Святой

Нет, он назвал меня дрянной шлюхой, а потом сказал, что больше никогда не хочет меня видеть.

Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь рационализировать свой путь. То, что он появился в доме Карли, не значит, что он знает, что я здесь. Она никогда бы ему не сказала, и я не то чтобы боюсь, что Дилан сделает что-нибудь, чтобы причинить мне боль. Я просто боюсь всего, что он знает обо мне. После нескольких мгновений непрерывного дыхания мир перестает вращаться вокруг меня, и мои руки перестают дрожать настолько, что я могу ответить на сообщение Карли.

7:36 утра: Я уверена, что он просто хотел проверить, как я. В конце концов, он был моим любимым учителем в Рейфорте.

Это гребаное преуменьшение века, но я не могу позволить Карли узнать об этом. Я никогда не позволю ей узнать, что на самом деле произошло между мной и Диланом. Это еще одна ужасная тайна среди того, что кажется сотнями. Я просто должна молиться, что если Дилан снова появится у Карли, он ничего ей не скажет.

Засовывая телефон обратно в карман, я потираю лицо руками и закатываю глаза. Как все так быстро пошло наперекосяк? Все шло так хорошо. Сэйнт и я оставили вражескую территорию далеко позади, Лиам таял по отношению ко мне, и школа как коллектив не желала, чтобы я растворилась в куче пыли в стиле Войны Бесконечности.

У меня было такое чувство, как будто кто-то однажды включил выключатель в моей жизни, сделав все лучше, а затем снова выключил его в другой день, сделав все дерьмом.

Мне нужно уйти от осуждающих взглядов и жужжащих шепотов вокруг меня, чтобы я могла мыслить здраво. Пригнув голову, я пробираюсь между столиками, чтобы добраться до двери, затем спешу наружу, чтобы направиться к классу английского языка. Мой разум бунтует, и мое сердце не перестает биться. Я не могу перестать думать о Дилане. Часть меня думала, что я никогда больше не услышу о нем и не увижу его снова. Я бы никогда не подумала, что он действительно попытается выследить меня вот так. Что, если он в конце концов найдет меня?

Что, черт возьми, я должна тогда делать?

Может быть, мне следует попытаться дотянуться до него и нанести ему удар. Выясню, чего он хочет, прежде чем он разрушит мою жизнь. Что он определенно сделает, если расскажет кому-нибудь что-нибудь о нас. Для него это был бы огромный риск, но он может ненавидеть меня настолько, что готов пойти на этот риск.

Блядь, блядь, блядь! Я понятия не имею, что делать. Мне не с кем об этом поговорить. Не к кому обратиться за советом или даже не перед кем излить душу. Моя история с Диланом просто сидит у меня в животе, разлагая меня изнутри.

Я могу только представить, что произойдет, если кто-нибудь здесь узнает о нем. Я могу только представить, что сделал бы Сэйнт, если бы когда-нибудь узнал правду.

Держу пари, что его нынешняя ярость померкла бы по сравнению с этим.

Я так погружена в свои мысли, что не замечаю группу девушек на своем пути впереди, пока почти не нахожусь рядом с ними. Я резко останавливаюсь, когда они перекрывают тротуар, разворачиваясь вокруг меня в арку. Дерьмо. Это плохо.

Одна из девушек делает шаг вперед, отделяясь от стаи. Я узнаю ее. Может, она и младшеклассница, но я никогда с ней не разговаривала. Я никогда не разговаривала ни с кем из этих людей.

— Куда это ты собралась, тощая сучка? —огрызается она, скрещивая руки на груди.

Я сжимаю руки в кулаки.

— Пожалуйста, отойди.

— У тебя что, совсем нет стыда? — рычит другая девушка.

— За что мне должно быть стыдно? — Требую я. У меня глубоко в животе такое ужасное чувство, что я знаю, к чему это приведет, но я хочу заставить этих сук сказать это вслух и мне в лицо.

— Это твоя вина, что Лиам и Сэйнт больше не друзья, — шипит первая девушка. — Ты все испортила между ними, и все ненавидят тебя за это. Почему бы тебе просто не бросить эту школу? Или еще лучше, почему бы тебе просто ...

