Любовница

Квартира Романа находится в одном из домов «Стикон-групп». Я слышала об этом проекте, здесь сочетание квартиры и частного дома, пять этажей, сорок квартир и верхний этаж с огромной террасой, с видом на море. В квартире очень уютно, она мало производит впечатление холостяцкой мужской норы, все даже слишком по-семейному. Мелькнула мысль, что здесь он постоянно живет и возможно, не один. Но все что я успела увидеть - в квартире только кругом его вещи.

-Красивый вид, - произнесла я усаживаясь на мягкий диван, находящийся на террасе. Здесь работает обогреватель и конец сентября ощущается не так прохладно.

-Рад, что угодил, - Рома присел на другой стороне и отпил из своего стакана виски.

Он снял пиджак и стянул галстук, закатанные манжеты рубашки. Я впервые вижу его таким расслабленным и одомашненным. Мне неловко оставаться с ним наедине, без сексуального подтекста, потому что нет тем для разговоров, особенно, после такого изматывающего дня.

-Скажи, Рома, ты молишься? - ставлю свой бокал на маленький журнальный столик и сползаю на четвереньки на пол.

-Нет, а ты? - он вовсе не удивлен моим вопросом и продолжает наблюдать за мной.

Я выгибаюсь как кошка и грациозно направляюсь в его сторону.

-Когда-то молилась, еще в детстве. Каждый день, я просила Бога, чтобы моя мама меня полюбила, чтобы заботилась обо мне, увидела меня и стала мне настоящей мамой, - оказываюсь перед ним и провожу своей наманикюренной рукой по выпуклости у него между ног. Холодов еще больше расставляет ноги и я подползаю впритык. - Уже такой твердый.

Он молчит и ждет, что будет дальше. Я одной рукой поглаживаю его эрекцию, а второй вырисовываю круги по его мощной груди. В этой позе мне прекрасно слышно, как бешено колотится его сердце и как учащается дыхание.

-Каждый день я умоляла его, чтобы мать бросила пить, а отчим ушел из нашей жизни, чтобы он перестал ко мне приставать, а у нее наконец-то проснулись материнские чувства и она бы увидела все это. Но Бог был глух к моим молитвам и все продолжалось, вплоть до детдома. Затем я каждый день в том ужасном месте, просила его, чтобы меня перестали унижать и бить, чтобы заметили меня и поняли, как мне больно и одиноко. Я обнимала своего плюшевого медведя, которого в итоге забрала одна девчонка, и плакала. Каждый день плакала и не понимала, почему он меня не слышал? Почему в моей жизни так ничего и не менялось? Однажды наступил день, когда маленькая и наивная Алиса исчезла, она смирилась, что просто так ничего не происходит и научилась сама всего добиваться. Мне стало на все насрать, я выросла. Распрощавшись с детскими фантазиями я наконец-то поняла, как устроен этот мир. Вовремя сообразила, что используя внешность, можно многого достичь. Что высокие ценности теряют значение, когда на сцену выходят жадность и страсть. Что деньги и власть, бывают более красноречивее, чем самые искренние слова, а испытывать эмоции - бессмысленно.

Я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза.

-Я делала очень постыдные вещи, чтобы взобраться на вершину и теперь я здесь, стою на коленях перед одним из самых богатых мужчин нашей страны и держу тебя за член. Но если завтра подвернется вариант по-могущественней и выгоднее, я уйду и стану на колени уже перед ним. Такова моя натура. Я живу по собственным правилам и мне плевать, что думают другие. Это настоящая Алиса, Рома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

-Как его звали? - неожиданно спрашивает Холодов.

-Кого? - недоумеваю я и вытягиваюсь как струна.

-Плюшевого медведя.

-Не важно, - не хочу делиться с ним настолько личной информацией, это ни к чему.

-Ответь мне, - рука Романа поглаживает заднюю часть моей шеи, заставляя подчиниться и ответить.

-Тимоша, - глухо произношу я, игнорируя боль от детских воспоминаний.

Холодов поднимается на ноги и одним рывком подхватывает мое тело. Я полностью в его руках, мне даже сложно дышать от того напора, что исходит от этого мужчины. Он целует меня в уголок рта, а потом мы касаемся носами друг друга, жест настолько интимный и близкий, не верится, что именно мы способны на это.

-Мне нравится настоящая Алиса, она честная и осязаемая, - шепчет Роман и я обнимаю его крепче, чувствую как его возбуждение упирается мне в живот и понимаю - безумно его хочу. - Она-то мне и нужна, именно такая.

