Белая волчица

— Не успел. В первый момент после обращения волки уязвимы. Они, как дети малые, не понимают, что происходит. Сработал инстинкт самосохранения, взаимодействуя с инстинктом хищника. Испугавшись не сбежала, а наоборот напала.

Белый мех переливался под лунным светом, придавая ему сказочную красоту.

— Как же мы?

— Видимо дело в нашей особенности. Мыслим ясно, невзирая на пережитое.

— Если не смотреть на своё отражение, я и сейчас ощущаю себя человеком.

— Новообращённым нужно время, чтоб адаптироваться и приспособиться к изменениям. Обычно к ним приставляем старших и более опытных вервольфов. Самый тяжёлый первый месяц.

— Так вот почему мистер Метьюс переживал.

Синие льды источали искреннее уважение к моему отцу.

— Да.

Кэтрин подошла ближе, коснулась мокрым носом моего. Я облизнул её. Ей стало щекотно, она затрясла головой и чихнула. Мы рассмеялись, с одной стороны слышался сдавленный лай, а с другой звонкий смех.

Она толкнула меня в бок. Я престал смеяться. Глаза встретились, и на какое-то время мы выпали из реальности. Погрузились друг в друга. То единство, о котором все твердили в один голос, чувствовалось без каких-либо прикосновений. Его нельзя было увидеть или потрогать, лишь прочувствовать каждой клеточкой организма, каждой каплей крови несущейся по венам и артериям прямиком к сердцу, даря ощущение тотального объединения двух душ в одну.

Я прилёг на траву. Моя любимая волчица устроила голову у меня спине. Мы больше не говорили, мы наслаждались близостью.

Ровное, спокойное дыхание говорило о том, что Кэтрин засыпает. Целительный сон необходим для восстановления утраченных сил. Тем более после такого обращения, как у неё.

Переполненный событиями, перенесёнными переживаниями и захватившим чувством восхищения, мне не удавалось погрузиться в сон. Всё моё внимание переключено на неё, возмутительницу моего спокойствия, на девушку предназначенную судьбой.

Единый ритм наших сердец подчёркивал сверхъестественную связь, не свойственную обычным людям. Сомневаюсь, что мне хватит вечности, чтоб сполна насладиться этим чувством.

Из-за гор показались первые лучи солнца. Словно по волшебству сказочное существо спавшее на мне, приобрело прежний человеческий облик. Не медля последовал её примеру. Натянул вещи и стал искать рюкзак, о котором мы договорились заранее. Но его нигде не было. Из-за странного состояния Кэтрин забыли дома.

Метался из стороны в сторону, не зная, как поступить. Само осознание того, что там лежит обнажённая девушка, причём горячо любимая и чертовски желанная, не давало покоя. Не находил себе места. Мысли путались.

Растерявшись окончательно, встал, как вкопанный. Застрял, будто пустил корни в землю. Раскалённая лава желания медленно растекалась по телу. Перед глазами невольно возникали живые волнующие образы. Все мышцы одновременно напряглись.

Я и так с трудом справлялся с собой, а тут Кэтрин проснулась. Не оборачивался, не рисковал. Не уверен в себе, в своей способности побороть влечение. Я всё же мужчина, притом мужчина, у которого животные инстинкты преобладают даже в человеческом облике.

— Джейсон ты в порядке? — её голос раздался так близко, что меня пробил электрический заряд.

Шарахнулся от неё, как от огня. Она замерла, шаги стихли. Видимо осознала или увидела, что полностью нагая.

— Где мой рюкзак? Чёрт, мы забыли его у окна.

Есть один выход. Я стянул майку с себя и передал ей.

— Спасибо! — маленькие пальчики случайно коснулись руки.

Меня обожгло. Кожа в этом месте запульсировала.

— Готова. — радостно воскликнула она.

Понадобилось время, чтоб взять себя в руки. Справившись со стихией бушующей внутри, повернулся к ней.

Кэтрин смотрелась в моей майке совсем не смешно, как я рассчитывал. Хоть размер во много раз превышает её, длина не скрывает стройные ноги. Тонкая лёгкая ткань подчёркивает округлые формы.

— Не смотри на меня так. — на прелестных щеках появился румянец.

— Не могу иначе. Ты слишком соблазнительная. — признался я, а она покраснела пуще прежнего.

— Нам пора. Надо вернуться до того, как мама проснётся.

