Страница 15 из 25
– Не бойся и не думай сейчас о чём-то плохом… Поверь, я желаю тебе лишь добра… – дама вдруг заговорила со мной в полный голос. – …Если хочешь, я могу общаться и так. Пусть и примитивным, зато более для вас привычным образом. Я лишь считала, что свои чувства правильней выражать душой, а не губами.
– Какие, на хрен, тут могут быть чувства?.. – вновь усмехнулся я, всё ещё пытаясь отделаться от столь пугающего меня наваждения. – …Девочка, ведь мы видим, друг друга, не более трех минут.
– А ты вспомни меня. Это было очень-очень давно. Я прошу тебя: вспомни…
– Чё вспоминать-то? Какой год или месяц? Времена своей юности или может, своего детства? – я абсолютно не врубался в то, о чем она сейчас просит.
– Нет-нет. Мы были вместе, значительно раньше… – пока меня подмывало на откровенный юмор, девушка оставалась предельно серьёзной. Похоже, что те самые воспоминания, которые она от меня нынче добивалась, были ей, чуть ли не жизненно необходимы. – …Я уверена в том, что ты не должен был все забыть. Попробуй хорошенько напрячь свою память и у тебя обязательно получиться.
– Ну, хорошо. Зовут-то тебя как? – я предпочёл помочь незнакомке, потому и пошел ей навстречу, начав с самого простого. С её имени.
– Марта. Я, твоя Марта.
– О-о, девочка!.. Теперь уж точно, мимо кассы… Уверяю тебя. Представительниц противоположного пола с подобным именем, я вообще не встречал. И, уж тем более, не имел с ними никаких отношений…
Уж будьте уверены, сейчас я говорил чистую правду.
– Пожалуйста, посиди со мной. Я соскучилась по тебе… – вопреки моей чёткой аргументации, продолжала стоять на своем барышня.
– Извини, Марта. Я вполне допускаю, что ты хорошая и умненькая девушка. Вот только я тебя вовсе не понимаю. Изо всех сил стараюсь… Но, увы. Ты сама пойми, как можно вспомнить то, чего в жизни твоей вовсе не было. Ты требуешь от меня невозможного…
Забегая немного вперёд, могу сказать о том, что наша романтичная ночь на том бессмысленном диалоге вовсе не окончилась. Да-да. Прошу прощения, но я был не в силах, не воспользовался возникшим недоразумением. При этом стоит отдать должное и самой Марте. Девушка была совсем не против. Более того, в постели Марта оказалась просто чудесной и изобретательной любовницей. Ну, и я постарался не ударить в грязь лицом. В общем, не чувствуя усталости и истощения, мы наслаждались друг другом почти до самого утра.
В минуты коротких перерывов, тяжело дыша, безотказная девица вновь и вновь интересовалась: не вспомнил ли я её. В ответ, я отрицательно мотал головой. Причём, по ходу бесконечной любовной ночи, я и вовсе убедился в том, что нежданная гостья, скорее всего, ошиблась адресом. Потому как несколько раз в порыве неистовой страсти, обращаясь ко мне, она выкрикивала имя: ни то Роббера, ни то Роберта. Зная наверняка, что следующее утро уж точно расставит все по своим местам, а также допуская мысль о том, что текущая ночь может стать для нас с Мартой первой и последней, против некоего Роббера я вовсе не возражал. Более того, сейчас я готов был быть кем угодно: хоть Васей, хоть Петей – главное, чтобы наша случайная встреча длилась как можно дольше.
Вполне допускаю мысль о том, что после всего вышеозначенного, кто-то из читателей назовёт меня сволочью. Дескать, воспользовался, гад, девичьей наивностью. Повторюсь. Называйте меня: хоть Васей; хоть Петей; хоть сволочью; хоть гадом… Главное, что в эту ночь я чувствовал себя на седьмом небе от бесконечного блаженства…
Глава 6
Проснулся я около восьми. А вот в котором часу уснул, припомнить мне было сейчас крайне сложно. В моей голове невероятным образом перемешались и явь, и сон. Я отлично помнил, как расставлял мебель в квартире. Как собирался закрыть чердак на навесной замок. Как случайно и крайне неудачно попал на новоселье к своим соседям. Как по возвращению в свою комнату, засыпая, я услышал соседскую гармошку. И как удивительная незнакомка заставляла меня о чем-то вспомнить…
Судя по тому, что проснулся я один, да ещё и прекрасно выспавшимся, моя ночная гостья оказалась неким миражом, небольшим кусочком приятных и надолго запоминающихся снов.
