Святой

Думаю , лучше дьявол , которого ты знаешь .

Через мгновение я киваю, затем отвожу от него взгляд.

— Это было бы действительно … очень мило с твоей стороны.

Я снова смотрю на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как закатываются его потрясающие глаза, как будто ему противна сама мысль о том, что он может быть милым.

— Не пойми меня неправильно. Это ничего не меняет между нами.

— Конечно, нет, — сразу же соглашаюсь я вслух, даже если у меня есть сомнения.

— Пойдем, у меня не вся ночь в твоём распоряжении.

Его тон грубый и нетерпеливый, но он не торопится опередить меня, когда мы начинаем выходить из библиотеки. Он идет в ногу со мной и остается рядом, хотя и не так близко, чтобы прикасаться ко мне. Это успокаивает.

Когда мы выходим на ночной воздух, я слегка спотыкаюсь, так как моя дрожь усиливается. На мгновение я не уверена, что смогу продолжать идти. Что, если они где-то там? Что, если они прячутся и ждут?

— Прекрати это делать.

Большая рука Сэйнта опускается мне на плечо. Тяжесть давит на меня, и я чувствую, как мой страх рассеивается настолько, что я снова могу мыслить здраво. Я поднимаю на него взгляд, а он смотрит на меня сверху вниз. Он не выглядит обеспокоенным, но и не выглядит раздраженным.

Я полагаю, что это хорошо.

— Возьми себя в руки, Эллис. Я не собираюсь тащить твою задницу.

Я почти смеюсь, потому что это такая вещь, которую просто непривычно слышать от Сэйнта.

Некоторое время мы идем молча, кажется, что мы пришли к своего рода перемирию, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что все так просто.

— Ты, должно быть, гребаная идиотка, раз пыталась встретиться лицом к лицу с этими двумя придурками, — наконец усмехается он, прерывая тишину между нами.

— Наверное, мне следовало позволить им делать то, что они хотели. Может быть, это научило бы тебя не совать свой нос в дела, которые тебя не касаются.

Я тыкаю языком в щеку, обдумывая то, что он только что сказал.

— Ты бы позволил им изнасиловать меня? — хриплю я после долгой паузы. Его черты лица ожесточаются, а пальцы сжимаются в кулаки . Вместо того, чтобы сказать ему, что он полон дерьма, я продолжаю тихим голосом:

— Они собирались причинить кому-то боль. Я не могла просто стоять в стороне и позволять им делать то, что, как я думаю, они собирались сделать. То, что я ... думаю, они сделали с Ником Рейнольдсом в прошлом году.

Он останавливается, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, которые постепенно сужаются, когда он переваривает то, что я только что сказала. Запустив пальцы в свои светлые волосы, он резко встряхивает головой.

— У тебя комплекс спасителя или что-то в этом роде? Плохие вещи случаются, Эллис, такова жизнь. И что самое худшее? Ты чертовски мала для того, чтобы спасти всех.

— Я ... — начинаю я, но он продолжает, полностью игнорируя меня.

— Ты что? Пять футов, сто фунтов, насквозь промокшая? Ты. Не можешь. Спасти. Всех.

Я ошеломленно смотрю на него.

— Я знаю это, ублюдок, и я ростом пять футов один дюйм, к твоему мудацкому сведению. Я не говорила о спасении всех людей. Я говорила о том, чтобы предотвратить буквальное преступление, — говорю я, хотя голос в моей голове напоминает мне обо всех тех преступлениях, которые я совершила.

Слава богу, Сэйнт не умеет читать мысли.

Вместо этого он кидает меня в режим паники, когда берет меня за подбородок и поднимает мой взгляд к своим глазам.

— Ты действительно думаешь, что эти двое будут привлечены к ответственности за это дерьмо? Джон Эрик — сумасшедший, его мама вероятно однажды станет президентом, и ты не смогла бы спать по ночам, если бы знала некоторых людей, которых защищал отец Финнегана. Эти двое никогда раньше не привлекались к ответственности и не будут привлечены.

