Страница 12 из 25
_____
Первое, что я делал каждое утро, – это были дорожки из кокаина, которые я поочередно вдыхал каждой ноздрей. После этого жизнь вокруг меня всегда рисовала более яркие краски. Подойдя к окну, я открывал для себя новое утро, еще не совсем светлое небо и фонари, тухло разрезающие полумрак. Они приветствовали меня. Я, по привычке, улыбнулся сказочному декору за окном. Буйство красок начала зимы растворялось без остатка в море серого города. Время таяло незаметно в череде падений снежинок. Чудный антураж разливался в дивное раздолье снежного дождя и оставшихся листьев с уже почти голых деревьев, под переливами волн ветра они кружили какие-то свои, понятные только им, танцы. Лихая земля принимала остатки осени все без исключения. Смена трогательных красок в пышном начесе ранних облаков будила наркотическое воображение. Филигранные редкие опавшие листья теряли свои особенные цвета в грязных лужах снега, смешанных с городской тоской. И с первыми лучами уже негреющего солнца просыпались оставшиеся зимовать птицы, которые пели свои грустные песни, подслушивая людские скандалы в городе. Очередные капли зимнего дождя терялись среди последней опавшей листвы. Ветер кружил то что осталось от листьев из луж в панике перед грядущей зимой, непрерывно чихая. Надвигающиеся тучи роняли свою грусть в отражения мерцающих луж. И постаревшая осень начинала выметать себя из города веником из голых веток, словно била себя розгами. Печальный дождь со снегом были в тему осенне-зимнего траура небосклона.
И вся эта красота надвигающегося начала зимнего сезона проплывала передо мной после дозы кокаина. Только после нее я чувствовал каждое дуновение природы. Будь то осенний бал или заснеженный новогодний карнавал, буйство похоти весны или огонь лета. И примерно такое великолепие я видел каждый раз, когда после приема кокаина подходил голый к окну и рассматривал природу. Самые первые минуты наркотического кайфа проходили именно перед ней. Я словно хотел услышать от нее укор в свой адрес, но ее непонятный язык и по части тотальное равнодушие мне были скорее на руку. Завывающий ветер или метель явно не по мою душу свирепствовали, а значит я на еще одно утро продлю договор с природой.
Официальная работа была обязана захлестнуть меня в водоворот нормальной жизни среднестатистического человека. Я должен был отвлекаться бумагами с цифрами и сотней телефонных звонков и контрактов от очередного холодного конверта, положенного в нагрудный карман. В волоките каждого буднего дня я был обязан видеть благодать для своей жизни. Прежде всего, для потока лжи вокруг моей персоны. Мне всегда казалось, что натянутая ложь когда-то может истончиться. Поток созданного образа делал из меня человека очень мнительного. Я должен был работать только для того, чтобы образ не рассыпался. И не только для людей вокруг меня. Мне кажется, что я и сам уже не понимал, где и когда я живу свою жизнь.
Шеф сразу понял, что мне нужна постоянная работа. Он толкал меня в разного рода предприятия, над которыми он лично работал или только управлял сверху. Но на той работе, которую он мне определял на начальном этапе нашего сотрудничества, я сильно деградировал как личность и попросту устраивал забастовки тотальными передозами наркотиков. И тогда ни о какой теневой работе не было и речи. Его это не устраивало. И он отпустил меня в свободное плавание, правда, о чем потом пожалел, как мне казалось. Ведь я быстро прибился к одному из направлений, которому симпатизировал из долгих и пространственных рассказов лучшего друга. Уже несколько лет я занимаюсь геологическими изысканиями вместе с Андреем.
