Страница 61 из 78
Фарлайт закрыл лицо ладонями, спрятав от себя мёртвый пейзаж. Воздух врывался в его лёгкие со всхлипывающим хрипом. И ещё одна старая мысль, на этот раз, претерпевшая перемену: смерть хороша, пока ты не смотришь ей в лица. Не в лицо, а лица. Потому что лицо смерти было чёрным покойным лоном, а лица — искажённые, пустоглазые, с приоткрытыми ртами.
Почему-то на него накатила уверенность, что и его собственное лицо теперь такое же, как у мертвецов, тогда Фарлайт наклонился к морю в поисках своего отражения, но не нашёл его.
— У меня нет лица, — прошептал он. — Меня самого больше нет?
Когда-то Фарлайт неистово желал пустоты, но сейчас он воззрился в её недра, надеясь, что оттуда вот-вот откликнется Нечто… И это Нечто вернёт его самому себе.
Демон щурился в пустоту до рези в глазах. Он мучил своё энергетическое облако, но то нащупывало лишь смерть. Он напрягал уши — пока ему не показалось, что те оглохли уже от воя вихрей первородного хаоса, и теперь способны слышать только его эхо, бесконечно повторяющееся в памяти. Ниоткуда ему не было ответа; и тогда он дал его себе сам: воплем, более диким, чем крики всех его жертв вместе взятые.
«Что это было?!» — чужие мысли показались лишними во всеобщем воинственном вопле. Был ещё кто-то живой — под кровью, под телами, под землёй!
Фарлайт выдернул наверх затаившуюся жертву — магическим рывком. Это был грязнющий пацан. Трубка, через которую он дышал, упала в алое море. Демон швырнул мальчишку на землю и поудобнее перехватил косу, чтобы замахнуться.
— Дядя Фарлайт!
Коса чуть не выпала из рук. Кто это? Сморт, первый ранг…
— Рем? — и тут же другой вопрос: — Как ты меня узнал? Я же…
— Ваши волосы. Когда я вылил на вас воду в Пиминне, они были такие же… и губы… и это… в общем, узнал.
Вокруг лежали тысячи мёртвых тел, а они просто говорили о волосах. На лице Рема читалась радость, он явно решил, что Фарлайт прибыл к нему в составе армии спасения.
— Что ты тут делаешь?
— Прячусь… Помните, вы меня отругали, что я не прокопался под вашей сеткой? Я с тех пор только этому и учился, копать…
— И закопался сейчас, а дышал через трубку, — закончил Фарлайт. — Я не о том. Что ты тут делаешь? Тут же были одни люди? А ты вообще должен стоять коленками на камнях где-нибудь в саотимской школе…
— Я оттуда сбежал. Сначала хотел вернуться домой… Попал в какую-то деревню, а оттуда все люди собрались в новое место во Мгле, и я пошёл со всеми… по-другому оттуда было не выбраться.
— Зря ты сбежал из школы, Рем, — сказал Фарлайт, делая шаг ему навстречу. — Видишь, как плохо это заканчивается.
Рем вдруг всё понял.
— Нет, — выдохнул он. Ноги его ослабели, и он шлёпнулся на чью-то голую спину.
— Мне нельзя оставлять тебя в живых.
— Почему?!
«И правда, почему?» — спросил себя Фарлайт. — «Его смерть нужна, чтобы убить одного-единственного судью в будущем? А зачем мне убивать судью, если та, что отдала приказ, давно молчит…»
— Потому что я хочу, чтобы Бог, покинувший меня, вернулся, — проговорил он.
У Рема были серые глаза. Раньше Фарлайту даже не пришло бы в голову разглядывать, какого цвета глаза у человеческого ребёнка. Пацан был покрыт слоем грязи, крови и ещё чёрт знает чего — весь чёрный, и только глаза светились на его лице — подслеповатые глаза с человеческими зрачками.
Фарлайт ждал, когда Рем начнёт умолять его. Тогда он точно смог бы наконец размахнуться этой долбанной косой. Но засранец будто воды в рот набрал.
— Ну же! Проси! Умоляй! Будь ничтожным! Ты же воспитан людьми, которые трясутся за свою шкуру, почему ты не просишь?
— Я надеюсь, что вы встретите своего Бога, дядя Фарлайт.
«Что за душа течёт в его жилах?» — подумал тот, изумлённый. Пацан боялся его, очень боялся, но держался достойней его самого.
— А ты знаешь, что вы были первыми? — вдруг спросил Фарлайт.
— Кто — мы?
