Постой,но это же, если память мне не изменяет, было при государе Алексее Михайловиче. И что же дед тебе рассказывал об этом?

–Рассказывал, что случилась эта битва в Кумарском городке, что находится при впадении Кумары в Амур. Казаки обороняли этот городок и было их мало: всего 500человек при трех орудиях, а маньчжуров- более десяти тысяч. Да и пушек у них было поболе. Только наши ратному делу были лучше обучены и духом сильнее. Знали, что выстоять им надо во что бы то ни стало. Иначе вороги хлынут дальше в Сибирь, деревни и села разграбят, а людей убьют или в полон возьмут. Три дни маньчжуры огнем били по острогу. Потом пошли со всех четырех сторон на приступ. Командовал казаками Онуфрий сын Степанов. И встретили они врага из пушек и пищалей, а когда маньчжуры смешались под огнем, Степанов выбрал момент и ударил со своими в холодный бой. Не выдержали маньчжуры, началась в их рядах сумятица, и побежали они.

Захарьин замолчал и о чем-то задумался. Ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Колесов размышлял о народной памяти ,что вот так из поколения в поколение передаются события давно минувших лет, но память о них не ослабевает, являясь примером в воспитании каждого нового поколения. И этот хорунжий никогда не дрогнет, не спасует ни в какой ситуации ,ни перед каким врагом, дабы быть достойным своего предка и его памяти. Ни этой ли памятью и силен наш народ.

–А вот скажите, Василий Андреевич,– вдруг прервал молчание Захарьин,– давно хочу спросить, что это за сабля у Вас такая диковинная? Я таких и не встречал.

–Это не сабля, а шашка. Настоящая «гуру».Я ее с Кавказа вывез.

– И что значит шашка и что «гура».

– «Шашка «это в переводе с аварского, народ такой на Кавказе, означает длинный нож, а «гуру»-это клеймо мастера, который наиболее хорошо их делал. А отличается она от сабли не только тем, что она короче. Она удобнее сабли и легче. Ножны ее деревянные кожей обтянуты, не бряцают, и во время дождей рукоять не приржавеет к ножнам. Опять же она, как видишь, не имеет эфеса, что тоже в лесу удобно, не цепляется за ветви. Горцы их носят не на поясе, а за спиной, так удобней. Но самое главное в том, что центр тяжести клинка расположен не у рукояти, как у сабли, а в последней его трети. Вот это то и позволяет ей при ударе с замахом с гораздо большей силой обрушиваться на противника. При удачном попадании шашка способна развалить всадника пополам, до седла. Она мне хоть и не по уставу, но больно уж оружие хорошее и в рукопашной схватке незаменимое.

–И что,– спросил хорунжий, уже завистливо поглядывая на шашку,– помогла когда?

–Да , слава богу, ситуации такой здесь не представилось. Наверное, не те уже времена, чтобы на батарею пехота вражеская врывалась. Пушки далеко стрелять стали и от врага на приличном расстоянии находятся, пехоте сразу и не добежать.

Беседа была прервана появлением казака из передового дозора, присланного урядником. Подскакав, он доложил:

–Ваше Высокоблагородие, Храпов прислал сказать – какие-то люди вооруженные перешли дорогу и затаились обочь за деревьями. Что прикажете делать? Храпов просит казаков человек пять отрядить к нему, а то нам троим не сподручно выяснить шо то за люди.

–Хорунжий, берите четверых казаков, да поезжайте к Храпову, да отрядите стольких же назад, а остальным занять оборону вокруг обоза, мало ли что.

–Будет исполнено, господин полковник.

Захарьин резко развернулся на присевшей лошади и исчез исполнять приказание. Колесов достал пистолет, Степан порывисто дергал из телеги ружье, стрелки и оставшиеся казаки тоже взяли оружие на изготовку и заняли позиции по обе стороны обоза. Кто бы это мог быть не знал никто. Но большая доля вероятности была в том, что это банда хунгузов и возможно крупная, если вознамерилась напасть на хорошо охраняемый обоз. Появление таких банд было не такой уж и большой редкостью. Бандиты могли давно двигаться следом, наблюдая и готовясь к нападению, а теперь вот решились. И если это так, то их надо ждать отовсюду.

Все напряженно прощупывали взглядом почти сбросивший листву лес, особенно пристально – темные массивы ельника, беря их на мушку. Но везде стояла тишина. Тайга жила своей обычной, не потревоженной никем жизнью. Впереди тоже было тихо, не выстрелов, не криков. Через полчаса все прояснилось. Прибыл Захарьин и привел китайскую артель охотников из восьми человек, вооруженных какими-то еще допотопными кремневыми ружьями на сошках. Ружья эти даже не были забраны у них для безопасности, ибо произвести из них быстро прицельный выстрел не представлялось никакой возможности. Обуты они были в онучи для бесшумной ходьбы по лесу, так необходимой при скрадывании зверя; одеты бедно, но одежда из плохо выделанной кожи хорошо подогнана, чтобы не мешала при движении и не цеплялась за ветки. На лицах был вселенский испуг, из-за которого слова путного от них нельзя было добиться. Наконец на плохом русском старший артели, по виду уже старик, с грехом пополам объяснил, что они охотники, промышляют пушного зверя, и фанза их находится в одном дне пути от этого места, что люди они мирные и никогда никому зла не делали, хунгузов в этих местах не встречали. Их обыскали, но ничего противоречащего их словам не нашли. Колесов приказал отпустить китайцев, и они, очевидно приготовившиеся к самому худшему, еще долго стояли на дороге, кланяясь вслед уходившему отряду.