Святой

Я хочу его.

Я хочу его больше, чем когда-либо хотела кого-либо.

Это не имеет никакого смысла, я не должна так себя чувствовать, но я так-же устала сомневаться. Что бы ни было между мной и Сэйнтом, это больше, чем ненависть, и больше, чем похоть. Это слишком сильно, чтобы сопротивляться.

— Ты готова, Эллис? — бормочет он.

— Да, — выдыхаю я.

Протянув руку между нами, я широко раздвигаю ноги, чтобы он мог встать рядом со мной. Он на мгновение замирает, кончик его члена прижимается к моему входу, а затем, толчком бедер, скользит внутрь. Я задыхаюсь, потому что его член намного больше, чем его пальцы, и прошло так много времени с тех пор, как я занималась сексом. Как только он вдавливается в рукоять, он замирает, как будто дает мне время привыкнуть к нему. Прижимая один из своих больших пальцев к моему клитору, он потирает его медленными, твердыми кругами, и искры удовольствия начинают пробегать по моему телу.

Я расслабляюсь, и мои мышцы становятся более податливыми по мере того, как я становлюсь все более влажной. Скоро боли не стало. Я просто чувствую себя полной и растянутой, мне хочется крепче прижать его к себе и прижаться к нему бедрами.

— Хорошо? — Его голос грохочет, и я чувствую, как он движется в его груди, которая крепко прижата к моей.

— Хорошо, — шепчу я, обнимая его за плечи.

Он не нуждается в дальнейшем поощрении. Он двигает бедрами, затем медленно наседает на меня, пока только кончик не оказывается внутри. Затем он врывается обратно. Я вскрикиваю, и он начинает двигаться с силой. Он такой грубый, но мне это нравится. В нашем сексе нет утонченности. Никаких игр. Просто чистая животная похоть и инстинкт ведут нас вперед. Он рычит и рычит, вонзаясь в меня, и я кричу до боли в ушах, царапая ногтями его плечо и руки.

Опустив голову, он утыкается лицом мне в шею и начинает лизать и сосать мою кожу. Я знаю, что он оставляет след, большой след, и я не знаю, смогу ли я его скрыть. Хотя в данный момент мне все равно, особенно когда он опускает свой рот к моей груди, посасывая и покусывая мои соски, в то время как входит в меня.

— Сэйнт! — Я повторяю его имя, как молитву, не зная, что еще сказать. Он украл у меня способность думать и говорить, и все что осталось, это прикосновения. Его твердый член глубоко вошел в меня. Грубая подушечка его большого пальца вдавливается в мой клитор. Его зубы царапают мои соски. Его большие, грубые руки прижимают мои бедра к матрасу.

Он повсюду вокруг меня. Поглощает меня. Теперь я не смогла бы сбежать от него, даже если бы захотела.

Но я не хочу этого делать.

Я действительно, действительно не хочу этого.

Чего я хочу, так это кончить, а он толкает меня к освобождению, как товарный поезд. Я знаю, что это будет напряженно, и я почти боюсь дотянуться до этого. Но, не хочу, чтобы он перестал давить на меня.

Его толчки становятся более жестокими, я думаю это означает, что он тоже приближается. Наши действия внезапно превращаются в гонку к финишу, и он кажется полон решимости, чтобы я сдалась первой. Его большой палец теперь так быстро потирает мой клитор, что его руки расплываются. Это слишком сильное возбуждение, я почти толкаю его руку, чтобы он перестал прикасаться ко мне там, но в следующий момент я срываюсь с края, и ничто другое в мире не имеет значения, кроме взрыва чистого экстаза, проходящего через мое тело.

Я кричу ему в кожу, больше не в силах даже произнести его имя. Мои ногти впиваются в его плечи, пока капельки крови не начинают пузыриться. Однако, похоже, его это не беспокоит, поскольку он продолжает входить и выходить из меня, растягивая мой оргазм все дольше и дольше, пока я не буду уверена, что не продержусь еще секунду, не потеряв сознание полностью.

Когда оргазм наконец накрывает его, я знаю это в тот момент, когда это начинает происходить. Его сводящие с ума толчки замирают на долю секунды, а затем он выгибает спину, у него перехватывает дыхание, когда его бедра толкаются в меня так сильно, как только могут. Его член пульсирует внутри меня, натягивая презерватив.

