Безумный угар. Жертва

– Что-о? – недоуменно протянул я.

– Пластырь. Это то, чем ты свои пальчики заматываешь, когда поранишься.

Я сделал вид, словно пропустил ее последнюю колкость мимо ушей:

– Ты залезла… ты взломала мой ноутбук?

– Как сказать, – задумчиво произнесла она. – Зря ты в нашу последнюю встречу разрешил им воспользоваться.

– Зря?! Что ты сделала?!

– Кое-что установила, чтобы иметь удаленный доступ к камере ноутбука.

– Нахрена?! Нахрена ты сделала это?! – истерично выкрикнул я.

– Мне просто любопытно изучать людей. Вот и все. Ты же, наверное, в курсе, что я планирую поступать на психолога. В какой-то степени это был научный эксперимент. Я абсолютно не вижу ничего в этом плохого.

– Не видишь?! – мои глаза от недоумения полезли на лоб. – Не видишь?! Я не подопытный кролик, чтобы меня изучать! Ты не имеешь никакого морального права вторгаться в личную жизнь человека! Я доверился тебе!

– Эх, – вздохнула девушка. – Видимо, зря… И, к слову, кроме как сексуальной связи с матрасом, в твоей личной жизни ничего примечательного не происходит.

– Да какая к черту разница?! – мои гневные слюни, вылетевшие изо рта, хорошенько замочили округлую щечку и часть шеи Марины.

– Что ты так завелся, Дима? – девушка тыльной стороной руки протерла лицо. – Я поняла! Ты переживаешь, что мы не взяли матрас с собой!

В салоне автомобиля вновь раздался девичий смех.

– Да пошла ты, – буркнул я и отвернулся к окну, там стремительно пролетали знакомые окрестности провинциального городка, где я родился и спокойно жил до всех этих незваных злоключений.

– Ты обиделся, что ли?

– Причем здесь моя обида. Это ненормально следить за человеком. У тебя определенно не все в порядке с головой.

– Ну, нормально или нет, вывод один: если бы я сегодня мимолетом не запустила твою камеру, то неизвестно, где бы ты сейчас находился.

Ответа не последовало. Ведь что можно противопоставить колючей правде? Ничего.

Через десять минут мы подъехали к ее дому, одноподъездному, высокому, серому и больше ничем не примечательному. В пятистах метрах западнее находился железнодорожный вокзал. В городской черте на таком расстоянии стук колес приезжавших и отъезжавших поездов был пока недоступен, его перекрывал городской транспорт вкупе с остальными звуками жизнедеятельности людей.

В отличие от меня, Марина резво покинула автомобильный салон и хлопнула дверью. Затем девушка, совершенно не дожидаясь своего сообщника, спешно последовала в сторону подъезда по пути поставив машину на сигнализацию, дверь которой я закрыл какую-то секунду назад.

– Живее! Шевелись там! – не оборачиваясь поторопила она.

Пробежав метров двадцать, я настиг девушку у самого крыльца дома.

– Пойдем по лестнице, – сказала она внутри.

– Какой этаж? – со сбитым дыханием промолвил я.

– Одиннадцатый.

– Может быть, все-таки на лифте? – удивившись, предложил я.

– Нет. Необходимо все риски свести к нулю. Перспектива в нашем положении застрять в лифте, меня не прельщает.

– Ладно. Ты босс, тебе и решать.

Она пронзительно посмотрела на меня, не сказав ничего. Но по ее взгляду я понял, что сморозил нечто из ряда вон выходящее.

Пробелы в физической подготовке дали о себе знать на седьмом этаже, – я стал с жадностью поглощать спертый подъездный воздух. В отличие от меня, Марина не сбавляла темп, двигаясь так, словно не ведала об усталости. На какой-то момент стало даже стыдно, что хрупкая девушка уделывает тебя на мужской территории.

Наконец-то мы достигли одиннадцатого этажа. На бледно-зеленой стене, предвещавшей его, было отмечена черным маркером фраза «Здесь проживает ШЛЮХА». Я на секунду остановился, чтобы разглядеть ее внимательнее. Это не ускользнуло от проницательных глаз Марины. Так же на стене имелась нелепая картина причинного мужского органа с редкими волосками на яйцах, и крылатые ругательства «лох» и «пидр», стоящие рядом со словом «Сос», видимо, прозвищем кого-то из жильцов.