— Люди. Вас выкрали с земли и сделали нас. Не из всех, только из части. И нам сказали, что мы имеем права, а людям — что не имеют. С каждым поколением мы всё больше убеждали людей в их ничтожестве, пока они сами не уверились в нём, уже на уровне крови, на уровне Рода, и действительно не разучились владеть энергией. А ты уродился, не знаю в кого, такой…
И он коснулся головы Рема, чтобы тот узрел его недавнее видение.
Фарлайт желал, чтобы Рем вышел из себя, обругал эксплуататором, обрекшим его семейку годами копошиться в земле и дерьме. Тот же выглядел удивлённым, но не шокированным, и растерянно моргал.
«Нергаль!» — услышал Фарлайт мысленный зов.
— Закапывайся назад, — сказал он пацану и полетел на север, откуда его звали.
Каинах отчитал Фарлайта за то, что тот упился крови и валялся, пока остальные фраоки трудились в поте бледных своих лиц.
Тысячи душ уже были утрамбованы в шар, пульсирующий и грозящий разорваться. Фраоки, все красные с ног до головы, погрузили шар в воронку в земле и накрыли плотным слоем материи — ровно на том месте, где через несколько лет будет построен лаитормский суд.
— А я знаю, почему на этом месте потом построят Лаиторму, — заметил Фарлайт. — Они как раз почувствуют след нашего источника.
Ламаш рассеянно кивнул. Его мысли были совсем о другом.
— Всё, пошли, — сказал Каинах. — В будущее будет легче, чем в прошлое.
— Я знал, что ты не дашь попировать после, — раздражённо заметил Ламаш.
— Эта энергия — для дела! Всё, идите сюда.
Фраоки встали в круг. Энергия завихрилась меж ними, и Фарлайт зажмурился, готовый к боли. Воздух завибрировал, но ничего не произошло.
— Чёрт, — ругнулся один из незнакомых Фарлайту фраоков.
— Что такое? Почему мы ещё здесь?
— Энергии не хватает, — объяснил Каинах. — В прошлый раз нам открывали портал всем Суваршахту, плюс треть всех душ уже была отдана на тот портал залогом.
— Но тогда мы тащили с собой скот и приборы. Сейчас же нам надо переместить только самих себя.
— Если я сказал, что не хватает, значит, не хватает, — отозвался Каинах. — Будто вы сами этого не чувствуете.
— Этот плешивый чёрт Асаг обсчитался! — выпалил Ламаш, сжав кулаки от злости. — А ещё «с запасом, с запасом»! Когда я его встречу, то распну, потом растяну на дыбе, а после этого — закрою в «деве»!
Фарлайт воззрился на Каинаха.
— Ламаш прав, — подтвердил тот. — Тот, кто делал расчёты, ошибся. Не хватает всего одной или двух душ, кстати…
— Так давайте задерём парочку местных. В этом времени.
— Нельзя. Кто-то из них может оказаться вашим же предком.
— У меня нет предков из людей, я чистокровный, — сказал Ламаш.
— Ты уверен? Я знаю, что нет. Ляжем в спячку на четыре тысячи четыреста лет и проснёмся в тот день, когда улетели в прошлое.
— Скверный план, — сказал кто-то. — Мы подохнем, пока ждём.
— Мы бессмертны.
— Почти. А кровь, а жажда?
— В спячке не понадобится.
— Я против! — отрезал Ламаш. — Спячка — это значит, что ты не отдаёшь себе отчёта в том, что творится вокруг. Нас найдут и грохнут. А мы даже не успеем убедить убийц в своём бессмертии, вот смех-то…
— Мы спрячемся там, где нас не найдут — на Земле, — продолжал настаивать Каинах.
— Не, не, к чёрту это всё… Ты-то понятное дело, старый, уже успел пожить.
— Всё, хватит болтать! Делаем, как я сказал! Пошли.
И он открыл новый портал — на этот раз, на землю. Фраоки последовали за ним. На той стороне воронки оказалась ещё более кромешная темнота. Фарлайт потянул носом, ожидая учуять тот божественный земной запах, что так нравился рыцарю Алфару, но сразу же поморщился. Обычная затхлость, что Алфар в ней нашёл?
— Можете не бояться, что сюда проникнет солнце. Мы в пещере, — пояснил Каинах, уже устраивающийся на земле — Фарлайт понял это по движению его облака энергии. Облако вдруг начало гаснуть и будто бы уплотняться: Каинах впал в спячку.
Фарлайт видел, как гаснут и другие облака. Он уселся на землю рядом с Каинахом, но не торопился лечь, изучая своего коллегу — как теперь течёт в нём энергия, как звучит его сердце… Пока что он не особо понимал, как вообще ввести себя в спячку.