Когда мы оба спускаемся с высоты, он падает на меня сверху, но затем откатывается в сторону, чтобы не раздавить меня. Мы лежим в полной тишине, переводя дыхание. Я не могу поверить, что это только что произошло. Я не могу поверить, что у меня был самый умопомрачительный секс в моей жизни с Сэйнтом Анжеллом.

Я не могу поверить, как сильно я уже хочу сделать это снова.

— Эй, что это за шрамы?

Я бросаю взгляд на Сэйнта, который прислонился к спинке моей кровати, все еще полностью обнаженный. Мы только что закончили второй раунд еще одного потрясающего секса. Я едва могу пошевелиться, но его вопрос заставляет меня резко сесть. Внезапно почувствовав неловкость, я натягиваю простыню на ноги и грудь, где у меня есть пятна исчезающих шрамов, ни один из них практически не заметны, если не находиться близко ко мне.

Как Сэйнт последние пару часов.

— Они ничто, — быстро говорю я.

Сжав свои полные губы в твердую линию, он медленно моргает, и становится ясно, что он мне не верит. Хотя мне на самом деле наплевать, верит он мне или нет. Он не поймёт, что скрывается за моими шрамами, что бы он ни говорил.

— Они не кажутся пустяками, — отвечает он.

— Ну, я не хочу говорить о них, так что просто забудем это.

Он переворачивается на бок и подпирает голову рукой.

— Щекотливая тема?

Его тон заставляет меня остановиться. Похоже, он не издевается надо мной. Его голос звучит любопытно, но не насмешливо.

— Можно и так сказать, — ворчу я.

Протянув руку он выдергивает простыню, снова обнажая мою грудь. Кончиком пальца он проводит по рисунку одного из моих шрамов. Прикосновение такое нежное и теплое, что я вздрагиваю, когда потребность пульсирует во мне.

— Это похоже на шрамы от ожогов

Я отталкиваю его руку.

— Я сказала, что не хочу говорить о них.

Он смотрит на меня несколько мгновений, прежде чем вздохнуть, как будто потерпел поражение.

— Хорошо, не говори мне. Мне все равно не нужно знать ничего из этого.

Это резкое напоминание о том, кем мы не являемся. Мы не друзья. Мы не встречаемся.

Но, мы спали вместе, так что это должно что-то значить.

Я просто понятия не имею, что именно.

Свесив свои длинные ноги на край кровати, он встает, и я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на его задницу. Его задница должна получить награду, вот насколько она идеальна.

— Уходишь? — спрашиваю я, когда он начинает собирать свою одежду.

Он оглядывается на меня с ухмылкой.

— А что? Готова к третьему раунду?

Я не думаю, что моя вагина когда - нибудь простит меня, если я соглашусь на еще один жесткий секс сегодня вечером. Мне и так достаточно.

— Нет.

Я качаю головой и растягиваюсь на боку, чтобы посмотреть, как он одевается. Когда он натягивает брюки и рубашку, я не могу не спросить: — Кто мы друг другу, Сэйнт? Что все это значит?

Он поворачивается и одаривает меня своей тающей, злой ухмылкой.

— Спасибо, черт возьми, Эллис.

Я издаю стон, когда он поворачивается и выходит из моей комнаты, даже не оглянувшись. Это не было ответом, конечно, он это знает. Может быть, мы и не враги, но он уверен, что еще не закончил издеваться надо мной.

Я остаюсь совсем одна, у меня не осталось ничего, кроме воспоминаний о нашей грязной ночи проведённой вместе, и еще больше вопросов, чем когда начался этот день.

Глава 21.

На следующее утро я не уверена, что вообще должна чувствовать. Страх, наверное. Определенно, страх. Не может быть, чтобы Сэйнт уже не рассказал половине школы, что мы делали прошлой ночью. Боже, меня уже тошнит от одной мысли обо всем том дерьме, с которым мне теперь придется мириться.

Я еду на встречу с Лони и Генри за завтраком, чтобы отпраздновать успех родительских выходных, но мне страшно встретиться с ними лицом к лицу. Если они узнают, что я сделала, они возненавидят меня. Они подумают, что я в лучшем случае жалкая, а в худшем — полная мазохистка. И я бы даже не смогла их винить.