На лестничной площадке перед дверью Марина выудила ключи из кармана черных узких джинсов. Затем открыла дверь и проследовала внутрь темной квартиры. За ней последовал я. В квартире пахло приятно: чем-то фруктовым и неуловимо женским. Девушка включила свет в коридоре. И глазам стали доступны очертания ее обители. Можно было отметить относительный беспорядок и несвежий ремонт.

– Закрой дверь на защелку, – сказала она.

Через некоторые время, когда мы разулись и сняли верхнюю одежду, девушка пристально посмотрела на меня.

– Обычно я предлагаю секс гостям мужского пола. Но сегодня не тот день, уж извини, – спокойным тоном заявила она.

Я остолбенел, и казалось, из-за неловкости мои щеки моментально покрылись краснотой.

– Ничего страшного, – сглотнув, промямлил я.

Она разочарованно улыбнулась, с недоумением покачала головой и прошла вглубь квартиры.

– Какой же он все-таки идиот, – глухо донеслось после.

Квартира была двухкомнатной. Когда я тихо шел по коридору, то боковым зрением случайно заметил, как в одной из комнат, освещенной неяркой настольной лампой, слетала на белый ворсистый ковер одежда Марины. По инерции переведя взгляд туда и чуть выше, мне стали доступны голые женские очертания худенькой спины и бедер. Мгновенно мои глаза стыдливо закрылись, и были закрыты до тех пор, пока я не минул дверной проем спальни.

– Я подожду тебя на кухне, если ты не против, – затем сказал я.

Ответа не последовало.

Глава 5

Заморосил мелкий дождик, покрывая кухонное окно влагой. В приоткрытую створку окна залетали порывы холодного осеннего ветра, но на фоне жарких батарей сквозняк являлся живительной прохладой. Марина вошла в кухню в тот момент, когда я придался тоске о прошлой, однообразной жизни офисного работника, которую ранее всем сердцем порицал. Тогда я не знал настоящего стресса, а та депрессия, которая, казалось, в последние годы существовала бок о бок со мной, теперь виделась не чем иным, как избалованностью и ленью человека, который боялся немного пошевелиться, чтобы разукрасить унылую жизнь.

– Пиво будешь? – предложила она.

– Нет, спасибо, – ответил я, продолжая смотреть в окно.

– Ну-ка, повернись ко мне, – девушка коснулась моего предплечья.

Я обернулся и увидел озадаченно стоящую Марину, затем выражение лица девушки смягчилось. Она вновь отдала предпочтение черным узким джинсам, но вверх был иным – приталенная кофта цвета хаки, в которой ее маленькая грудь смотрелась выигрышно.

– Прекрати плакать, – с неожиданной нежностью сказала она и приятно провела рукой по моей щеке, после коснулась ссадины возле глаза. – Тебе больно?

Тут вдруг я осознал, что на моих глазах наворачиваются слезы, и одна из них успела проложить себе дорожку рядом с подбитым об раковину глазом. Мне стало стыдно за проявленную слабость, и я отстранился от женской руки.

– Немного. Меня больше беспокоит головная боль от дряни, из-за которой я вырубился.

– Какой?.. А-а! – протянула Марина. – Та придурковотая парочка что-то подмешала тебе.

Я с горечью кивнул, вспомнив с отвращением соседей-извращенцев.

– У меня есть таблетка от башки, – сказав то, девушка принялась шарить в навесном шкафу и через секунд тридцать обнаружила там серебристый блистер, который затем продемонстрировала мне. – Тебе повезло, осталась одна таблетка. Но, похоже, срок годности слегка истек… Ты ведь не из пугливых? – улыбнулась она.

– Нет, – замотал головой я, словно хотел отыграться за те пущенные слезы, которые, к слову, успел вытереть об рукав толстовки, пока Марина шарила по ящику.

Девушка достала таблетку и выбросила пустую упаковку в мусорное ведро. Подойдя к раковине, она взяла стакан с подвесной полки и наполнила его водой. Теперь она направилась ко мне.

– Открой ротик и высуни язык, – сказала она, протягивая белую таблетку, сжатую в тонких изящных пальчиках.