Страница 56 из 79
Выслушав все эти искусно высказанные мнения, директор гимназии повернулся ко мне и, дав мне несколько отеческих советов, отодрал меня за уши (желание ботаника). Затем он прочел приговор, по которому в течение трех дней я должен был оставаться в школе после уроков (требование географа).
Вот так в награду за первые стихи я отсидел в карцере, и то же самое меня постигло после того, как я написал свое второе стихотворение. Целых семь лет я героически воздерживался от сочинения стихов. Но вот однажды нашло на меня то бесшабашное настроение, в котором человек с радостью повторяет свои первый грех, и я написал свое второе и последнее стихотворение. И снова мне пришлось страдать. На этот раз за мной гонялся не аптекарь, а жандарм, и привели меня не к директору гимназии, а к председателю окружного суда.
— Это ваши стихи? — спросил председатель окружного суда, точь-в-точь как директор гимназии.
И опять во мне победило тщеславие.
— Да, — ответил я. — Только ведь это просто шутка, и ее не стоит принимать всерьез.
— Так-то оно так, — говорит председатель суда, — но вот уголовный кодекс обязывает нас и шутки принимать всерьез.
— Но ведь эти стихи, — пытаюсь я защищаться и дальше, — не отвечают требованиям элементарного стихосложения…
— Но зато они полностью отвечают требованиям уголовного кодекса, — говорит господин председатель.
— Но я же не виноват, господин председатель. У меня не было никакого злого умысла. Это просто вдохновение.
— Да, да, я понимаю вас, — прервал меня господин председатель, — но уголовный кодекс, как видите, за это вдохновение и наказывает.
— Невероятно, — удивляюсь я.
И после того как господин председатель познакомил меня со всеми достопримечательностями уголовного кодекса, он заявил мне, что на основании этого самого кодекса я приговорен к двум годам тюремного заключения «за оскорбление величества».
Вот тут я и поклялся никогда больше не писать стихов и до сего дня стоически выдерживаю эту диету, и, как видите, она весьма благотворно отражается на моем здоровье.