— Что, черт возьми, здесь происходит? — раздается глубокий голос позади меня.

Мгновенно узнав его, я съеживаюсь, затем поворачиваюсь, ошеломленная, обнаружив Сэйнта, стоящего всего в нескольких футах от меня. Я обращаю свой взгляд к голубому огню, но он не направляет его на меня.

Он пристально смотрит на девушек вокруг меня.

— Сэйнт! — ахает первая девушка.

Я оглядываюсь через плечо и с трудом сдерживаюсь, чтобы не ухмыльнуться при виде широко раскрытых глаз и выражения откровенного страха, которые я вижу.

— Мы как раз говорили этой шлюхе...

— Еще раз назови ее шлюхой, и я разрушу твою гребаную жизнь с этого момента, пока ты не закончишь это место, — рычит он.

Я удивленно перевожу на него взгляд. Почему он защищает меня? Разве он все еще не сердится на меня?

Глупая девчонка, похоже, не понимает, по какой неспокойной территории она на цыпочках пробирается. — Но ... Но, Сэйнт, она ...

— Убирайся нахуй отсюда, — рявкает он.

Я слышу, как девочки ахают и пищат от страха, а затем их ноги стучат по тротуару, когда они спешат убежать. Хотя я не утруждаю себя тем, чтобы смотреть, как они уходят. Мои глаза по прежнему были прикованы к нему, приближающемуся ко мне, как хищник.

Когда мы одни, он опускает подбородок, пока мы не оказываемся лицом к лицу, его шторм против моего цунами.

— Что это было? — требую я.

Его ноздри раздуваются.

— Только потому, что я зол на тебя, не значит, что они могут так с тобой разговаривать.

— То есть не без твоего разрешения?

При виде его каменного выражения лица я делаю вдох, мое сердце колотится, а щеки горят.

— Я бы хотела, чтобы ты позволил мне объяснить, — говорю я. — Все это большое недоразумение...

— Что ты была на бое с Лиамом, или что он практически был на тебе на публике?

Любая мягкая эмоция, которую его покровительство могло бы вызвать во мне, исчезла в одно мгновение. Я сужаю глаза и раздраженно стискиваю зубы.

— Я не был с ним на бое, мы оба просто случайно оказались там. И он не был на мне! Толпа была слишком шумной, чтобы я могла его услышать, и он просто шептал мне на ухо. Вот и все.

— Что он там шептал? — спрашивает он все еще подозрительным тоном.

Я закатываю глаза.

— Не твое собачье дело.

— И ты ожидаешь, что я просто поверю тебе на слово, что это было совершенно невинно?

Боже, он ведет себя как ревнивый парень!

— Ты можешь верить во что угодно, но, похоже, ты забываешь, что мы являемся никем друг другу. Формально мы даже не встречаемся. Если я поговорю с другим парнем, ты не должен волноваться по этому поводу, как и я не волнуюсь, зная, что ты, вероятно, встречаешься с половиной женского населения здесь и...

— Я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя.

Мне требуется мгновение, чтобы по-настоящему осознать то, что он сказал. Когда его слова оседают у меня в голове, я в шоке таращусь на него.

— Что?

Он не отводит взгляда от меня, когда повторяется, подчеркивая каждый слог.

— Я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя.

Теперь мое сердце колотится о грудную клетку, и я не знаю, что сразу сказать в ответ. Я не слишком много думала о нем с другими девушками. Я не хотела этого делать. Часть меня полагала, что он не спал со многими другими людьми, так как проводил со мной почти каждую ночь, но я не осмеливалась предположить, что он полностью перестал валять дурака. Узнать, что он был только со мной, это...

Я делаю неглубокий вдох, затем провожу руками по лицу.

— Я не просила тебя об этом.

Я не знаю, что еще сказать. Хотя это правда. С моей стороны это не было ожиданием нашего соглашения, хотя и приятным и не нежелательным сюрпризом.

Он небрежно пожимает плечами, как будто его моногамия ничего не значит, хотя на самом деле это значит что он кусок дерьма.

— Почему я должен продолжать гоняться за киской, когда у меня есть постоянная поездка, когда я захочу?