Она не смотрела в глаза, по опущенному взгляду не сложно догадаться, что сложившаяся ситуация, очень смущает её.

— Ты права, нужно поспешить.

Не стал тянуть, взял за руку и потянул за собой. Лучший выход для нас обоих.

На поляне нас всё ещё ждали Лиз и Оливер. Увидев Кэтрин, он сначала рванул к ней навстречу, но её одеяние, заставило остановиться. Он пристально смотрел на неё, без смущения, не пытался скрыть мысли крутившиеся в голове. Я знал этот взгляд. Если б не тоненькая ладошка сжимающая мою руку, непременно заехал бы ему в челюсть.

Его любовь к Белой волчице нарушает законы стаи, волчьи законы. Может быть привязанность, преданность вожаку, но такие чувства, непозволительны. Да и необычны. Он обошёл заложенный в нас природой ген верности одной любви. Мы не можем по-другому. Наша с Кэтрин любовь тому доказательство. До неё к девушкам я испытывал лишь похоть, потребность утолить желания и не более. Но у Оливера всё ни как полагается. Его чувства к ней выражаются буквально во всём. В движениях, взглядах, сердцебиением. Его выдаёт даже дыхание, оно меняется, стоит ей оказаться рядом.

— Где твои вещи? — Лиз неодобрительно осмотрела подругу.

— Забыли дома. — стеснительно ответила Кэтрин. На лице вновь появился яркий румянец.

Оливер подошёл, снял куртку и протянул ей. Она широко заулыбалась, выхватила куртку и в считанные секунды облачилась в неё. Размер, как и в случае с моей майкой оказался великоват. Кэтрин тонула в грубой коже, но чувствовала себя безмерно счастливой.

— Это, конечно, хорошо, как же она босой пробежит пол леса. — сестра в очередной раз была права.

Я взглянул на голые ступни, на которых уже есть несколько царапин.

— Отдам свою.

Лиз звонко расхохоталась.

— И как ты себе это представляешь?

Посмотрев на её изящные ножки, а затем на мои, всецело осознал всю глупость моего предложения.

— Тогда донесу.

— Нет необходимости. — Лиз сняла с себя обувь. — До нашего дома ближе, для меня не впервые лазить босиком по лесу.

— Спасибо. — Кэтрин крепко обняла подругу.

Объятия благодарности были не за обувь, а за помощь и поддержку в страшный и болезненный момент её жизни. — Поспешите, почти семь утра. — Оливер постучал по циферблату часов, указывая пальцем на время.

Мы одновременно кивнули и рванули вглубь леса, значительно сокращая дорогу. Кэтрин улыбалась. Улыбалась свободе, которую дарила наша сила, единению с природой, ощущению полного спокойствия и блаженной расслабленности. Она будто парила в воздухе.

А я только и мог смотреть на неё. Зачарованно наблюдать за тем, как наполнившая её энергия, проявляет внутреннюю красоту, ещё сильнее подчёркивая и без того необыкновенную внешность.

На наше счастье Селена не проснулась. Мы тихонько пробрались в дом, через открытое окно. Я понимал, что пора уходить, но совсем не хотелось расставаться.

Тоска нахлынула на обоих. Решил не задерживаться, чтоб желание не одержало надо мной верх. Собирался уйти, как вдруг Кэтрин остановила меня. Она коснулась моей щеки. Глаза сами собой закрылись. Нежные прикосновения приносили такого рода блаженство, от которого сердце бешено колотилось, а ведь это всего лишь прикосновения.

Обвив шею руками она потянулась ко мне. Я приподнял её в воздухе, прижал крепче к себе и страстно поцеловал. В поцелуй я вложил всю любовь, нежность, ласку и жгучую страсть. Всё в одном флаконе.

Сердца бьющиеся в такт и одна душа на двоих. За это стоило побороться, пройти через все сомнения и ревность.

Прервав поцелуй, душу охватило чувство пустоты и разочарования. Словно меня лишили чего-то важного, а не всего лишь отложили приятные ощущения на потом.

Говорят глаза зеркало души. Видя своё отражение в сапфировой синеве, я, наконец, поверил в то, что девушка стоящая передо мной, целиком принадлежит мне. Моя и только моя. Мы шли к этому всего два месяца, но показалось как будто пролетела жизнь. Она моя сила и слабость, моя болезнь и в то же время лекарство. Искра способная распалить мгновенно и лёд гасящий мои порывы ярости и гнева.