Я понимаю, что он прав, но я знаю, его тоже никогда не привлекали к ответственности. Он, Джон Эрик и Финнеган все живут в мире, которого я просто не понимаю, где они могут делать ужасные вещи с людьми, никто и глазом не моргнет, все продолжают им поклоняться. Это приводит в бешенство, и хотя я знаю, что Сэйнт никогда бы не сделал того, что сделали Джон Эрик и Финнеган, он далеко не невинен.

Просто посмотри на все, что он сделал со мной.

Хотя почему ? Почему я ?

Я хочу спросить, но знаю, что сейчас не время. Он уже защищается и проявил слишком много милосердия, спасая меня. Я сомневаюсь, что получу от него что-то еще сегодня вечером.

Тем не менее, он удивляет меня, когда проводит большим пальцем по центру моих губ, хрипло произносит: — Перестань подвергать себя опасности, моя глупая маленькая мазохистка, — а затем отпускает меня.

Через несколько минут мы подходим к моему зданию общежития, и я задерживаюсь у двери, раздумывая, стоит ли мне сказать что-нибудь еще. Я уже поблагодарила его. Он стоит и ждет, пока я что-нибудь сделаю, его лоб раздраженно нахмурен.

— Ну, думаю, еще раз спасибо, — наконец говорю я и знаю, что это звучит весьма неубедительно.

— Неважно, — рычит он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Просто иди спать. Ты и так потратила впустую достаточно моего времени.

Его ответ раздражает меня, тяжело вздыхая, я распахиваю дверь своего общежития. Войдя внутрь, я останавливаюсь, позволяя двери закрыться за мной, и наблюдаю через окно, как он уходит.

Я не иду в свою комнату. Вместо этого я иду прямо к Лони. Я должна рассказать ей, что выяснила о нападении Ника, не хочу ждать до утра.

Дойдя до ее двери, я поднимаю кулак и стучу, не заботясь о том, что потревожу весь этаж. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем она открывается, Лони стоит на пороге в халате и полотенце, обернутом вокруг ее кудрей, глядя на меня огромными карими глазами, пока Дорито трется о ее голую ногу.

— Мэл? Что случилось? Почему ты так колотишь в мою дверь?

Я толкаю ее обратно в ее комнату и закрываю за собой дверь.

— Лони, только что кое-что произошло, и я думаю, что выяснила что-то очень важное.

Она моргает, и я, возможно, подавляю ее своей маниакальной энергией.

— Что ты выяснила? — спрашивает она. — Что произошло?

Я хватаю ее за руку и тащу к кровати, сажусь и призываю присоединиться ко мне. Когда она успокоилась, я делаю глубокий вдох и начинаю свой рассказ.

— Я должна была встретиться с Лиамом в библиотеке для нашего проекта по английскому языку, но пока я искала его, я наткнулась на Джона Эрика и Финнегана. Они были … они мучили первокурсника. Я думаю, что он был футболистом.

— Хорошо, — медленно говорит она, краем полотенца вытирая струйку воды с виска.

— Я прервала их, и они набросились на меня.

— О Боже мой! С тобой все в порядке?

Я киваю.

— Я не была сначала, не совсем, но потом Сэйнт спас меня .

— Сэйнт?! — Ее глаза-блюдца. Конечно, эта новость была для неё самой шокирующей на данный момент.

Я пренебрежительно машу рукой.

— Да, да, сейчас он не в центре внимания.

— Если Сэйнт Анжелл, спасающий тебя, не является центром твоей истории, то что, черт возьми является?

Я хватаю ее за плечи и смотрю ей прямо в глаза.

— Лони, послушай меня. Я не думаю, что Сэйнт напал на Ника. Я думаю, это сделали Джон Эрик и Финнеган.

Она судорожно вздыхает, и ее лицо снова бледнеет.

— Что? Что заставляет тебя так думать?

— Их действия, то как они охотились за этим ребенком. То, что они… я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить, — планировали сделать с ним. Это было то же самое, что, по твоим словам, случилось с Ником.

Она долго молчит, и я не знаю, поняла ли она точно, что я сказала.

— Лони? Ты в порядке?

— И так … Брэндон не защищал Сэйнта. Он защищал этих придурков?