Его хриплый голос как наждачная бумага, дыхание мягкое и я трепещу. Киваю. Пока мы смотрим друг на друга не отрываясь, я чувствую как мои внутренние барьеры не сигналят, не предупреждают об опасности, а лишь открывается внутренний шлагбаум и впускает Романа на территорию, будто ему все можно, он желанный гость.

-Я вижу тебя, девочка, твои родители идиоты, что бросили тебя. Со мной тебе нечего бояться, я буду рядом и пока этого достаточно, - кончиками пальцев он очерчивает контур моего лица и от подобной нежности сердце словно пронзает током.

-Отведи меня в спальню, Рома, - выдыхаю ему в губы и мужчина удовлетворенно кивает.

На мужественном лице появляется обворожительная улыбка, она не может оставить никого равнодушным. Роман берет меня за руку и уводит по коридорам в сторону спальни.

Все шло к этому моменту, и нет обратного пути. Перед глазами всплывает образ Стаса и наш первый раз, когда я думала, что это было нереально хорошо, но я заставляю себя изгнать эти мысли и это получается, увидев, как Холодов снял рубашку. Его широкая натренированная грудь блестит в неярком свете торшера спальни. Сглатываю слюну, у меня потеют ладони и зашкаливает пульс. Вот и все.

Глава 10

-Сними все это. Покажи себя, - Роман отдает приказ и у меня волосы встают дыбом. В его голосе читается секс, а я уже понимаю, что хочу его не меньше, чем он меня.

Стягиваю платье. На мне нет бюстгальтера, все слишком тонко и открыто, белью здесь не место. Остаюсь в черных кружевных стрингах и в чулках, мне не впервой видеть восхищенный мужской взгляд, но видеть все это на лице Холодова - верх наслаждения.

-Красивая, - еле слышно произносит он. - Подойди.

Послушно подхожу ближе, все тело напряжено и уже начинает тошнить от нервов. Трясусь как чертова девственница, не могу понять, что со мной.

-Ты боишься меня?

-Нет, - твердо отвечаю, но это чистой воды блеф.

-А так? - Рома проводит ладонью по моей правой груди и я приятно стону. От его прикосновений, грудь изнывает, просит еще. - Или вот так? - рука спускается ниже по животу к самому чувствительному месту в моем теле.

Поддаюсь вперед, хватаю Романа за плечи и словно насаживаюсь на его ладонь. Чувствую пульсацию между ног, и меня накрывает томительное ожидание того что случится в скором времени. Прикосновение Холодова приятные, но в тоже время обжигают кожу.

- Ты знаешь, как научить женщину тебя не бояться,- еле слышно произношу я и откидываю голову назад.

-Я достаточно наговорился Алиса, становись на колени,- звучит его голос, как холодная сталь.

Послушно опускаюсь перед ним и пытаюсь расстегнуть верхнюю пуговицу брюк. У меня трясутся руки, но это приятное волнение.

Когда наши взгляды сталкиваются, нас вжимает друг в друга силой взаимного притяжения, и результат — ослепляющий, разрушительный, точно взрыв. В нашей битве не может быть победителя, нам обоим слишком нравится эта игра. Задрав голову, смотрю, как он сам расправляет ремень, расстегивает верхнюю пуговицу и медленно ведет молнию вниз. Высвободив возбужденный член, он несколько раз проводит по нему рукой, предоставляя мне возможность оценить истинный размер и красоту своей внушительной эрекции.

Во рту собирается слюна, а тело горит, словно в огне.

-Открой рот, - командует Холодов и я слушаюсь. Беру рукой его член и облизываю головку, чувствую солоноватый вкус смазки и не могу остановиться: открываю рот шире, хочу полностью вобрать его в рот, но размер Ромы не позволяет сразу мне этого сделать. Гуляю языком, причмокивая, помогаю себе рукой. Он смотрит вниз, наблюдает как я сосу его член, как пальцами глажу его яйца и я поистине наслаждаюсь происходящим. Он мой в этот момент, Холодов отдает приказы, но момент контролирую я. Мой язык долго двигается по пульсирующим венам, погружаю член еще глубже, чтобы достал до самых гланд и на несколько секунд задерживаюсь в таком положении. Рома закрывает глаза от наслаждения, слышу как из глубины его нутра  исторгается стон.