Наступил такой момент в моей жизни, когда девушка стала нужна только для досуга, когда надо отвлечься, когда пробуждался во мне особый зверь и вырывался наружу вулкан. Но сколько бы не утолялось тело в женской красоте и сладострастии, я не мог насытиться. Мне всегда было мало. Меня не согревала ни одна постель. Сколько бы раз не отпульсировал оргазм в теле. Не хватало все это сдобрить яркими эмоциями от чувств. И порой нескончаемое веселье в прыжках из кровати в кровать кончалось гнустным ощущением, сковывающим душу до блевоты. Распутная жизнь с безрассудной головой внахлест любовного экстаза в пятиминутных сексуальных оргиях, где я ловил такт с сердцем, а девушка пошло и наигранно стонала. И мы оба лишь изображали акт любви. И огонь, блуждающий в потемках тела, был только тому подтверждение. Это голос плоти с невидимым дном. Извержение жизни через секс до пустоты души. Пылкость фраз и страстный рвотный десерт. Это все то, чем я привык заменять любовь.
Но так было не всегда. У меня была долгое время любимая девушка. Первая моя любовь. Школьная… Когда-то она много значила для меня. А теперь мои чувства стали горсткой пепла по отношению к ней и нашим сложным взаимоотношениям. Никаких эмоций к Алене совершенно не осталось. Хотя еще недавно я мог бы поспорить с этим.
Я давно уже свободный от романтических отношений с женщинами мужчина. Все, что у меня бывает, – разовый секс. Поэтому бизнесмен среднего уровня, с сотней дел на дню и новыми проектами в голове, периодически выезжает на новую охоту. У меня есть и секретарша – хорошая работница, которая почти ежедневно у меня сосет. Именно это я и имел в виду, когда услышал вопрос Эллечки про “Вам как обычно?”. Как обычно – это утренний минет и лишь потом кофе. Что еще нужно для получения удовольствий жизни в полном объеме?
Вся эта созданная оболочка вокруг себя была лишь идеальным прикрытием и свободой от миллиона вопросов. Неудобных и, пожалуй, лишних вопросов. Некий заслон от судачества за спиной. Почти для всех в этом городе, в том числе и Андрея, я был нормальным адекватным парнем с хорошей легальной работой, с небольшими недостатками в характере и привычках в виде наркотиков и беспросветного разврата. И меня это устраивало.
Глава IV
Неспешно собравшись, на работу я приехал раньше всех. Мурашки на моем теле расхаживали вольготно туда–сюда. Проведя очередной осмотр владений, я погрузил свое тело в кожаное молочное кресло, которое, как свежий пирожок, было вчера вечером доставлено в офис. Запрокинув голову и закрыв глаза, я наслаждался хозяйским одиночеством под все ту же трансовую этническую музыку рок группы “Альянс”. Меня не покидали мысли о какой-то предстоящей беде. Я чувствовал ее на каком-то понятном мне уровне. Сегодня Андрей опаздывал.
Моя славная секретарша была приветлива, и ее рот, в который я привык кончать почти каждый день, уже возбуждал меня. И ее похотливое "Здравствуйте-е-е!" толчками в ширинке. Я знал, что она обязательно зайдет ко мне в кабинет, смочив свои губы тонким слоем вазелина. И все повторится, как всегда: после продолжительных ласк моего члена, я закончу ей в рот. Никаких следов нашего преступления снова не останется, потому что она знает хорошо свою работу. Ведь свою секретаршу в новый офис я искал долго – мало того, что меня интересовала ее работа по профессиональной пригодности, так еще и дополнение к общему пакету.
Грациозно она зашла в кабинет, предусмотрительно схватив подушку с гостевого дивана. Бросив ее мне в ноги, она развратно приподняла обтягивающую юбку, оголив без всякого стеснения темно-розовый румянец половых губ, сильно выделяющихся через сетчатые белые трусики. Медленно, не отрывая своих глаз от моих, опустилась на колени. Как всегда, тонко и без лишних предисловий и болтовни, все началось. Она утонченными пальцами расстегнула ширинку. Едва касаясь умелым языком и нежными руками к возбужденной плоти, начала отдаваться процессу до конца. Она дрожала всем телом, похотливо виляя бедрами в разные стороны, чем вызывала у меня еще большее желание залить поскорее ее рот соленым десертом.
Она моментально удалилась из кабинета, поправив одежду. Но сделала это крайне небрежно, потому что грудь третьего полного размера отчетливо выплясывала сквозь створки шелкового материала. Она накрасила натруженные губы в ярко алый цвет, маскируя за ним их припухлость.