Последним эпизодом, оставшимся в моей памяти из тех ночных, полу реальных приключений… То есть, то, с чем я собственно и проснулся, был какой-то очень жестокий бой времен средневековых крестовых походов… Причём, в том кровопролитном сражении с воинами-мусульманами я не только принимал самое активное участие, но и вел за собой многотысячный отряд рыцарей… И даже, как будто, был в том бою ранен в плечо. Кстати, плечо мое по-прежнему ныло тупой болью и после моего пробуждения.
Меж тем, окончательно отделить реальные события минувшей ночи от своих бессознательных иллюзий, дабы определиться и с тем самым моментом, на котором я действительно заснул, мне помешал неожиданный звонок в дверь.
На пороге стоял уже знакомый мне лейтенант местного РОВД, получивший от меня накануне сто долларовую купюру.
«Наверняка, зашёл за очередной взяткой или просто опохмелиться… – то была первая мысль, пришедшая мне в голову. – …Ничего удивительного, ведь это я, сам его и расповадил…»
– Парень, на тебя соседи жалуются… – тем не менее, сотрудник правоохранительных органов начал совсем с иного.
– Какие ещё соседи?.. – мне вдруг припомнился (ни то реальный; ни то вовсе не существующий) дядя Лёша. – …Уж не те ли, с которыми я отказался пить технический спирт?
– Соседи из рядом стоящей пятиэтажки… – с невозмутимым видом уточнил лейтенант. – …Трижды в райотдел звонили. Возмущались ночными криками, громкой игрой на баяне, женским визгом… Зная подноготную вашего дома, на данные вызовы естественно никто не поехал. Меня с самого утра отправили.
– Извини, командир. Но на этот раз, ты прибыл вовсе не по адресу… – прервал я милиционера. – …Я и сам от той гармошки и прочего бедлама уснуть не мог. У меня, можешь не сомневаться, было тихо… Не веришь, так пройди по комнатам. Сам убедись в том, что здесь полный порядок. Вчера гулял второй подъезд нашего дома. Сейчас они, наверняка, отсыпаются… Ты бы поторопился к их похмельному пробуждению и у тебя появиться реальный шанс срубить свой очередной «стольник».
Ещё раз извини, лейтенант, но мне пора на работу.
Весь нынешний день, я провел в своем офисе. Работать, почему-то совсем не хотелось. Попросив секретаря ни с кем меня не соединять, я погрузился в чтение забытой ещё с пятницы книги. Данным чтением я намеревался хоть как-то заглушить сладкие воспоминания о ночной незнакомке, которая, как змея под кожу, надолго просочилась в мою душу…
«Крестовые походы. Что заставило рыцарей бросить замки и дома, заложить имущество и отправиться в далёкий Иерусалим?
Турки-сельджуки в 1078 году овладели Палестиной и Сирией, начали атаковать острова Средиземного и Эгейского морей. Глубокие христианские чувства Западной Европы, были оскорблены. И лозунг Папы: «Так хочет Бог!» – как нельзя лучше, соответствовал настроениям и чаяниям самых разных слоев общества. Летом 1096 года, из Европы вышло рыцарское ополчение, для взятия Константинополя. «Всадник Апокалипсиса» – символизировал один из главных мотивов крестовых походов: освобождение священных земель, от мусульманской оккупации и избавление от засилья неверных. 15 июля 1099 года, крестоносцы осадили Иерусалим. Ничто не могло остановить христиан, в их священной миссии.
После взятия города, крестоносцы устроили в нём, страшное кровопролитие. Убивали всех, и не только турков…
Правители первых поселений, не располагали достаточным количеством воинов для охраны. Потому и подвергались частым, варварским набегам турков….
Тут-то и появляется первый военно-монашеский орден Средневековья, сплошь окутанный тайной и секретностью. 1118 год. В Иерусалим прибывают девять рыцарей, во главе с вассалом графа Шампанского, носившим оружие и латы под белым плащом, украшенным красным крестом. Они, на себе испытавшие бесчеловечность и жестокость турков, предлагают Иерусалимскому королю, свои услуги: охрану гроба Господня и защиту паломников, хлынувших в Святую землю, после первых крестовых походов. Иерусалимский король соглашается. Рыцари, в присутствии патриарха, дают триабет: бедности, целомудрия и послушания. Их начинают называть, рыцарями храма (храмовниками) или тамплиерами (Тампа – по-французски, храм). Последующие девять лет, рыцари храма живут в такой бедности, что даже на собственной печати, они изображены, сидящими вдвоём, на одной лошади.